– Я приношу свои извинения за свою ошибку, господин Осама. И обещаю, что впредь буду максимально осторожен и осмотрителен. Однако при всем этом, хочу заметить, господин Осама, что худа без добра не бывает!
– Что вы имеете в виду, барон?
– Вечерний инцидент показал, что население не так уж и лояльно к иностранцам. И если ваши власти не хотят, чтобы из Японии сбежали ваши европейские и заокеанские друзья и тайные союзники в этой войне, правительство должно усилить соответствующую пропагандистскую работу.
Разведчик вскинул на Агасфера удивленный взгляд, подумал и одобрительно кивнул головой:
– А ведь вы правы, господин Берг! Люди меняются…
– К тому же ваша страна истощена войной. В иностранной колонии ходят слухи о том, что крестьяне в провинциях буквально умирают от голода. Торговля практически замерла, ваша промышленность в глубоком ступоре. Народ зол – как бы люди не плясали при этом вокруг этих ваших увитых флагами шестов на улицах. Япония в долгах, как в шелках – между тем даже победа над Россией вряд ли принесет вашей стране ощутимые дивиденды.
– Это почему еще?
– Потому что Россия никогда в своей истории – слышите? – никогда и никому не платила военных контрибуций!
– Я непременно доведу эту мысль до своего руководства, – кивнул Осама. И тут же поправился. – Насчет того, что настроение народа и его отношение к иностранцам меняется, разумеется!
– Надеюсь, эта тема исчерпана, господин Осама?
– Вы еще не сдали мне ваш пистолет…
– И не верну! – Агасфер осторожно пощупал шишку на голове. – Вряд ли я смогу завтра надеть шляпу, черт возьми!
Подумав, разведчик кивнул:
– Хорошо. Но мы еще вернемся к этому разговору. Вы хотели мне что-то сообщить?
– Скорее, попросить. По моим сведениям, на днях английская колония в Токио снова устраивает грандиозный банкет. Я полагаю, что если бы смог получить на него приглашение, это значительно расширило бы мой круг знакомств среди иностранной колонии.
– Разумно. Вы получите пригласительный билет, господин Берг!
– Если можно, то два, господин Осама!
– А кому второе приглашение?
– Разумеется, моему лучшему другу со вчерашнего вечера, господину Шеффнеру. Не сомневаюсь, что, попав на прием, он представит меня нужным людям из американской и английской колоний.
– Разумно. Я пришлю вам приглашения в ваш отель завтра утром. Что еще?
– Моя фабрика, господин Осама! Не говоря о практической пользе консервов для нужд японской армии, разрешение на ее постройку и эксплуатацию позволило бы мне значительно повысить свой рейтинг среди иностранных коммерсантов. На меня будут смотреть иначе, чем сейчас – возможно, именно фабрика позволит мне войти в высшие круги иностранного бизнеса.
Осама рассмеялся:
– Вот за что вы мне нравитесь, барон, так это за ваше умение не только выйти сухим из воды, как говорят русские, – но и за способность даже свои промахи обернуть победами! Скажу по секрету, что ваш вопрос с фабрикой практически решен! Мы тянули с разрешительными бумагами на ввоз оборудования только для того, чтобы у вас была возможность везде и повсюду жаловаться на твердолобость японских властей…
– Так я могу рассчитывать получить вместе с приглашениями и эти бумаги?
– Ваши аппетиты растут, барон! – улыбнулся разведчик. – Я сделаю все возможное…
– Благодарю вас, господин Осама!
– А что вы там говорили насчет угощения капелькой виски или водки, барон? Я бы не отказался, признаться!
Агасфер кивнул, поднялся из кресла и, бесшумно ступая, направился к двери номера. Прислушавшись, он резко открыл ее, едва не сбив подслушивающего под дверью человечка. Тот что-то забормотал в свое оправдание, однако Агасфер перебил:
– Принеси-ка две рюмки хорошего коньяку, бой! Только хорошего, иначе мой гость оборвет тебе все уши!
Бой молниеносно исчез.
– Кстати, я хотел поинтересоваться, Осама-сан: вы еще не получили ответ от ваших германских друзей относительно меня?
– Пока нет. А вас это беспокоит, Берг? Может быть, вы искали в Европе не только старые шарманки для господина Архипова? И опасаетесь, что ответ на наш запрос в Германию будет не слишком радостен для вас?
– Меня беспокоит другое: я чувствую, что ваше руководство держит меня в стороне от оперативной, скажем так, работы. И при этом слишком полагается на ответ ваших немецких друзей. А ведь он вовсе может не поступить, Осама-сан! Война, как вы сами говорили, меняет многие приоритеты! Мои новые немецкие друзья здесь, кстати говоря, жалуются на изменившееся к ним отношение. Утверждают, например, что японцы «задвигают» их. И носятся нынче с новыми друзьями – в первую очередь с англичанами. Вполне резонно предположить, что и германские спецслужбы не чувствуют себя обязанными сломя голову бросаться выполнять каждую просьбу вашей спецслужбы. И что тогда? Я так и буду в резерве до конца дней?
– Давайте все же подождем еще немного. И вообще: хочу признаться, господин Берг, что этой ночью шел к вам совсем с другими намерениями – с неопределенной улыбкой сообщил Осама, чокаясь с собеседником.
– Я догадываюсь, – кивнул тот. – Прозит! Ваше здоровье, господин Осама!
Выпроводив, в конце концов, Осаму, Агасфер велел коридорному разбудить его в 6.30 утра и попытался заснуть. Однако сон не шел: все мысли Агасфера были о Настеньке и сынишке, оставленных, по настоянию Осамы, на севере Японии, в Хакодате. Сообщив это неожиданное решение, японец мотивировал его прежде всего беспокойством своей секретной службы за семью господина барона, а также тем, что супруга и малолетний ребенок будут отвлекать Агасфера от выполнения ответственного задания. Однако тот не сомневался, что его семья осталась в заложниках у японцев.
Утешало Агасфера одно: Настенька и сынишка остались под присмотром компаньона, Демби, который поклялся не дать их в обиду. Впрочем, защита была слабой: ну что мог поделать старый шотландец, случись что?
Ворочаясь с боку на бок, Агасфер мучительно размышлял и об истинном своем задании. Он не сомневался, что рано или поздно получит доступ к секретной информации, необходимой России. Но как ее передавать? С кем? Случилось так, что он оказался в полном отрыве и от России, и от ротмистра Лаврова. Оставалось только надеяться, что тот не сидит сложа руки и работает над тем, как восстановить связь со своим конфидентом
[41]. Правда, конфидента нужно было еще разыскать, что в условиях тотальной слежки в Японии, ставшей частью ее государственной политики, было не так-то просто.
А следили здесь за каждым. И уж за иностранцами – в первую очередь.
И немцы. Агасфер не сомневался, что у них на него собрано солидное досье. Сообщат они о нем японцам или нет? Он очень надеялся, что не сообщат: с какой бы стати немцам раскрывать перед азиатами все свои секреты?
