Чтобы не отвлекаться, комдив усадил у окна веснушчатого вестового Аггея – с наказом не пропустить появление командарма.
Из газет Дягур узнал про то, что в Пекине состоялось организованное японскими милитаристами совещание представителей белогвардейских отрядов
[36]. Совещание имело целью объединить белогвардейские отряды под общим командованием атамана Семенова и наметило конкретный план выступления по всей России. Говорилось, что все выступления белогвардейских шаек не находят среди населения бескрайней России никакой поддержки, и они быстро ликвидируются Красной армией.
Только в Приморье, куда армия Советской республики не имела доступа по условиям соглашения о «нейтральной зоне», выступление семеновцев и каппелевцев, опиравшихся на японские штыки, имело успех. Там белогвардейцы свергли Приморское земское правительство и установили власть представителей так называемого Бюро несоциалистических организаций во главе с братьями Меркуловыми.
Для маскировки вооруженного выступления против ДВР правительство Меркулова переименовало семеновско-каппелевские войска в Белоповстанческую армию под командованием генерала Молчанова.
Упоминалось, что японцы вначале рассчитывали поставить у власти атамана Семенова, и даже привезли его во Владивосток. Но против этого «палача и японского шпиона» высказался опасавшийся всенародного возмущения консульский корпус. Каппелевцы также были против передачи власти Семенову. И последний, получив от Меркуловых около полумиллиона рублей золотом «отступных», снова уехал в Японию. В газетах выражалось мнение о том, что теперь Семенов и вовсе сойдет с политической арены.
В связи с меркуловским переворотом в Приморье для Советской республики создавалась опасность нового нападения. Центральные газеты писали о серьезной опасности белогвардейщины для РСФСР. Центральный Комитет предлагал принять все меры к укреплению армии на территории ДВР.
Правительство «буферной республики», опираясь на возросший авторитет РСФСР и используя обострение японо-американских противоречий, начало дипломатические переговоры с Японией на Дайренской конференции
[37]. Делегацию возглавил заместитель председателя Совета министров ДРА Петров. Японцам надо было выиграть время для подготовки наступления Белоповстанческой армии против «буфера». Они усиленно избегали обсуждения сроков эвакуации японских войск с Дальнего Востока, ссылаясь на отсутствие в числе переговорщиков профессиональных военных – своих и советских. Чтобы ускорить события, в Дайрен вызывался военный министр Блюхер с группой советников.
Отсутствие в Чите Краснощекова и предстоящий отъезд на конференцию Блюхера встревожили Дягура. Он, подобно многим красным командирам, партизанам и рядовым бойцам Дальневосточной республики, во многом не понимал «американца», а порой и возмущался его «заигрыванием» с буржуазией. Однако в глубине души комдив понимал и то, что, если бы не тандем президента и нынешнего военного министра, командарма Блюхера, реформирование армии республики намного бы затянулось. Взять хотя бы его конно-стрелковую дивизию: не утаи он, по приказу Блюхера, часть отбитого золота, жить бы его бойцам в землянках еще долго-долго. Про обмундировку и новое вооружение и говорить нечего: когда-то у Москвы нашлись бы средства для дальневосточных воинских подразделений!
С другой стороны, Дягура мучили сомнения насчет самого факта утаивания от Советской власти части казны Унгерна. Тем более что в газетах упоминались проблемы со снабжением населения республики продовольствия. Дягур, несмотря на молодость, давно умел читать газетные передовицы между строк. Да вот и нынче земляк шепнул: многочисленные беженцы и армейские части, прибывающие на Дальний Восток, говорили не о малых проблемах, а о «костлявой руке голода», о целых вымирающих деревнях и даже городах. Говорили о нехватке в республике лекарств, тракторов, зерна…
Имел ли он право утаить это золото, если даже за несколько монет в торговом обороте Госполитохрана Дальневосточной республики без колебания ставила спекулянтов и валютчиков к стенке? Блюхер уверял: имел, потому что без боеспособной и накормленной армии на гибель обречена вся Советская республика. И подкреплял сказанное словами самого товарища Ленина: всякая революция лишь тогда чего-нибудь стоит, если она умеет защищаться.
Вздохнув, Дягур сложил просмотренные газеты в ровную стопку и покосился на вестового:
– Ну, что там, Аггей?
– Выходят военные вроде… Ага! Вон и товарищ Блюхер на крыльце появился!
Дягур сорвался с места и, на ходу привычно заправляя гимнастерку под ремень, помчался на перехват командарма. Он поспел как раз вовремя: Блюхер, распекая на ходу сопровождавших его командиров, совсем было мимо Дягура проскочил, но повернулся, протянул руку:
– Здравствуй, комдив! Вернулся из дальних странствий, стало быть? Живой, не раненый?
– Никак нет, товарищ командарм! И задание выполнил – да не пустили в штаб ваши архаровцы! Пришлось вас здесь караулить…
Блюхер покосился на почтительно примолкшее окружение, усмехнулся:
– Бдительность блюдут, Александр! Ты уж на них не серчай… Ну, садись в машину – видишь, какое командующему чудо техники выделили? По дороге и поговорим – я опять по складам собрался, интендантов гонять…
Уже сев в потрепанную «лянчу», Блюхер обернулся:
– Ну, чего топчешься, Дягур? А-а, ты же с лошадью… С конем в машину, брат, никак нельзя! Отдай повод вестовому – и пусть он следом за нами движется!
Неуклюже сев на драное сиденье авто, Дягур сразу потянул из планшета бумагу:
– Вот мой подробный рапорт об операции, товарищ командарм. Официальный, честь по чести. С подписями комиссара дивизии и командира взвода охраны.
– Официальный, говоришь? – Блюхер, не разворачивая, сунул бумагу в свой планшет. – Читать вечером буду, а ты на словах пока расскажи. Значит, нашел казну барона?
– Так точно, товарищ! Как вы и говорили: прибыв в Угру, начал опрос местного населения и выяснил, в какой монастырь перед уходом из города Унгерна шли груженые подводы. Ну, выяснил – и прямо туда, к ламе. Имя в рапорте записано, на память не запомнил – мозги с ихними именами свихнешь! Покочевряжился лама маленько, но с советской властью ссориться не стал. Признался: да, говорит, у меня барон казну оставил! Ну, я и послал людей по городу подводы без шума реквизировать.
– Отбирать, стало быть? – уточнил Блюхер.
– Реквизировать у китайских торговцев, – обиделся Дягур. – Они с монголов столько крови попили, что не только подводы с лошадьми и верблюдами отдать готовы были, но и мать родную.
– Ладно, реквизировал подводы. Дальше?
– А дальше, как вы приказывали, товарищ командарм: ночи дождался, и по темноте к ламе караван свой порожняком погнал, чтобы местных не будоражить. Нагрузили сорок четыре подводы и поехали.
