Нур была на грани обморока, но все-таки еще держалась.
– Расскажи мне сказку, мама.
Ви опустила подбородок на плечо Нур, прильнула щекой к ее щеке и начала рассказ, а мы смотрели на все это со смесью ужаса и изумления.
– Когда-то, давным-давно, жила-была девочка, у которой на спине росли большие иглы, как у дикобраза. Люди ее боялись и избегали, а родители беспокоились, что с ней станет, когда она вырастет. Однажды пришла суровая зима, а с ней – болезнь, сгубившая многих. Отец девочки тоже заболел, а мать умерла от голода еще прошлой зимой. И вот, когда душа отца уже покидала тело, он вдруг услышал, как девочка напевает: «Возвращайся, милый папа, возвращайся поскорей!»
Имбрины многозначительно переглянулись.
– Отец так любил свою дочь, – подхватила Нур, вспоминая сказку, – что решил остаться. Душа его не ушла на небеса, а вселилась в любимую дочкину куклу.
– Правильно, милая, – прохрипела Ви. – Совершенно верно. – Казалось, она совсем обессилела от таких долгих речей. Голова ее поникла на плечо Нур. Енох опять завертел пальцем. Сердце поэта в его руке билось все медленней.
– А теперь, мама, ответь на мой вопрос…
– Прости, солнышко, но с этим придется подождать до утра. А сейчас пора спатки. Баю-баю-бай… – сонно пробормотала она и, отпустив Нур, рухнула плашмя на стол и застыла.
Мисс Королек ахнула.
– Ох, ну давай же! – выкрикнул Енох, сердито встряхивая сердце, как трясут остановившиеся часы.
Нур соскочила со стола. Ее била дрожь.
– Как ты? – спросил я, притягивая ее к себе.
Енох отшвырнул сердце и заорал на Ви:
– И это все? Я угрохал столько сил, чтобы поднять тебя из мертвых, а ты нам рассказала сказочку на ночь?
– Это была одна из «Историй о странном», – сказала мисс Королек. – Ну, то есть самое ее начало.
– В детстве это была моя любимая сказка, – сказала Нур, все еще дрожа.
Я усадил ее на одну из подушек, лежавших на полу, и сам сел рядом. Она вроде бы по-прежнему держалась неплохо, несмотря на потрясение. Но кто ее знает! Эта девушка умела скрывать, что творится у нее внутри, и порой мне казалось, будто у нее тысячи масок: снимай одну за другой, сколько сможешь, но до самых глубин не докопаешься все равно.
– Напрасная трата сердец, – горестно вздохнул Енох.
Тут в гостиную ввалились остальные наши друзья, подслушивавшие у двери: бороться с любопытством у них уже не было сил. Мисс Сапсан не возражала: она была слишком поглощена беседой, которую вполголоса вела с мисс Королек.
Оливия подбежала к нам с Нур:
– Как это было? Ужасно? Удивительно? С вами все хорошо?
Нур посмотрела на нее безо всякого выражения, словно не понимая, о чем ее спрашивают.
– А-а, поняла, вам надо прийти в себя, – закивала Оливия. – Простите, я поторопилась.
Мисс Сапсан и мисс Королек закончили обсуждать, что они там обсуждали, и перешли к распоряжениям.
– Оливия! – скомандовала мисс Сапсан. – Ступай и принеси «Истории о странном», полное издание, без сокращений. Секция 3-F на минус седьмом этаже архивов. Возьми с собой Бронвин, книга очень тяжелая. Чтобы вынести ее из здания, вам понадобится мой значок.
Она порылась в карманах и извлекла идентификационный значок в виде железной звездочки. Мисс Королек между тем обратилась к Милларду:
– А вы, мистер Наллингс, принесите, пожалуйста, самую старую копию Карты Дней, какую только сможете найти. Если запутаетесь во всех этих картографических залежах, позовите на помощь Перплексуса. Енох, заверните Ви в саван, положите на лед и передайте погребальной службе, чтобы ее приготовили к похоронам.
– А что, вы уже с ней закончили? – растерянно спросила Нур. – Не собираетесь поднимать ее еще раз?
– На это уйдет несколько часов, – сказал Енох. – Понадобится вдвое больше сердец, чем в первый раз, и лучшего качества…
– В этом нет необходимости, мистер О’Коннор, – перебила мисс Сапсан.
– Но ведь она так и не сказала, где это место сбора! – воскликнул Хью.
– На самом деле, – в один голос произнесли имбрины, но мисс Королек тут же умолкла, предоставив мисс Сапсан закончить фразу самостоятельно: – Не исключено, что все-таки сказала.
Глава десятая
– Ви пересказывала «Историю Пенсевуса», – сказала мисс Королек. – Это не самая известная из «Историй о странном».
Мы собрались в кухне, куда Оливия и Бронвин только что притащили огромный и очень старый экземпляр «Историй».
– Архивариус сказал, на эту книгу ушло триста овечьих шкур, – сообщила Бронвин, негромко пыхтя, и уронила старинный том на кушетку Фионы. Фиона скорчила недовольную рожицу, когда книга плюхнулась рядом с ней, взметнув целое облако куриных перьев.
– Наша книга была рукописной, – сказала Нур. – Я всегда думала, что мама сама всё это сочинила и записала. В утешение осиротевшей девочке. И как объяснение, почему я теперь живу с ней.
– Вы думаете, в этой истории найдется подсказка насчет места сбора? – спросил Гораций.
– Не уверена, но подозреваю, – ответила мисс Сапсан. – Вы же знаете, что в «Историях о странном» зашифровано немало секретов.
– Ви рассказала только самое начало. – Мисс Королек втиснулась на кушетку между Фионой и гигантской книгой в кожаном переплете. – Давайте дочитаем до конца и посмотрим, не найдется ли чего-нибудь полезного.
Раскрыв книгу с помощью Бронвин, имбрина принялась переворачивать пергаментные листы. Нужная история нашлась через несколько десятков страниц. Сдвинув бифокальные очки на кончик своего длиннющего носа, мисс Королек приступила к чтению: «Когда-то, давным-давно, жила-была девочка, у которой на спине росли большие иглы, как у дикобраза…»
Имбрина близоруко прищурилась и перевернула страницу.
– Да-да, это мы помним… ага… вот на чем мы остановились: «Отец так любил свою дочь, что решил остаться. Душа его не ушла на небеса, а вселилась в Пенни, любимую девочкину куклу, чтобы присматривать за дочерью день за днем. Девочка обожала Пенни и чувствовала с ним какую-то связь, хотя и не знала, что в нем теперь обитает душа отца. Она повсюду носила Пенни с собой и часто с ним разговаривала. Иногда ей даже казалось, что он отвечает».
Нур закрыла глаза. Губы ее беззвучно шевелились, пересказывая сказку вместе с мисс Королек.
– «Но девочка росла, – продолжала имбрина, – и у нее появлялись другие заботы. Однажды она отправилась за море и, сойдя на берег, забыла Пенни на корабле. Когда она вспомнила о кукле, было уже слишком поздно: корабль пустился в обратный путь. Девочка бросилась на причал и, глядя вслед уходящему кораблю, запела: «Возвращайся, милый Пенни, возвращайся поскорей!»
