– Мы отдадим его в школу для собак, – добавила Нур. – На самом деле он очень милый! Просто лапочка! Я еще ни разу не видела, чтобы он на кого-то рычал.
– Сделай так, чтобы он еще что-то сказал, – настаивал молодой коп.
Я посмотрел на него с беспокойством и некоторым сочувствием:
– Не знаю, что вам послышалось, офицер, но…
– Я слышал, как он что-то сказал. Пусть извинится за то, что укусил меня.
– Слушай, Кинси, это просто собака! – не выдержал старший коп. – Да черт возьми, я как-то видел на ютубе добермана, который пел национальный гимн…
И тут чаша терпения Эддисона переполнилась. Он поднялся на задние лапы и отчетливо произнес:
– Послушай, ты, провинциальный олух! Я говорю по-английски лучше тебя!
Молодой полицейский сказал «Ха!» – и выпучил глаза, а остальные двое застыли, потеряв дар речи. И не успели они опомниться, как позади нас что-то грохнуло. Мы обернулись и тоже на секунду онемели: на подъездной дорожке стояла Бронвин – и она только что разбила ветровое стекло фургона, запустив в него пальмой в кадке.
– Чего стоите? – поддразнила она полицейских. – Вот она я!
Я даже не успел обрадоваться, что она жива, или задаться вопросом, что она тут делает: Бронвин в ту же секунду сорвалась с места и помчалась куда-то за дом, а Рафферти крикнул: «Стоять!» – и понесся следом. Остальные бросили шесты и побежали за ним.
– В карманную петлю, друзья! – крикнул Эддисон и, стряхнув приспособления для отлова со своего ошейника, тоже сорвался с места.
Мы догнали его на заднем дворе. Я искал взглядом садовый сарай под олеандровой изгородью, но буря унесла его в Лимонную бухту, оставив лишь квадратное основание, из которого торчало несколько разбитых досок.
Из-за дальнего угла дома выскочила Бронвин.
– Прыгайте! – закричала она. – Прыгайте туда, где светится!
Эддисон подвел нас к останкам сарая. Прямо в центре основания, где когда-то был вход в карманную петлю, в воздухе висело какое странное, мерцающее марево.
– Это простейшая форма петли, – пояснил Эддисон. – Не бойтесь, просто входите.
Полицейские были шагах в двадцати от Бронвин, и я не сомневался, что они пустят в ход дубинки и тазеры, если доберутся до нас, и тогда Бронвин придется не на шутку их покалечить. Поэтому я просто взял и толкнул Нур в это мерцающее пятно. И она исчезла во вспышке света.
Эддисон прыгнул следом и тоже исчез.
– Идите, мистер Джейкоб! – завопила Бронвин.
Помощь ей была не нужна: я знал, что она кого угодно победит одной левой. И я шагнул в петлю.
Все вокруг почернело, и я снова закружился в невесомости – во второй раз за… уж и не знаю за сколько часов.
Глава четвертая
Мы вывалились из чулана для швабр одним клубком и распластались на толстом красном ковре. Нур заехала мне локтем в подбородок, мокрый собачий нос мазнул по щеке. Я едва успел увернуться от Бронвин: глядя перед собой невидящим взглядом, она продолжала размахивать кулаками и орать: «Руки прочь, гнусные истязатели животных!» Эддисон обхватил ее передними лапами и оттащил от нас, пока она кого-нибудь не вырубила.
– Опомнись, девочка! Мы уже в Панпитликуме!
Он лизнул ее в лицо, и Бронвин обмякла, опустив руки.
– Да, правда? – кротко переспросила она. – Все произошло так быстро. Я даже не успела понять. – Тут она заметила нас, и на ее лице расцвела улыбка. – Боже мой, это и правда вы!
– До чего же я рада вас видеть! Я просто… – начала Нур, но остаток фразы потерялся в складках домотканого платья Бронвин.
– Мы думали, на этот раз вы совсем пропали! – Бронвин стиснула нас в медвежьих объятиях. – Когда вы опять куда-то исчезли, никому не сказав, мы решили, что вас похитили! – От избытка чувств она даже приподняла нас, прижимая к груди. – Горацию приснилось, будто у вас высосали души через пятки! А потом начались опустошения, и…
– Бронвин! – выкрикнул я, пытаясь не набрать полный рот шершавой ткани.
– Бога ради, девочка, дай им вздохнуть! – вмешался Эддисон.
– Ох, простите, простите! – Бронвин поставила нас на пол.
– Мы тоже рады тебя видеть, – просипел я.
– Простите, я не нарочно, – повторила Бронвин. – Немного увлеклась, да?
– Ничего страшного, – заверила ее Нур и легонько пихнула в бок – мол, все путем, без обид.
– Не стоит так много извиняться, – наставительно сказал Эддисон. – Иначе могут подумать, что ты совсем тряпка.
Бронвин кивнула и еще раз сказала: «Простите», – а Эддисон поцокал языком, покачал головой и повернулся к нам с Нур:
– Ну и где же вы пропадали?
– Это долгая история, – вздохнул я.
– Ну ладно, тогда отведем вас к имбринам, – сказал Эддисон. – Нужно сообщить им, что вы нашлись.
Нур спросила, как у них дела.
– Теперь, когда вы вернулись, все пойдет на лад! – воскликнула Бронвин.
– Все наши на месте? – Я огляделся по сторонам, ожидая худшего.
– Да… – Теперь уже и Бронвин забеспокоилась, испуганная нашими расспросами.
– Нападений не было? – спросила Нур.
Эддисон навострил уши:
– Нападений? А кто должен был напасть?
Тугой узел тревоги, сжимавший мне грудь, немного ослаб.
– Слава богу.
– Никаких нападений не было, – сказала Бронвин, – хотя, если честно, мы думали только о том, как вас найти, и не слишком-то интересовались, что там еще происходит. Даже если бы тут начали падать бомбы, наверное, никто бы ничего не заметил.
– Я желаю знать, что стоит за всеми этими странными вопросами! – Эддисон испытующе заглянул мне в глаза, встав на задние лапы.
Нур покосилась на меня, не зная, что ответить.
– Может быть, и ничего. – Я пожал плечами и потер лицо. – У нас выдалась долгая ночь. Не хочу напускать туман, но, думаю, ты прав: сначала нужно поговорить с мисс Сапсан.
Не стоило сеять панику раньше времени. К тому же у меня оставалась крохотная надежда, что я ошибся насчет Каула. Может, он по-прежнему там, в ловушке, в безвыходной петле Библиотеки Душ.
– Ну хотя бы скажите нам, где вы были! – взмолилась Бронвин. – Мы день и ночь вас разыскивали! Имбрины велели сторожить все петли, в которые вы могли бы уйти. Мы с Эммой, Енохом и Эддисоном посменно караулили твой дом во Флориде со вчерашнего вечера.
– Даже несмотря на эту ужасную бурю! – подхватил Эддисон. – А потом явились эти садисты-констебли со своими палками…
– Со вчерашнего вечера? – переспросила Нур. – Не может быть…
