Защитить от зараженного воздуха могло и изменение образа жизни. Шведский епископ Бенгт Кнутссон, например, рекомендовал избегать как занятий сексом, так и купаний, потому что «на телах есть открытые поры, и мужчины, которые чрезмерно увлекаются женщинами или часто принимают ванны, особенно предрасположены к этой ужасной болезни». Что, если воздержание оказывалось невозможным? Ибн Хатима рекомендовал регулярные кровопускания, чтобы вывести из тела лишний жар и нечистоты. Врач, сам активно практикующий кровопускание, потерял из-за этой процедуры восемь фунтов веса. Также следовало избегать – или выполнять в умеренных количествах – любых упражнений, которые могут спровоцировать открытие новых пор
[508].
Популярным профилактическим средством были противоядия. Тем, кто предпочитал вкусные противоядия, предлагался перекус перед завтраком из инжира, орешника и руты. Многие врачи также рекомендовали пилюли алоэ, мирры и шафрана, но наиболее популярными противоядиями были териак, митридат, болюс и терра сигиллата – все вещества сами по себе были ядовитыми. Однако, по мнению Джентиле да Фолиньо, никакое противоядие не могло сравниться по силе действия с изумрудом, измельченным в порошок. Утверждение Джентиле о том, что это лекарство было способно заставить «глаза жабы вылезти из орбит», предполагает, что «король врачей», профессионал с университетским образованием, втайне питал слабость к черной магии
[509].
Поскольку качественное питание способно поддерживать баланс всех четырех гуморов в организме, во многих трактатах подчеркивается его важность. Конкретные рекомендации по диете варьировались в зависимости от возраста, пола, времени года и обстоятельств, но в целом врачи советовали разумно избегать продуктов, которые легко портятся, таких как молоко, рыба и мясо. Если человек предпочитал мясо, то лучше всего подходили мясо птицы, ягнят и козлят, поскольку оно было нежным и легкоусвояемым. Что касается процесса приготовления еды, то парижские врачи выступали резко за жарку и резко против кипячения. По словам Ибн Хатима, немного сыра помогает пищеварению. Позиция мавра в отношении яиц, как и в отношении инфекции, была неоднозначной. Хорошими он считал яйца, смоченные в уксусе, плохими – яйца, натертые чесноком. Неизвестный автор книги «Первые сведения об эпидемии» едва сдерживал себя, когда писал о сваренных вкрутую яйцах. Это рассадник опасностей, негодовал он.
Всем, кто любил хлеб, рекомендовалось использовать хорошую муку и правильную технологию выпечки. Еще одной универсальной рекомендацией было употребление вина. Лучшим средством против мора, говорил Джентиле да Фолиньо, было белое вино, желательно старое, легкое и ароматное, смешанное с водой. Однако целесообразность употребления фруктов и овощей вызвала споры и сомнения. Парижские врачи с недоверием относились к салату-латуку, но Джентиле да Фолиньо был непоколебим в своей защите этого овоща. Капуста полезна для вас – утверждал неизвестный автор книги «Первые сведения об эпидемии», – но если ее есть с баклажанами и чесноком, предупреждал Ибн Хатима. Некоторое согласие было достигнуто в отношении инжира, фиников, изюма и гранатов, но единственным универсально рекомендованным продуктом был орешник
[510].
Авторы многих трактатов о чуме выделяли шесть факторов неприродного происхождения, таких как личные привычки, поведение и эмоциональное состояние. Так, парижские врачи призывали людей избегать «душевных потрясений»
[511] – гораздо более удачное описание эмоционального расстройства, чем наши унылые современные клинические термины. В особенности следует избегать страха, беспокойства, плача, плохого высказывания о других, чрезмерной задумчивости и гнева, которые, по словам Джентиле да Фолиньо, «перегревали органы». Печаль, которая остужает тело, притупляет ум и убивает дух, также делает человека предрасположенным к чуме. Хорошим душевным состоянием, по мнению Ибн Хатимы, была тупость, которая снижала риск эпидемии, плохим душевным состоянием была умственная одаренность, которая повышала шансы заразиться.
Гален, переживший в III веке Антонинову чуму
[512] (катастрофическую вспышку кори или оспы), считал, что если человек заболел чумой, то спасти его было уже едва ли возможно. Его пессимизм нашел отражение в трактатах о чуме его средневековых последователей. Лишь небольшое количество авторов предлагало какое-то лечение, и, помимо облегчения симптомов, большинство предложений касалось кровопускания, которое, как считалось, выводило яды и токсичные жидкости из жизненно важных органов, таких как сердце, печень и мозг. По словам профессора Неаполитанского университета Джона из Пенны, при кровопускании было важно вовремя успеть провести это процедуру. При первых признаках симптомов чумы у пациента нужно пустить кровь с той стороны тела, которая болела. По словам Джона, более эффективным, чем кровопускание, средством был прием слабительных. Джентиле да Фолиньо, другой сторонник этой процедуры, рекомендовал венесекцию главной жилки листа, когда течение болезни было неясным. Если бубон находился на шее, Джентиле советовал делать венесекцию головной вены, если под мышками – легочной вены. Джентиле говорил, что кровопускание следует продолжать до тех пор, пока не наступит обморочное состояние.
Ибн Хатима, который, в отличие от большинства авторов трактатов, по-видимому, действительно лечил больных чумой, полагал, что при бубонной форме болезни критическая точка наступает на четвертый день. После этого злые пары начинают отпускать сердце, говорил он. В период выздоровления врач рекомендовал наносить на бубоны мазь, чтобы ускорить их созревание, а затем на седьмой день проводить удаление хирургическим путем.
Что предлагал средневековый галенизм против чумы?
Некоторые советы в трактатах о чуме были разумными, но, увы, не все – и обычно то, что действительно помогало, работало по причинам, которые удивили бы средневековых авторов. Диета, например, шла на пользу, потому что она усиливала функцию иммунной системы, а не потому, что уравновешивала четыре гумора, а польза огня заключалась в том, что он уничтожал инфицированных блох. Несмотря на все свои глубокие знания и знакомство с трудами арабских и греческих врачей, лучший совет, который мог дать своим пациентам врач нового поколения, описанный Чосером, был здравый призыв «бежать далеко и быстро». К моменту, когда летом 1348 года чума подошла к Парижу, даже этот совет стал неэффективным, поскольку эпидемия была теперь повсюду, от Монгольского плато до побережья Гренландии.
