Гораций скромно потупился.
– Этот маршрут вполне подойдет.
Эддисон поставил передние лапы на первую перекладину.
– Может меня кто-нибудь подсадить?
– Не сейчас, – предостерегла мисс Ястреб и похлопала его по спине. – Будьте готовы через четыре минуты и… – она сверилась с часами, – семь секунд. А пока устраивайтесь поудобнее.
Где-то дальше по траншее застрекотал пулемет. Я от неожиданности подскочил.
– Поудобнее так поудобнее, – фыркнул Енох, спуская с плеч лямки и роняя рюкзак в грязь. – Никто не желает размять мне плечи?
Бронвин пожала своими и приступила к делу, но Енох с криком отпрыгнул.
– Эй, не так сильно!
Мисс Ястреб деловито счищала комья грязи с платья и перетягивала повязку для руки, но тут, кажется, что-то вспомнила.
– Кстати, перед тем как мы выдвинемся – кому-нибудь нужна вдохновляющая речь? Я в них не сильна, но если это поможет, могу попробовать…
Вдалеке раздался истошный вопль.
– Мне нужна вдохновляющая речь, – быстро сказала Бронвин, поежившись.
Мисс Ястреб многообещающе откашлялась.
– Смерть придет за всеми нами, – начала она громко.
– Ой, нет, – Бронвин поморщилась. – Я, пожалуй, лучше посижу в тишине.
– Ну, как хотите, – согласилась мисс Ястреб.
Енох выпрямил найденный в грязи окурок и протянул Эмме.
– Огоньку не найдется?
Та сделала вид, что ее тошнит.
– Гадость!
Мисс Ястреб ненадолго покинула нас, чтобы стереть память солдату, который подозрительно долго на нас пялился. Она уже возвращалась, когда в руку мне вцепилась Нур.
– Пойдем поговорим с ней вдвоем.
Мы перехватили мисс Ястреб за пределами слышимости остальной команды.
– Могу я вас о чем-то спросить? – вполголоса обратилась к ней Нур.
– У тебя есть две минуты и три секунды.
– Вы можете рассказать нам что-нибудь еще о пророчестве? – Нур наклонилась к ней поближе. – Мы выяснили, что я – одна из семи. И про место встречи. Но…
Мисс Ястреб выжидательно посмотрела на нее.
– Когда мы, все семеро, наконец-то соберемся вместе… – что мы будем делать?
Имбрина подозрительно прищурилась.
– Ты – одна из семи, и ты не знаешь, что делать?
Нур горестно покачала головой. Она столько всего упустила из-за того, что в ее жизни не случилось Ви.
– Имбрина, которая должна была сюда меня привести, погибла, не успев ничего рассказать.
Про воскрешение мертвого тела Ви и допрос на предмет ключей она благоразумно умолчала.
– Прости, дорогуша, но у меня нет для тебя никакой другой информации. Пуля! – Она показала пальцем на песчаный мешок над головой у Нур, куда в следующую секунду с мягким чпоком угодила немецкая пуля, и еще раз глянула на пришпиленные к рукаву часы. – Так, ребятки, нам почти пора.
* * *
Вот тут нам и велели надеть противогазы. Прежде чем натянуть свой, мисс Ястреб встала на первую ступеньку лестницы и все-таки обратилась к нам с вдохновляющей речью.
– Две сотни метров отсюда до немецкой линии фронта представляют собой, словами поэта, «обитель безумья». А посему держите себя в руках, смотрите только в спину впереди идущему и ни на что не отвлекайтесь. – Она опустила взгляд на часы. – Итак, девять с четвертью… вперед!
И полезла вверх. На последней перекладине она ни секунды не колебалась, не стала осторожно высовывать голову над краем, а просто перевалилась через него и исчезла.
– Сюда, быстро! – крикнула она нам, уже невидимая со дна. – Осторожно со сломанной перекладиной!
Я плечом отодвинул Нур и полез следом за мисс Ястреб. В спину мне полетело придушенное маской: «Эй!» – но я рассудил что если в этих ее вычислениях про «девять с четвертью» что-то не так, пусть лучше я поймаю пулю, чем Нур. Нет, конечно, если на нас упадет бомба, будет уже неважно, кто там за кем лез – все равно всем настанет крышка.
Друзья внизу завопили на разные голоса, чтобы как-то подбодрить себя, а я, наконец, вынырнул в верхний мир. Над головой разом возникло небо – клок летящего во все стороны дыма в обрамлении колючей проволоки. Я выдернул себя из окопа и на полусогнутых кинулся за мисс Ястреб, которая покрикивала:
– Живей, живей, живей!
Перед глазами маячила только ее спина да кусок чернильного лунного пейзажа, намалеванный грязью, туманом да почернелыми пнями.
А ведь тут был лес, пронеслось в голове…
Мы сбились в плотную цепочку и потрусили за мисс Ястреб – почти бегом, быстрее все равно бы не вышло. Местность выдалась на редкость пересеченная – ни одного ровного места, нигде. Каждый шаг приходилось вычислять: чуть просчитаешься и на тебе, сломанная лодыжка. Землю усеивали деревянный лом и шрапнель. Нур врезалась в мой рюкзак, когда я, согнувшись в три погибели, лез следом за мисс Ястреб через дырку в очередной колючей проволоке. Пули свистели в воздухе, но если в нас кто-то и целился, они крупно промахивались.
Мы уже одолели примерно с полпути, когда мисс Ястреб предостерегающе подняла здоровую руку.
– Стоп, – скомандовала она и велела пригнуться.
Все попадали наземь – кроме Еноха, который завороженно таращился на что-то сквозь прореху в сплошной дымовой завесе.
– Бог ты мой, какую армию мертвецов я мог бы тут поднять…
Я схватил его за пояс и повалил в грязь.
– Ты чего вытво…
Недалеко плюхнулась мина. Взрыв я ощутил как удар по голове; кругом на мгновение стало темно. В ушах гудело. Не успело небо расчиститься от падающей грязи – и не успел Енох поблагодарить меня за спасение жизни, – как Бронвин уже вздернула нас обоих на ноги, и все снова припустили за мисс Ястреб.
Она то и дело резко и, казалось бы, случайно поворачивала – то вправо, то влево, безо всякой видимой причины. А буквально через мгновение после того, как мы убирались с определенного места, воздух там прошивал град пуль или шлепалась мина.
Мисс Ястреб знала все эти опасности назубок, каждое мельчайшее происшествие – с точностью до долей секунды. В памяти ее хранились приметы сотен тысяч взаимно переплетающихся событий. Чем дальше мы шли, тем больше меня охватывал какой-то священный ужас перед этой имбриной.
Легкие у меня жгло огнем – и от нескончаемого бега, и от скверного воздуха, который, как ни крути, просачивался через неидеальную герметику противогаза: дым, смерть и следы остаточного газа.
