– Непременно закончу надпись, не сомневайтесь! Наверное, после того, как мы с вами вернемся в Залари из Тырети, не так ли? Я, кстати, готов – вы когда планируете выступать?
– Как только я найду человека, готового взять на себя обязанности по снабжению экспедиции дичью. Вот сейчас попрощаюсь с Настенькой, и пойдем в деревню, будем искать человека. Вы идите вперед, Мария Родионовна, я вас с Федором догоню!
Постояв у могилы, Агасфер перекрестился, надел кепку и зашагал вслед за Ханжиковой и Федором. Догнав, он продолжил разговор:
– Кстати, Федор, вы не могли бы кого-нибудь порекомендовать проводником? Я слышал, что половина мужиков в Заларях симпатизируют некоему местному партизанскому лидеру, Замащикову. А у него могут быть свои планы на нашу экспедицию, знаете ли… Мне не хотелось бы обзаводиться своим «Сусаниным»…
– Я уже думал, собственно, – закивал головой Варнак. – И даже поговорил с утра кое с кем, но… Гм… Кузьма и Демьян отказались – хотя я упоминал, что ваша экспедиция готова оплатить время и хлопоты. А дед Вениамин хоть и вызвался, но… Он совсем дряхлый, знаете ли… Разве что силки на зайцев может нынче ставить. Так что…
– Кстати, об охотниках, – вспомнил Берг. – Тут ночью такая оказия приключилась: поймали мы в своем лагере лазутчика. Его зовут Ефим – только от него и добились. Не знаете, что за типус?
– Ефим? Знаю такого, – удивился Варнак. – Вот его бы порекомендовал, только… Он ведь исчез из Заларей еще в прошлом году, с осени. У вас теперь, стало быть, объявился? Надо его предупредить, чтобы уходил отсюда! Ищут его, не дай бог, схватят. Гм…
– Кто ищет? – не понял Агасфер. – Он от властей бегает?
– Чего ему от властей бегать? Он сам по себе, до политики не охотч, – Федор замялся, опустил глаза. – Собственно… В деревне говорят, что он с квартирантом своим от Замащикова в тайгу подался. Атаман Ефима ищет! А почему, отчего… Что с Константином Борисовичем они не поделили – я не знаю. А кто знает – не говорит, так что…
– И я не знаю, но уверена: между ними что-то серьезное, Михаил Карлович, – подала голос Ханжикова. – Моя квартирная хозяйка как-то поминала, что Замащиков посулил коня подарить тому, кто к нему Ефима доставит. И за квартиранта его тоже лошадь обещает – а для крестьянина это очень серьезно, знаете ли. А зачем он к вам приходил?
– Не будучи оригинальным, я пытался это выяснить, – усмехнулся Берг. – Но не говорит ваш Ефим!
– Здесь какое-то недоразумение, господин Берг! – затряс головой Варнак. – Он еще в лагере? Я хочу поговорить с ним, и уверен, все разъяснится! Вы для него пришлые люди, а наши деревенские мужики порой так стеснительны с чужаками!
Берг рассмеялся:
– Стеснительны? Я сидел у костра, а он сумел незаметно подойти вплотную и под дулом ружья повел меня куда-то в темноту. Между прочим, винтовка была заряжена и патрон был в стволе! Стеснительность? Тут что-то не вяжется, господа!
– Это какое-то недоразумение, – настаивал Варнак. – Ефим не злодей! Знаете, он человека как-то подобрал – того с поезда скинули. Выходил его, сколько ночей не спал. Поговорить мне с ним надо, Михаил Карлович! Я уверен, все разъяснится! А если он согласится идти с нами – лучшего добытчика провианта вам не сыскать!
– Тогда пойдемте прямо сейчас, – предложил Агасфер. – Вы с нами, Мария Родионовна? Пойдемте! Познакомлю вас с моими орлами…
– С удовольствием, Михаил Карлович! Тем более – Ханжикова на мгновение замялась и даже слегка покраснела. – Тем более что у меня есть к вам просьба…
– Все что угодно, – церемонно склонился в поклоне Агасфер. – Я ведь ваш должник, знаете ли…
* * *
Через полтора часа, когда все гости разошлись, Берг объявил, что экспедиция отправляется в путь завтра с утра. Возражений не было, только Медников, все утро сторонившийся старого приятеля, нахмурился еще больше. Ничего не упускавший из вида Агасфер решил, что лучшего момента для разговора начистоту не сыскать, предложил посидеть над речкой с удочками. Медников открыл было рот, чтобы указать, что рыбу средь бела дня никто не ловит, но не стал спорить и согласился.
Спустившись по пологому берегу к неширокой речке, Берг, не утруждая себя копкой червей, прицепил к леске блесну, захваченную из Шанхая, и с удовольствием растянулся на песке.
– Выкладывай, старик, – жмурясь на солнце, попросил он. – Выкладывай – только все начистоту! Чем недоволен?
– Всем! – буркнул Медников. – Начну с конца: ты без всяких колебаний принял решение завтра взять с собой четырех человек, никого из них, в общем-то, не зная. Ну, Варнак еще так-сяк, он человечек явно безобидный. А ночной гость, Ефим? Да еще с «племянником» своим, который, как мы знаем, вовсе ему не племянник, а белый офицер, сброшенный своими с поезда! Зачем они нам? Этот Ефим ведь так и не сказал – почему ночью к нам нагрянул и тебя под дулом винтовки держал! Непонятно мне, Бергуша! Сам об осторожности говоришь все время, призываешь нас с советской властью отношений не портить – а сам? Думаешь, уполномоченный не донесет чекистам, что экспедиция якшается с врагами властей?
– Все у тебя, Евстратий?
– Почти… Что скажешь?
– Начну тоже с конца. Какой же дедов «крестник» властям враг, если он против красных не воевал? Если он контуженый, как Ефим утверждает, и память после ранения вовсе потерял? И потом: Ефима мы спровадили из деревни незаметно, никто из местных его с нами не видел – ни уполномоченный, ни партизанские осведомители. И присоединятся они к нам завтра только, в двух верстах от Заларей – после того, как пересечение с Транссибом минуем и в тайгу углубимся.
– Не знаю, Бергуша… Не знаю, друг ты мой старый! А если мадам Ханжикова кому сболтнет про Ефима с крестником его? Или Варнак твой малахольный? Ты ведь их тоже не знаешь – как за незнакомых ручаться можно?
– Знать не знаю, конечно, но люди порядочные, разве не видно?
Медников в сомнении покрутил головой: аргументы Агасфера его не убедили. Помолчав, он осторожно поинтересовался:
– А дамочка эта, Ханжикова? Она что – на поезде к подруге своей в Тыреть съездить не может? Поезда в обе стороны нынче каждый день ходят, час-полтора – и там. А она с нами напросилась…
– Соскучилась без общества интеллигентных людей, – пожал плечами Берг, старательно следя за неподвижным поплавком.
– Бергуша, ты только мне арапа не заправляй, – с усмешкой попросил Медников. – На тебя мадам Ханжикова глаз положила – я что, слепой? Знаю я этих баб… Так глазами и стреляет, так и краснеет все время… И ты как кочет себя держишь.
– Не выдумывай, Евстратий! – чуть смутился Берг. – Интересная барышня, ничего не скажу. Разносторонняя. Сколько в деревне живет, а живость ума среди мужичья сохранила. Только мне-то что до этого? И ей до меня? Старик однорукий…
– Гляди, Бергуша! Только вот скажи мне: ежели ты к дамочке неровно дышишь – зачем с собой ее брать, под пули бандитские подставлять?
