Его приближение заметили и услыхали. Несколько фонарей развернулись в его сторону, осветили огромный револьвер. Голоса настороженно смолкли. Подойдя ближе, Новицкий увидел группу железнодорожных чинов – проводников и кондукторов.
– Видели кого-нибудь? – задыхаясь выкрикнул он.
Железнодорожники загомонили:
– Сиганул ктой-то на ходу…
– Или выпал, кто его разберет?
– Разбился, должно: на этом перегоне курьерские меньше пятидесяти верст в час не делают.
– Первое время выл ктой-то во-он тама…
– А вы кто будете, господин хороший?
– Полиция, – соврал Новицкий. – Дайте фонарь, господа. Со мной ходить не надо: преступник вооружен.
– Может, пособить все-таки? – неуверенно предложил кто-то уже ему в спину.
Новицкий обернулся:
– Если фонарем круг сделаю, то попрошу двоих на помощь. С брезентом, или шинелью какой: вытащить злодея – мертвого или раненого…
Дальше Новицкий шагал по шпалам, прислушиваясь и светя сильным фонарем в редкий кустарник под насыпью. Интересно, размышлял он. Интересно: далеко ли успел отъехать поезд после включения тормоза? Проводник-то, видать, прыгнул не сразу…
Только успел подумать – и сразу увидел в нескольких саженях от рельсов распростертое тело. Новицкий осторожно приблизился: лицо проводника было разбито, кровь расплывалась и под распахнутой форменной тужуркой, но глаза моргали.
– Помо… Помоги, ваш… бродь, сдаюся я… Хребет сломал, должно, ног не чую…
Револьвера в руках у фигуры не было – видно, потерял при падении. Обернувшись, Новицкий сделал круг фонарем, и вскоре послышались приближающиеся голоса, по насыпи заметались огни фонарей.
– Положите его на брезент, – распорядился Новицкий. – Только осторожно: он говорит, что спину повредил.
– Смотри-ка – наш брат, проводник, – удивился кто-то.
– Это убийца, а не проводник, – бросил Новицкий, продолжая осматриваться в поисках револьвера.
Раненого под его крики перекатили на кусок брезента, понесли.
– Куды его, господин полицейский? Может, в багажный вагон определить до Калиша?
– Не сбежит оттуда?
– Отбегался, болезный. Из сознания выскочил, как на брезент положили…
– А до Калиша этого сколько?
– Часа два, должно.
– Ладно. Присматривайте тут за ним. А я в свой вагон вернусь – там второй злодей остался.
– Не сбежит, ваш-бродь?
– Тоже отбегался, – криво усмехнулся Новицкий.
В свой вагон он еле вскарабкался. Все пассажиры были в коридоре, живо комментируя ночную стрельбу и высказывая предположения относительно тела в купе нумер два. Новицкого – с разбитым лицом, в порванной одежде – признали не сразу, попятились. А когда узнали, хлынули навстречу, затормошили, засыпали вопросами. Матильда Ивановна кинулась на шею, пачкая пеньюар кровью и грязью:
– Андрэ, я видела простреленную постель! Вы герой, Андрюшенька. Господи, простите меня, дуру!
– За что? – удивился Новицкий. – Господа, пропустите! Я должен осмотреть тело. Убедиться, так сказать…
Через полчаса суматоха в вагоне мало-помалу улеглась. Тело лжепроводника мужчины вытащили в тамбур, накрыли голову со свернутой шеей скатертью. Новицкому помогли переодеться. Матильда Ивановна вытирала его лицо ароматным парфюмом из своей шкатулки. Витте только и успел крепко пожать руку и мыкался рядом, отчего-то виновато помаргивая.
Поезд, наконец лязгнул вагонной сцепкой. Дернулся, и, набирая ход, покатил к границе.
⁂
У пограничного пропуска под Калишем, близ села Руда Комаровска, опоздавший на час берлинский экспресс встречал едва не весь личный состав местного отделения Отдельного корпуса пограничной стражи. Прибыл почему-то и сам командир Корпуса, генерал от артиллерии Свиньин. Служивший под патронажем Витте в бытность его министром финансов, генерал сердечно с ним расцеловался. Узнав о предотвращенном покушении, Александр Дмитриевич выразил полную готовность помочь избежать нудных формальностей в бумажном оформлении происшествия. Новицкому была выражена благодарность за бдительность и мужество.
Пожав ему руку, генерал отвел Витте в сторону, помялся:
– Тут такое дело, ваше высокопревосходительство… Черт, ерунда какая-то! В общем, мною получена депеша с настоятельной рекомендацией тщательнейшим образом проверить документы и личность вашего геройского помощника, мсье Горюнова… Однако, будучи давно и близко знаком с вами…
– От кого депеша? – перебил Витте.
– От генерал-губернатора и товарища министра внутренних дел генерала Трепова, ваше высокопревосходительство…
– Господин генерал! – ноздри Витте раздулись, шея побагровела. – Господин генерал, сомневаться в личности моего ближайшего помощника и спасителя – все равно, что сомневаться в моей личности и благонадежности!
– Господь с вами, Сергей Юльевич! Я и не сомневаюсь – счел своим долгом довести до вашего сведения, и только!
Через десять минут локомотив, дав длинный гудок, малым ходом проехал мимо полосатого столба с табличкой «Российская империя» и через самое малое время снова остановился у такого же столба, символизирующего Германию.
Глава двадцать девятая
Шанхай
… Нынешний день у него выдался хлопотливым. Рано утром, провожая Агасфера, Безухий Ху счел своим долгом предупредить:
– Учти: Британская Ост-Индская компания – большая сила! У нее есть собственный флот, своя разведка и даже своя армия. Настоящий хозяин Шанхайского порта – не английское правительство, а эта компания. Когда у компании все идет хорошо, она подобна спящему дракону. Того, кто встанет у нее на пути, ждут огромные неприятности; дракон просыпается, расправляет крылья и наносит удар. Ты хочешь сообщить начальнику шанхайского отделения компании о том, что услышал и увидел в рыбацкой деревне – это очень опасно! Ты дернешь спящего дракона за усы: если англичанин заподозрит, что ты причастен к его неприятностям, живая гадюка в заднице покажется тебе детской щекоткой…
– Ты пытаешься меня остановить, Ху? Но зачем ты тогда возил меня в деревню к рыбакам?
– Ладно, поезжай, – буркнул Безухий. – Как подать мне весточку – ты знаешь.
Перекрашенная в черный цвет вчерашняя автомашина с подручным Безухого Ху за рулем доставила Агасфера прямо к неприметному сооружению рядом с величественным зданием Дирекции порта. Постояв под скромной табличкой «Британская Ост-Индская компания. Шанхайское отделение», Агасфер нажал на кнопку звонка рядом с запертой входной дверью. Немного погодя, из нее вышел охранник в статском, сопровождаемый двумя рослыми капралами.
– Сэр Лоусон принимает посетителей только по предварительной письменной договоренности, – процедил охранник, оглядывая несколько помятый пиджак визитера и царапины на его лице.
