Гораций нервно заломил пальцы:
– Смотрите-ка, даже Амос напуган. Должно быть, мисс Зуек сильно пострадала.
– Ее петля – одна из немногих в Лондоне, которые уцелели после набегов пустот, – сказал Миллард. – Не удивительно, что Каул избрал ее первой мишенью.
Из динамика донесся испуганный женский голос:
– Да, да, я уже здесь! Это Адрианна Зуек. Они вломились к нам в дом… пробили стены…
– Кто именно к вам вломился, мэм?
– Листья и ветки. И ветер. Каул, да. Думаю, это был он. Я слышала его голос, а дом стал разваливаться на части… Уж и не знаю, каков он собой сейчас… Толком разглядеть не смогла, но точно вам говорю: он больше не человек. Я спасла самых маленьких, но не всех… Шина и Руззи…
Мисс Зуек разразилась рыданиями, и Амос быстро забрал у нее микрофон, поблагодарил имбрину за участие и передал слово мисс Трупиал, а та стала призывать всех держаться и сохранять спокойствие:
– Вся обычная деятельность в пределах Акра продолжается вплоть до особых распоряжений. Все, кто учится или работает, – добро пожаловать на уроки и на рабочие места! Комендантский час начинает действовать с наступлением темноты, но в дневное время все остается без изменений. И будьте уверены, мы примем все возможные меры, чтобы обеспечить ваше спокойствие и безопасность.
– Чем больше они это повторяют, тем меньше верится, – пробормотала Эмма.
– Потому что это официальная позиция, – раздался угрюмый голос Милларда. – Между тем Каул способен не только проецировать голограммы. Как видите, он предпринял физическую атаку.
– А это точно был он? – спросил Гораций.
– Чудовищное дерево? Торнадо? Точно он, – кивнула Нур.
– Каул ведет со счетом два-ноль, – подытожил я.
– Ну, пока что особо беспокоиться не о чем, – сказал Хью. – Петля мисс Зуек была изолирована и почти не защищена. Легкая добыча.
– Из такой петли даже Клэр могла бы всех выгнать, – подтвердил Енох.
– А еще у меня есть затылочный рот с большими зубами, – напомнила Клэр. – И я могла бы, например, откусить тебе пальцы на ногах, пока ты спишь. Хочешь, попробуем?
Енох, как обычно, не удостоил ее внимания.
– Каул понял, что не сможет восстановить нас против имбрин, – сказал Хью, – и перешел к плану «Б»: запугать нас, чтобы мы сами обратились в бегство. Если большая часть народу покинет Акр, с остальными он разделается в два счета.
– Говоришь, беспокоиться не о чем? – проворчал Гораций. – Это только начало. Он будет захватывать одну петлю за другой, набираясь сил с каждой атакой. А потом и до нас доберется. – Он выпучил глаза и завертел головой, оглядывая всех собравшихся. – Это, по-вашему, значит «не о чем волноваться»?
– Скорее уж «ничего тут не поделаешь, так что какой смысл беспокоиться?», – согласился Хью, и на слове «беспокоиться» голос его заметно дрогнул.
– Поделать можно много чего, и я говорю не о стирке с уборкой, – возразил Енох. – Чтобы поднять тело, от которого мы хотим услышать ответы на вопросы, мне нужно сердце поэта. Иначе это тело будет нести бред. Так что я не намерен сидеть тут сложа руки.
Хью встал с кровати и направился к двери:
– Я тоже. А ты, Фи? Как насчет небольшого приключения?
Фиона уже ждала его в дверях, и вокруг ее щиколоток взволнованно вились какие-то цветы на длинных стеблях.
Клэр вскочила, топнув на них ногой:
– Куда это вы собрались?
– Мы – в ту петлю, про которую говорила Оливия, – ответил Хью. – Номер 21-Q, третья дверь, считая от туалета. Это просто разведка – туда и назад. А если ты сболтнешь об этом мисс Эс, можешь прощаться со своими пальцами на ногах: я их сам тебе отгрызу.
– Да я… я официально протестую! – Клэр раскраснелась и взмахнула рукой, но видя, что ни на кого это не действует, повернулась к ним спиной, удалилась в угол и села там, надувшись. Но я знал, что она не станет доносить на друзей, даже если это и сулило бы похвалу от мисс Сапсан.
– Но ведь Панпитликум закрыт до особого распоряжения, – вспомнила Оливия. – Без специального разрешения туда не пройти.
– Харон задолжал мне услугу, – сказал Енох, подходя к Фионе и Хью.
Но прежде, чем он повернул ручку двери, я схватил его за локоть:
– Погоди… Идите через черный ход, а то охранники вас увидят.
– Спасибо, дружище! – Енох улыбнулся и по-братски пихнул меня под ребра.
Все трое вышли из комнаты и двинулись вверх по лестнице, чтобы выбраться в переулок через окно третьего этажа.
На плечо мне легла невидимая рука.
– А вы с Нур не хотите немного проветриться? – поинтересовался Миллард и сам же ответил: – Вижу-вижу, вам и тут хорошо. Разве только и для вас найдется кое-какое дельце…
– Ты это о чем? – усмехнулась Нур.
– У вас ведь еще остался этот секундомер? Ну, экспульсататор?
Нур порылась в кармане своего полосатого платья.
– Ага, вот. Только он сгорел.
– Так о том и речь. Может, не все потеряно. Я бы хотел показать его одному моему другу-механику – ну, если ты не против. Он в таких штуках кумекает будь здоров. И… если нам действительно придется отключить Панпитликум, то действующий экспульсататор не помешает. На всякий пожарный случай.
– Думаю, попытаться стоит, – согласилась Нур. – И это все равно куда лучше, чем сходить с ума в четырех стенах. А ты что скажешь, Джейкоб?
У меня аж пятки зудели, так хотелось хоть куда-нибудь выбраться. Охрана у нас под дверью не простояла и пары часов, а я уже чувствовал себя как в тюрьме.
– Да, стоит попробовать, – кивнул я. – Только надо будет вернуться до того, как…
Я осекся: слова застряли у меня в глотке.
До того, как они вернутся с телом Ви.
– Непременно, – заверил нас Миллард.
Вслед за нашими друзьями, прошедшими той же дорогой несколько минут назад, мы выскользнули через окно верхнего этажа и спустились по шатким лесам. Перепрыгнув серый от пепла ручеек, текший из канализации, мы юркнули в узкий, кривой переулок за домом. Телохранители не выпустили бы нас ни за что – даже если бы удалось убедить их, что это необходимо. К тому же, решили мы, чем меньше народу будет знать о потенциально отремонтированном экспульсататоре, тем лучше. Однажды он уже спас Нур от гибели. Если Каул подступит к Акру и станет совсем худо, в подобном приспособлении снова может возникнуть нужда, и мне совсем не хотелось, чтобы какой-нибудь странный воришка – или даже честный и благородный паникер – попытался его умыкнуть. В особенности я опасался американцев. В отчаянной ситуации даже хорошие люди подчас идут на сделки с совестью… что уж говорить о людях, о совести не слыхавших сроду!
