– Вот, передай тому человеку в Японии – коли живым оттуда вернется. А не вернется – семье его, в знак моей царской благодарности за его – как ты сказал? За легенду внедрения, да!
– Благодарю, ваше величество… Коли вернется, конечно… Вот только семья у моего человечка тоже там, в Японии. В заложниках, как вы понимаете, ваше величество! Некому передавать будет, если что случится!
Некоторое время Николай молча глядел на Лаврова, потом перекрестил его, протянул руку:
– Боже, постигну ли я когда-нибудь тебя, Россия? – прошептал император, часто моргая глазами, – откашлялся и закончил. – Бумаги необходимые, в том числе и твои полномочия, мною утвержденные, нынче же в штаб перешлю! Иман, пошли! Домой! А то господин Мейер последнее терпение потеряет!
Услышав свое имя, колли, в продолжении все прогулки трусивший рядом с императором, поднял уши домиком, повилял пушистым поленом хвоста ротмистру, на его глазах произведенному в полковники и вприпрыжку бросился следом за хозяином.
Лавров, откозыряв вслед Николаю, развернулся и в глубокой задумчивости пошел разыскивать военного министра: негоже было бросать старика в парке, хоть и императорском. Извелся, поди, в ожидании…
Найдя военного министра, Лавров откозырял:
– Аудиенция закончена, ваше высокопревосходительство! Вопросов к вам у государя не возникло – так что можно возвращаться в Петербург!
– Нету вопросов? Ну и слава богу, – порадовался Сахаров, тяжело поднимаясь со скамейки. – Пойдемте, ротмистр!
– Прошу прощения, господин военный министр: с сегодняшнего дня не ротмистр, а полковник! – весело доложил Лавров.
Оправившись от легкого шока, вызванного новостью, Сахаров покрутил головой:
– С вашей прытью, рот… То бишь, полковник, извините! С вашей прытью и мое кресло занять недолго!
– Чужого нам не надо, ваше высокопревосходительство! – продолжал резвиться Лавров. – Своего бы не потерять! И к вашему высокопревосходительству просьба уже имеется!
– Дайте до кареты хоть добраться, полковник! – словно бы и в шутку взмолился военный министр. – Просьбы у него! Не успел в фавориты выйти – а уже просьбы! Денег не дам, – уже всерьез предупредил он. – Наши «финансы поют романсы», как говорится!
По дороге до станции и в поезде, мчащемся в Петербург, Лавров свои просьбы изложил. Выслушав новоиспеченного полковника, Сахаров подумал и кивнул:
– Из имеющихся при Главном штабе вакансий пяток единиц штатной численности в Разведочное отделение перебросить можно. Тем более вы говорите о щекотливом поручении государя в связи с предстоящими мирными переговорами. Но не больше, господин полковник!
⁂
Вернувшись в «контору и не говоря пока подчиненном о своем нежданном-негаданном карьерном прыжке, Лавров собрал короткое совещание.
Имя, пока не названное императором, он вычислил сразу: кто еще в России имел прямое отношение к государственным займам и мог не побояться гнева двух государей, как не Сергей Юльевич Витте? Правда, нынче министерство финансов возглавлял граф Коковцов – но вряд ли его имел в виду Николай, с тревогой говоря о своих сомнениях по поводу назначения главы делегации на предстоящих переговорах.
– Господа офицеры, у меня есть основания полагать, что в самое ближайшее время нездоровая ситуация, сложившаяся вокруг Разведочного отделения, будет изменена в лучшую сторону. А со временем может измениться и главное направление нашей деятельности.
Шестеро наблюдательных, девять внутренних агентов, агент-почтальон и архивариус – практически весь личный состав
[137] РО, исключая двух новичков, не получивших пока допуска к секретным материалам, украдкой переглянулись.
– Я полагаю также, – продолжил Лавров. – Я полагаю, что в ближайшее время прекратится многомесячная свара и «дележка» объектов наблюдения с Департаментом полиции. Департаменту предложат заниматься своими делами, а мы расконсервируем начатые, но незавершенные наблюдательные производства… Попробуем восстановить потери, вызванные некомпетентными действиями «антишпионского» ведомства господина Манасевича-Мануйлова и иже с ним.
По кабинету пролетел легкий шепоток и удивленные вздохи.
– Хочу предупредить вас, господа офицеры, что некоторая неопределенность нашего положения создала за последнее время внутри нашего подразделения, по моим наблюдениям, своего рода иждивенческие настроения и породила леность ума. Предлагаю всем позабыть о вынужденной пробуксовке и начать делать свою работу как и положено. Прежде всего, нам надо восстановить агентурные сети, созданные внутри иностранных резидентур и временно замороженные по известным всем причинам. Это – первая часть моего сообщения. Есть ли у кого вопросы по существу, господа офицеры?
Вопросы, разумеется, были. Перебивая друг друга, контрразведчики взволнованно зашумели. Всех интересовала причина такого поворота событий.
Переждав шум и слегка улыбаясь, Лавров поднял над столом ладони, словно собираясь хлопнуть ими по столешнице.
– Отвечаю в порядке поступления: министр внутренних дел господин Булыгин пока не сменен, господин директор Департамента полиции Гарин тоже пребывает в прежней должности. Что касается Манасевича… Если он окончательно и проворовался, то мне об этом пока неизвестно. О смене генерального направления: прошу не забывать, господа офицеры, что название нашего отделения Генштаба – Разведочное! А мы до сей поры выполняли практически лишь контрразведывательные функции. В тылу врага у нас пребывает на сегодняшний день лишь один агент – небезызвестный всем Перешивкин
[138]. Однако связь с ним не налажена, мы ничего о нем не знаем – за исключением того, что в ноябре прошлого года он был жив, здоров и прислал нам с оказией весточку. Так вот, нынче утром я получил достаточно компетентные и весомые подтверждения тому, что ошибки нынешней японской кампании впредь не повторятся!
– Извините, господин ротмистр, но подобные подтверждения, по-моему, может дать только Господь наш, – вежливо, но с оттенком ехидства прогудел агент Харитонов
[139].
– В самом деле? – живо откликнулся Лавров и поискал глазами архивариуса РО, которому были вменены одновременно обязанности делопроизводителя и бухгалтера. – Господин лейтенант Герберт, напомните-ка нам всем, что влекут за собой две ошибки оперативного агента, совершенные подряд?
– Две ошибки агента, совершенные в короткий промежуток времени, влекут за собой временное понижение денежного содержания до пятидесяти процентов и на срок, устанавливаемый начальником отделения! – наизусть процитировал лейтенант.
