– Партизаны Замащикова и в деревнях себя вольготно чувствуют, – попробовал возразить Берг.
– Да ты подумай своей старой головенкой: коли у нас посторонние с собой, значит, придется перед ними комедию ломать, взрывы наши устраивать. Особисты ведь потом спрашивать со всех наших спутников обещались! Без шума в Тыреть рванем – подозрения вызовем. Шуметь станем, сейсмологические исследования свои проводить – Замащикова с его ордой бандитской приманим! Втихаря, может, и проскочили бы – а теперь нет, точно! В Иркутске говорили у него не меньше 30–40 штыков в банде! Ежели насядут, и с пулеметами не отобьемся.
– Нет у них никакого резона на нас наседать, – подумав, резюмировал Агасфер. – Замащиков недаром лишний раз с дальних заимок носа не кажет, остерегается власти против себя озлоблять. Так что давай лучше помолчим, с Россией наедине побудем…
Глава тридцать четвертая
У Шаман-камня
(Сибирь, старый Московский тракт, 1921 год)
Когда небольшая кавалькада отъехала от Заларей с полверсты, Берг остановил передний тарантас и ссадил с повозок полтора десятка ребятишек, увязавшихся за экспедицией. Провожатым роздали леденцы, несколько плиток шоколада и велели побыстрей возвращаться в деревню. Безухий, командуя первым тарантасом, по-разбойничьи свистнул, и отдохнувшие за время железнодорожного перегона из Иркутска лошади бодро налегли на постромки.
Берг и Мария Ханжикова, разместившиеся в арьергарде, долго глядели на босоногую ребячью стайку, азартно делящую редкие сладости.
– Мое поколение уйдет, а эти мальчишки и девчонки будут полноправными жителями нового века, – философски заметил Агасфер. – Интересно: они будут благословлять старшее поколение или проклинать его за оставленное «наследство»? Вот вы, Мария Родионовна, наверняка это узнаете…
– Вы торопитесь списать себя, Михаил Карлович, – покачала та головой. – И чересчур оптимистичны в моем отношении. Я ведь не юная барышня, сударь… Да и большое, как правило, видится только на расстоянии. И вообще: давайте не грустить о будущем! Поглядите на Феденьку: он радуется нашей поездке как ребенок!
Словно услыхав, что о нем говорят, Федор-Варнак спрыгнул с третьей телеги, дождался замыкающей и присоединился к Бергу и Ханжиковой.
– Вот таким образом, Михаил Карлович, – он раскинул руки и застенчиво улыбнулся. – Как вы понимаете, мы сейчас едем по старому Московскому тракту. Видите холмики? Это грустные памятники недавних лет, когда по этому тракту на восток шли бесконечные потоки беженцев. И здесь почти нет крестов – люди умирали от холода и голода, и их в лучшем случае предавали земле. А то и просто оставляли без погребения: зимой каждая щепка была на вес золота… А летом… Не до крестов было, гм… И я, господа, ежели интересно, сей тракт в свое время ногами измерил, когда в каторгу шел…
Спохватившись, Варнак снова застенчиво улыбнулся, взъерошил шапку буйных волос вокруг ранней круглой лысины на макушке.
Агасфер протянул ему карту:
– А где тут аномальные места, о которых вы упоминали, Федор?
Тот достал из-за уха карандаш:
– Так… Мы сейчас находимся примерно вот здесь, – кончик карандаша пополз по карте. – Через полторы-две версты Московский тракт пересечется с Транссибом – там нас должен поджидать Ефим. Вот сопка – оттуда будет хорошо виден Шаман-камень, но до него ехать версты четыре. Это чуть в стороне от тракта, но… Вы же хотели посетить это место, Михаил Карлович?
– Разумеется, Федор!
– А чуть подальше – то самое Чертово место, слияние Черной и Белой Тагны. Днем, собственно, ничего особенного – а вот по ночам у скалы на месте слияния двух рек – потрясающие звуковые эффекты! Я, собственно, два раза ночевал там в зимовье и должен признаться: в первый раз чуть не дал оттуда деру. Очень впечатляет! Вы намерены там останавливаться?
– Ну, раз уж попал сюда – грех мимо проезжать! Как вы полагаете, Мария Родионовна?
Ханжикова зябко повела плечами:
– Никогда не была любительницей ужасов. И сама туда ни за что бы не поехала! Но за компанию – извольте!
– Значит, ночуем там, а завтра с утра отправляемся дальше, – решил Берг. – Только бы этот Ефим нас не подвел. Не передумал бы ехать с нами: вы ведь, Федор, дорогу до Тырети почти не знаете, не так ли?
– Это так, господин Берг, – без обиды согласился Варнак. – Потому как весь кусок тракта между Заларями и Тыретью – сплошные объезды по тайге. А насчет Ефима не сомневайтесь! Раз обещал – придет!
Кавалькада ровно катилась по широкому тракту, неторопливо петляющему между невысоких холмов. Справа и слева к дороге подступали небольшие березовые колки, а на горизонте темной стеной вставала вековая тайга. За этой стеной в знойном мареве угадывались горные вершины отрогов Саянских гор.
Пневматические шины каравана и мощные рессоры «глотали» кочки и дорожные неровности. Мягкий ход телег навевал дремоту. Перебрасываясь со спутницей короткими замечаниями, Агасфер не отрывал глаз от бинокля – и все же не заметил то, что не укрылось от острых глаз молодого Линя, правившего первой телегой. Остановив ее, китаец подбежал к Бергу, показал рукой на темное пятнышко, мелькнувшее среди молодой березовой поросли в двух верстах от тракта.
– Хозяин, там кто-то есть!
Пробормотав что-то, Агасфер направил линзы бинокля на указанное место.
– Ты прав, Линь: кто-то наблюдает за нами из рощицы. Жаль, что у нас нет свободной лошади – можно было бы проверить, кто это… Может, Ефим решил пораньше к нам выйти?
– Он говорил, что будет ждать нас у чугунки, – покачал головой Федор.
– Хозяин, я могу поглядеть без лошади, – вызвался Линь. – Вы поезжайте дальше, а я спрячусь в кустах у дороги. Если за нами следят, я увижу, догоню вас и скажу точно…
– Не стоит, Линь, – поджал губы Берг. – Если за нами наблюдают партизаны, то у них наверняка есть лошади. Они могут ускакать, а могут и попытаться захватить тебя. А от всадников ты не убежишь. Надо ехать дальше – пусть следят!
Кавалькада тронулась, но теперь Агасфер не сводил глаз с подозрительного пятнышка в роще, пока оно не потерялось за очередным поворотом.
Через полчаса экспедиция пересекла железнодорожную колею Транссиба. С придорожного камня навстречу неторопливо поднялись двое мужчин и направились к путникам. Узнав в одном из них ночного гостя, Агасфер, поставил маузер на предохранитель и велел остановиться.
Вслед за Ефимом к тарантасам, чуть прихрамывая, подошел молодой мужчина, заросший неровной рыжеватой бородой.
– Здравствуйте, люди добрые, – снял шапку Ефим. – Принимайте пополнение! Это мой племяш, Вадим.
– И вам здравствовать, – склонил голову Берг. – Устраивайтесь на третьей телеге, господа! Где-то через час я планировал сделать небольшую остановку, там и познакомимся поближе.
Как ни хотелось Бергу побольше узнать о двух новых членах экспедиции, расспросы с налета он счел малопродуктивными и заранее уговорился с друзьями: все разговоры с Ефимом и его угрюмым спутником ведет только он.
