Кругом стало совершенно темно. Не знаю, сколько времени это продлилось – минуту, две, несколько секунд? Но, придя в себя, я чуть не склеил ласты обратно, потому что на меня участливо таращилась одна из этих жутких кольчужных масок. Как я не заорал, ума не приложу.
Это оказалась Эмма.
– В нас попала мина, – заорала она благим матом.
Танк лежал на боку. Все кругом стало на девяносто градусов правее.
Водитель был мертв. У него маска сползла как раз перед взрывом, и теперь все лицо было в крови. Все три пусто́ты тоже отправились на тот свет (я это отчетливо чувствовал), но было понятно: если мы сейчас попробуем вылезти из танка, нас ждет та же участь. Огонь, поливавший танк, и не думал ослабевать.
Я огляделся, малость оглушенный взрывом и голосами друзей, которые все пытались говорить одновременно. Гораций занимался Енохом, у которого из рукава пальто хлестала кровь. Миллард и Бронвин лихорадочно рылись в кофре – что они искали, я так и не понял. Себби хныкала – видимо, от испуга, но, может, ей тоже досталось.
– Я не хочу умереть здесь, не хочу! – бормотала она.
Остальные были с ней в этом вполне согласны. Из танка надо было выбираться, пока в него опять не попала мина… но стоит высунуть голову из люка, и привет! – будешь мертвее тех пустот.
– Я мог бы снова съесть весь свет с неба, – предложил Юлиус.
– И что нам это даст? – возразил Гораций. – Там дождь из пуль идет.
Последовали и другие предложения, одно другого хуже. В нашей каморке нарастала паника. Но тут Миллард вскрикнул:
– Эй! Смотрите сюда! – И мы все обернулись.
Они с Бронвин наконец нашли, что искали. Из глубин кофра на свет медленно появились костяные часы Клауса. Господи, а я уже и забыл про них!
– Вот это может нам помочь, – сказал Миллард. – Хотя, может, и нет.
– Какая разница! Надо попробовать, – простонал Гораций.
– Они тут немного помялись, но еще работают… именно так, как говорил Клаус. – Он показал брелочное кольцо с пальцевыми косточками. – Кто-нибудь помнит, какой открывает корпус: указательный или средний?
От нового взрыва танк закачало: еще одна мина плюхнулась совсем рядом… у меня зазвенело в ушах.
– Давай быстрее, Миллард! – крикнула Нур.
Он уронил ключи, зашарил по полу, подобрал, вставил один в скважину. Слава богу, дверца открылась с первой же попытки!
– Я, между прочим, не знаю, как в точности они работают! – Миллард попытался перекричать грохот снаружи (без особого успеха), одновременно заводя часы другим пальцем. – Но какой бы ни оказался эффект, долго он, скорее всего, не продлится…
Ключ с громким треском провернулся еще один, последний раз, и костяные стрелки помчались по циферблату с такой скоростью, что изображение смазалось. Раздался громкий БАМ-М-М, и они обе встали на двенадцати как вкопанные. Звон постепенно стих, а вместе с ним и канонада пуль по танковой броне. У меня остро засосало под ложечкой, словно наша коробчонка вдруг сорвалась с утеса в пропасть: ощущение временного сдвига ни с чем не спутаешь. Дальше, как по волшебству, во внешнем мире настала тишина.
«Мы что, умерли?» – пронеслась в голове паническая мысль.
Миллард перелез через мертвого солдата и отвинтил крышку люка. Я в ужасе попытался схватить его за ногу, но промахнулся, а он тем временем успел откинуть крышку и высунуть голову наружу.
Там было так же тихо, как и внутри.
Через секунду он нырнул обратно.
– Порядок! Там безопасно.
Мы вылезли из танка в той же очередности, что и влезли: маленькие – первыми, мы с Нур – последними. Я выбрался ногами вперед. Кругом была круто замешанная грязь, путаница колючей проволоки и фрагменты разорванной взрывом пусто́ты.
Мир выглядел совсем по-другому. Мотор танка заглох, перестрелка прекратилась… но даже этим не объяснялась новая, будто только что родившаяся тишина, царившая вокруг, – такая глубокая, что, если бы не потрясенное бормотание друзей, я бы решил, что враз оглох. Не иначе как всех солдат всех армий одним взмахом волшебной палочки отправили в другое измерение.
Нур внимательно изучала предмет, висящий прямо перед ней в воздухе, – пуля замерла посреди полета, слегка растянутая в длину и немного размазанная, как бывает, когда объект движется слишком быстро для затвора камеры. Целые рои пуль парили вокруг нас, а невдалеке пауза застала мину прямо в процессе взрыва: поднятый ею фонтан земли застыл в форме симпатичного зонтика.
Нур протянула руку и почти дотронулась до пули…
– Стой, Нур, на твоем месте я бы не… – начал я, но было уже поздно: она смахнула смертоносную крошку с точки, и та… безвредно шлепнулась в грязь.
– Ради крылатых старших, – пробормотала Софи, крепко прижимая к себе Пенни.
Енох присвистнул сквозь зубы. Эддисон вспрыгнул на развороченный пень, чтобы обозреть окрестности.
– «Не стала ждать я смертный час, но он помедлил сам»
[18], – продекламировал он.
– Не время сейчас для поэзии, – бросила Эмма и начала пробираться в лабиринте колючей проволоки. – Давайте уберемся отсюда, пока эти старые часы делают… что там они делают.
– Категорически согласен, – поддакнул Гораций.
Бронвин прикрепила костяные часы себе на спину. Они громко тикали – выглядело весьма зловеще и неприятно напоминало обратный отсчет. Интересно, если задержаться возле одного из мертвых, из которых тут наполовину состоял ландшафт, удастся расслышать, о чем они шепчут?
Следом за Эммой мы вылезли из воронки и устремились максимально прямой дорогой прочь из ничейной полосы – в сторону британской зоны. Или… господи! А вдруг там, вдалеке – это как раз немецкие порядки? Я завертелся на месте; в голове была полная каша от всего этого дыма, взрывов, криков… во все стороны простирались совершенно одинаковые, неотличимые руины и клубки колючей проволоки. Я больше не понимал, где мы.
«Черт, где же имбрины?» – подумал я и рассеянно смахнул наземь целое облако пуль.
– Образуйте цепочку, чтобы никто не потерялся! – прокричала Бронвин и забегала вдоль шеренги, смотря за тем, чтобы все взялись за руки.
Софи она забрала себе под мышку, а под другую сунула Эддисона.
– Только не тряси часы, – предупредил Миллард.
– Помните, что говорила мисс Ястреб, – сказала Эмма (голос прозвучал непривычно ясно и громко – еще бы, в отсутствие всех остальных звуков…). – Смотреть только вперед и ни о чем не думать, иначе заработаете себе кошмары на всю оставшуюся жизнь.
И в этот-то самый момент откуда-то сзади донесся такой громовой рев, что мы все замерли на месте и даже не обернулись посмотреть, что это может быть такое.
