Книга Агасфер. В полном отрыве, страница 25. Автор книги Вячеслав Каликинский

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Агасфер. В полном отрыве»

Cтраница 25

К директору департамента надворный советник входил без доклада, не слишком озабочиваясь недовольным порой видом Лопухина. Так поступил он и нынче. Коротко, без подробностей, изложил суть своего беспокойства, испросил разрешения съездить в Москву. Лопухин пожал плечами: поезжайте, милостивый государь, коль есть надобность.

– Спасибо, – поблагодарил, вставая Мануйлов. – Только… Я вот что подумал, Алексей Александрович: не попросить ли у вас ваш личный салон-вагон? Не планируете в ближайшие день-два сами попользоваться?

– Не планирую, хотя, признаться, и оснований для вашей особой спешки, Иван Федорович, не вижу, – Лопухин снял пенсне, помассировал покрасневшую переносицу, и, не удержавшись, съязвил. – Но коль скоро главный ловец шпионов эту спешку усматривает – извольте! Тратьте казенные денежки…

Сделав вид, что не услышал последней фразы, Мануйлов поспешил откланяться и отправился прямо на вокзал, на ходу оставив порученцу директора распоряжение протелефонировать железнодорожникам – чтоб приготовили спецсостав.

Отлично выспавшись в салон-вагоне, Манасевич-Мануйлов ранним утром следующего дня уже был в Московской охранке. Лично отобрав четырех наблюдательных агентов посмышленее, дал каждому подробное задание, и уже к полудню, заняв отдельный кабинет в здании Московского охранного отделения, принимал от них отчеты и доклады о том, что удалось узнать. А узнать удалось немало.

По рисунку Крохи-Матехи, сделанном им по памяти с принесенной Дорошевичем фотографии, в редакции был безоговорочно опознан Владимир Эдуардович Краевский. Он же имел на левой кисти длинный шрам – память о матросской службе в молодости. Краевский, по отзывам сослуживцев, великолепно знал английский язык, на котором говорил, уверяли, как англичанин. В «Русское слово» Краевский был приглашен лично Дорошевичем, с которым какое-то время служил в «Одесском листке». Выяснилось также, что Краевский долго жил в Шанхае и Харбине. Больше о прошлом Краевского, его происхождении и родителях никто ничего не знал.

Официально нынче у него было газетное задание в Париж, однако сумма выданных ему проездных сумм значительно превышала все мыслимые потребности такой поездки.

Манасевич-Мануйлов даже решил было, заручившись поддержкой Московского градоначальника, великого князя Сергея Александровича, нанести личный визит Сытину и в упор спросить о столь дорогостоящей командировке Краевского. В издательский дом на Тверскую был направлен сыскной агент с заданием проследить за передвижениями Сытина: навещать того в его родных стенах Мануйлову не хотелось. Совсем другое дело – разыграть, скажем, случайную встречу где-нибудь в городе. Смущало старого интригана одно обстоятельство: ходили упорные слухи, что владельцем «Русского слова» Сытин стал с личного согласия и благословения всесильного обер-прокурора Синода Победоносцева. А связываться с Константином Петровичем могло оказаться себе дороже.

Поэтому надворный советник, не приняв окончательного решения насчет «случайной встречи», предпринял покамест обходной маневр: он нанес визит банкирам Сытина, надавил на них именем директора Департамента полиции Лопухина, и те, как ни крутились, все же назвали точную сумму произведенного Сытиным займа. При этом банкиры уверяли, что деньги потребовались издателю на расширение печатного дела и закупку нового типографского оборудования.

Многое за полдня в Москве смог разнюхать Мануйлов. Были в числе прочего и весьма неприятные известия. Топтун, посланный следить за Сытиным, засек неожиданную встречу последнего с ротмистром Лавровым и его правой рукой, некогда начальником летучего отряда Московской охранки Медниковым.

Визит в Москву ярого врага привел Манасевича-Мануйлова в ярость, и вместе с тем заставил еще раз крепко задуматься: куда же все-таки настропалил лыжи подающий надежды репортер «Русского слова» Владимир Краевский, давний приятель Дорошевича?

Надежда узнать это у Манасевича-Мануйлова теплилась: один из московских сыскарей, уже к отходу спецпоезда, принес ему копию телеграфной депеши от Краевского, отправленной из Парижа. Исходя из текста телеграммы, Краевский по каким-то финансовым обстоятельствам был вынужден задержаться во французской столице еще на четыре-пять дней.

Это вселяло некоторые надежды: в Париже у Манасевича осталось немало добрых друзей и в тайной полиции. И не только там… Но «парижскую акцию» он еще успеет обдумать во время возвращения в Петербург. А пока надворный советник поманил поближе топтавшегося у выхода подполковника:

– Чего, как неродной, у дверей топчешься, Василий Васильевич? Давай-ка мы с тобой на дорожку шустовского выпьем, а? Давай-давай, проходи, не стесняйся!

После двух стопок Манасевич перешел к делу:

– Вот что я хотел тебе поручить, Василий Васильевич… Вернее, попросить: не в службу, а в дружбу, как говорится!

– Слушаю внимательно, Иван Федорович! – рявнул Ратко.

– Ты не рычи, а слушай, подполковник, – Манасевич помедлил. – Ну в том, что у тебя есть агентура в преступных сообществах Москвы, я не сомневаюсь! А вот как насчет обратной связи у тебя, а?

– Н-не понял, Иван Федорович! – захлопал глазами Ратко.

– Экий ты, брат, ту… непонятливый! – поморщился надворный советник. – Ну, слушок один надо блатарям запустить. Вроде как утечку секретной информации допустить – но такого человечка подобрать, чтобы на той стороне, поверили. Понял?

– Кажется, понял, Иван Федорович, – кивнул Ратко. – А что именно запустить-то требуется?

– Первое: что последняя облава была тобой проведена не по приказу Департамента полиции, а градоначальника. А того якобы очень попросили об этом мероприятии военные сыскари из Генерального штаба. Что охотятся те сыскари лично за Дорошевичем. И карлик тот, «подмастерье», был по их требованию в Петербург увезен и там ими же замучен до смерти. Пусть передаст: те двое военных нынче в Москву приехали, дальше копают. Один Лавров, другой бывший начальник летучего отряда Медников. У блатных на Медникова большой зуб вырасти должен был: много он ихнего брата переловил. Понял?

– Кажется, понял…

– Ну а раз понял, то пусть твой человечек передаст Степану из хитровской «Каторги»: ежели что с этими военными сыскными в Москве случится, то полиция на сей «несчастный случай» глаза закроет. Понял?

Ратко промолчал.

– Значит, жду твоего донесения на сей счет, – прихлопнул рукой по столику Манасевич и налил по третьей. – Коли сделаешь, до Покрова полковником станешь. А не сделаешь, брат – гляди!

Выпроводив подполковника, Манасевич-Мануйлов потер ладошки и допил стопку, так и оставленную начальником Московской охранки нетронутой.

Покачиваясь на мягком диване спецвагона, мчащегося в Петербург, надворный советник составил и зашифровал личным шифром несколько депеш в Париж. Он был уверен: все его поручения, в том числе и весьма деликатного свойства, будут выполнены…

– Мсье Краевский?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация