– Мы тобой гордимся, Валдис, – накалывая на вилку кусочек сала, сказал дядя Ваня. – Какая у тебя хорошая память! Ленина цитируешь наизусть!
– Ви не понимаете опасность мо́мента. Можно руководить, только опираясь на коммунистов, работающих в Советах и на заводах. А там везде свои парткомы, и если директоры заводов «пфуй» на обком, то и заводские парткомы тоже, и Советы. Даже инструкторы обкома начинают играть в их игру.
– Плохо, – помахал щеками Кондратий. – А мы в Коминтерне этих проблем не видим.
– Политическая власть, которую мы завоевали в тяжёлой борьбе, утекает в руки тех, кто даже не думает о верности коммунистической идее.
– Что ж вы, на пленуме-то…
– На пленуме?! Мы утвердили проект новой Конституции. Выборы в Советы по спискам. Могут выдвигаться кандидаты в депутаты от любых организаций: от комсомола, профсоюзов, кооперативов. Партийные и беспартийные. Я удивлялся, что не разрешили выдвигаться на выборы в Советы попам.
Кондрат залился смехом, а дядя Ваня пробурчал, что «Попам бы не надо».
– Полагаю, скоро начнётся хаос, – продолжал Валдис. – Без партийного руководства все Советы скажут «пфуй» коммунистической идее. Что тогда останется общим в стране? Скажи мне, мо́лодой че́ловек.
Он прямо смотрел на Лавра, и тому пришлось ответить. Изображая наивную улыбку, он произнёс тоном студента-зубрилы:
– Во всех республиках нашей многонациональной страны людей объединяет их общий язык и культура! А СССР в целом объединяет русский язык и великая русская культура!
Валдис разочарованно махнул рукой:
– Русская культура? Я знаю русскую культуру. Я читал Достоевского. Ужасно. Никогда это не объединит народы. Культура должна быть народной по форме, и социалистической по содержанию. Ленин писал, что литература должна стать составной частью коммунистической партийной работы, но для этого она на девять десятых должна быть партийной.
[35] Этого нет в русской культуре.
– Но сейчас партия именно культуру берёт за опору, – возразил Лавр.
– Разве? – удивился Кондратий. – А мы в наших лесах и не знаем.
– Как же! На 1937 год намечено всенародно праздновать юбилеи поэта Пушкина, художника Крамского и архитектора Баженова. Будут акции по пропаганде русских приоритетов в науке и технике. Годовщина Бородинской битвы. И, конечно, выставки, книги, кинофильмы, радиопостановки, лекции, походы, конкурсы и викторины… Моя мама работает в библиотеке, им на одного только Пушкина пришла методичка в сто семьдесят страниц. И мешок брошюр.
– Что-то ты, Лаврик, сочиняешь, мне кажется, – усомнился дядя Ваня.
– Это не я сочиняю, а ЦК ВКП(б), – усмехнулся Лавр. – А мама – вот, за стенкой, могу позвать. Она с удовольствием вам расскажет, сколько дополнительной работы свалилось на неё из-за этих юбилеев.
– Понят-тно, – мрачно сказал Валдис.
– Если кого звать, то лучше девчонку, которая там бегает на кухне, – брякнул Кондратий, и затем стал язвить члена ЦК: – Вот, Валдис Яныч, как интересно. ЦК двигает культуру вперёд идеологии, а ты, член, узнаёшь об этом от случайного мальчишки.
– Понят-тно, – повторил Валдис. – Обвиняют партийные массы в троцкизме, а сами тихо-тихо подменяют марксизм-ленинизм чьорт знает чем. Вчера на пленуме выступал Киров, ленинградский секретарь, сталинский любимчик. Недоволен, что в школах вместо истории ввели обществоведение, где изучают не быт крестьян, а Маркса, Энгельса и Ленина. Вот какое отношение к политической грамотности. Теперь ещё лучше придумали: вместо укрепления партийного влияния – Пушкин. Вместо политграмоты – дворянские художники. Надо что-то делать.
Кондратий, видимо, решив, что тоста ждать – только время терять, сам себе налил и выпил…
С созданием радиодальномера у Лавра возникла проблема. Изменяя форму пластин, он добился высокой чувствительности, что и показали испытания в присутствии заказчика. Но в подшипниках подвеса оси обнаружился гистерезис, недопустимый по величине. Иначе говоря, из-за трения оси погрешность прибора была слишком высока.
Работа опять перешла в стадию размышлений. И помочь в них не мог никто, даже инженер Миша Козин по прозвищу «Сам с усам».
Снизить трение можно было, уменьшая диаметр цапф, но тонкие цапфы менее прочны. Даже в наручных и карманных часах цапфы при случайных ударах ломаются. А его прибору предстояло болтаться в условиях полёта!
Если подвесить подвижный узел на упругих растяжках, то трение практически исчезнет, но с подъёмом самолёта на большие высо́ты, из-за падения температуры, изменятся упругость и размеры растяжек, что опять повысит погрешность измерений.
Как же снизить трение, не потеряв живучести прибора? Лавр думал об этом, даже когда бывал у Леночки. Так получилось, что теперь он чаще ночевал у неё, чем дома. Даже подружился со старухой-домохозяйкой. Она была вдовой морского офицера, который в теперь уже далёкие годы участвовал в войне с Японией. От покойного мужа у старухи остались его кортик, барометр и медная табличка «Броненосецъ «Генералъ-Адмиралъ Апраксинъ». На фоне этих артефактов, закреплённых на стене в её комнате, она любила рассказывать о своей жизни.
Старый чудо-прибор для измерения атмосферного давления, барометр, и дал подсказку. Разговаривая, старушка иногда подходила к нему и постукивала ногтем по сильно потёртому, но хорошо отмытому стеклу прибора. После каждого удара стрелка совершала маленький скачок, с каждым ударом всё меньший. И при очередной демонстрации этого «чуда» Лавра как пробило: вот же ответ! Что происходит? Вибрация от удара заставляет цапфу оторваться от втулки, на краткий миг исчезает механический контакт, а значит, и трение.
Они втроём – он, старушка и Леночка – сидели в этот «краткий миг» за столом, пили чай. Когда его осенила идея, он вскрикнул и резко поставил чашку на блюдце.
– Что? – испуганно спросила Леночка.
– Я понял! – восторженно ответил он. – Мелкая управляемая вибрация! Вот решение проблемы! Если удастся, до Нового года сдам прибор. Получу денежки. Гульнём!
– Лаврик, ты с ума сойдёшь с этими железками, – недовольно сказала она.
– А, что? Что? – квохтала бабуля. Она, как всегда, ничего не слышала.
– Но как реализовать? – страдал Лавр. – Поставить механический молоточек, как-то архаично будет выглядеть. И лишний вес к тому же. И надо ударять часто, как можно чаще. Чтобы… Чтобы… Ультразвук!!! Вот! Какой я молодец.
– А? Чегось? – поочерёдно глядя на них, тревожно вопрошала старушка, а когда Леночка со значением покрутила пальцем у виска, на всякий случай меленько засмеялась.
Даже ещё не дойдя до дома, он нашёл техническое решение. Надо сердечник излучателя жёстко прикрепить к основанию прибора. На катушку, намотанную поверх сердечника, дать переменное напряжение ультразвуковой частоты от генератора. Трение оси практически исчезнет, а механические характеристики останутся теми же.
