Переговоры были недолгими. Обменявшись паролем-отзывом и убедившись, что перед ним действительно мирные японские рыбаки, командир канонерской лодки выругал их на прощанье за большое уклонение от разрешенной акватории моря. На канонерской лодке отчетливо прозвучал сигнал отбоя боевой тревоги, и судно стало разворачиваться, возвращаясь на приписанный маршрут. Немного погодя и капитан шхуны дал своему экипажу команду запустить двигатель и поднять паруса.
– Хорошо, что лодка уходит в попутном нам направлении, на юг, – прокомментировал Осама. – Командир наверняка предупредит остальные патрули о возвращающейся в Хакодате рыбацкой шхуне, и останавливать нас, скорее всего, больше не будут…
– Значит, следующая остановка – Хакодате? – с надеждой поинтересовался Агасфер.
– Если бы! – криво усмехнулся японец. – Сангарский пролив
[4] всплошную заминирован на случай русского десанта. У входа в него придется останавливаться и брать лоцмана. А поскольку подойдем к нему мы уже в темноте, то придется провести на шхуне еще ночь, ждать рассвета на якоре.
Агасфер и подошедший Демби мрачно переглянулись. Осама рассмеялся:
– Потерпите, господа! Как только канонерка скроется из виду, я подниму своих солдат. Они немного разомнутся, а вы сможете отдохнуть на их месте. И даже поспать – если вблизи не появится другой военный корабль!
⁂
Пока шхуна весь день трудолюбиво тарахтела мотором вдоль западного побережья Хоккайдо, Агасферу удалось несколько часов поспать под солдатским брезентом – правда, не столько, сколько хотелось. Но помехой на сей раз оказались Настя с Андрюшкой, выбравшиеся из каютки подышать воздухом и размяться. Сынишка, надышавшись морским воздухом, повеселел и перестал кукситься. А вскоре, убаюканный ровной качкой, уснул прямо на палубе, на заботливо расстеленной шубе из багажа.
Агасфер и Настя стояли рядом у фальшборта, глядя на проплывающие мимо гористые берега, чуть тронутые дымкой. Столь же безлюдные, как и берега Сахалина, все же это были чужие берега. Как-то их встретит эта земля?
Второй рассвет в Японском море, у южной оконечности Хоккайдо, Агасфер встретил на ногах. Стоял он по-прежнему у левого борта, вглядываясь в проявляющиеся вместе с рассветом очертания какой-то деревушки…
Агасфер нахмурился: что же, неужели он забыл, как именуется эта деревушка? Прикрыл глаза: ну, конечно же, княжество Мацумаэ, первое этническое японское поселение на этом острове! Соседний, более южный Хонсю был перенаселен, и колонисты, несмотря на более суровый климат, потихоньку, начиная с XVI века, перебирались сюда, на исконные территории айнов. Опасаясь воинственных аборигенов, японцы с Хонсю не считали остров Эдзо японской землей и ютились на самом его юге. Лишь летом они позволяли себе короткие торговые вояжи на север острова, но к зиме непременно возвращались на свой юг.
Агасфер невольно вздохнул: его друг Эномото… Это ради него он вступил в тот отчаянный поединок на крыше вагона. Потерял левую руку, семью, невесту… А «приобрел» только всероссийский полицейский розыск, да гнев государя, Александра II, который так никогда и не узнал, что юный прапорщик Мишель Берг вступил в бой и за его честь…
Эномото, выполнив в России важную дипломатическую миссию, очень хотел забрать своего искалеченного русского друга Мишеля Берга с собой, в Японию. Но тот отказался от роли «вечного живого укора». И в своем прощальном письме лишь нетвердо, с оговорками, обещал когда-нибудь приехать повидаться… Но кто мог тогда, 20 с лишним лет назад, знать – как ему придется приехать. В качестве кого?
И еще размышлял Агасфер о причудах капризной дамы по имени Судьба. Почему сложилось так, что пригласивший его под свой кров Демби из всех городов и городишек Японии выбрал для своего дома именно Хакодате? Там, куда некогда мятежный морской офицер Эномото некогда увел свою эскадру. Там, в пятибашенном замке Горёкаку, Эномото провозгласил первую в Азии парламентскую республику, с президентом во главе. В Хакодате многое будет напоминать Агасферу об Эномото и его нелегкой судьбе. И невольно сопоставлять судьбы – свою и его…
Поднимающееся солнце окрашивало резко очерченные силуэты пологих гор в розовый цвет. Горы подступали к самому морю, их склоны всплошную были изрезаны террасами, на которых белели клочки маленьких полей. Там и сям, словно игрушечные, виднелись домишки с причудливыми крышами.
Идиллическую картину подчеркивали посвисты ветра в снастях шхуны, стоявшей с вечера у входа в Сангарский пролив: дальше без лоцмана двигаться было нельзя. Со шхуны уже дважды сигналили, вызывая его, но лоцман, похоже, крепко спал – или проверял нервы у измученных дальним рейдом рыбаков.
Наконец на причале началось какое-то движение, и вскоре от него отвалило две лодки, направившиеся к шхуне. Через несколько минут на палубе оказались лоцман в синей униформе и два армейских офицера, которые тут же вступили с Осамой в перепалку – причем говор пришлых был настолько быстр, что Агасфер почти ничего не понимал.
Пришлые офицеры бушевали до тех пор, пока Осаму не достал и предъявил им какую-то бумагу казенного образца – после чего аборигены мгновенно смолкли, лихо откозыряли и поспешили ретироваться, оставив порядком рассерженному долгим ожиданием господину Осаме на растерзание лоцмана. Однако тот быстро сориентировался и поспешил к капитану на мостик.
Агасфер приблизился к японцу и поинтересовался:
– Насколько я понимаю, лоцман и эти офицеры никак не могли предположить, что выдерживают на рейде столь высокопоставленную персону, как капитана-разведчика Второго отдела Императорского Генерального штаба со своей командой и даже «трофеями» в нашем с Демби лице. Не так ли, господин Осама?
Тот несколько натянуто улыбнулся:
– Да, примерно так, господин барон. Только я что-то не припоминаю, чтобы говорил вам о своей службе во Втором отделе Генштаба. Речь до сих пор шла, если я еще не сошел с ума, о Кансейкеку. Как это у русских – «откуда дровишки», господин Агасфер?
Тот пожал плечами:
– Как вы знаете, я одно время служил чиновником для особых поручений при военном губернаторе Сахалина. Одной из моих обязанностей было ознакомление с секретными документами. Структура японской разведки была своевременно доведена до губернатора – правда, я не совсем понимаю – для чего ему были эти тонкости? Ну а я никогда не манкировал своими должностными обязанностями, господин капитан!
– Понятно! – неопределенно отозвался японец.
«Сваливая» свою информированность на сахалинский период своей службы, Агасфер немного рисковал: он вовсе не был уверен в том, что при штабе Ляпунова не было человека, работающего на разведку Японии. Вопрос был в том, поверит ли японский разведчик в то, что губернатора самого отдаленного региона России исправно информировали о постановке разведки в Японии? Если поверит – значит, японского «присмотра» за Ляпуновым не было. Если не поверит – значит, господин Осама точно знал все, о чем говорилось в ближайшем окружении губернатора.
