Помолчав, Краснощеков оглянулся, чтобы убедиться, что ушел достаточно далеко от сопровождающих и взял Берга под руку:
– Вы ведь русский, Берг, я чувствую это! Я чувствую в вас родственную, хоть и не еврейскую, душу. Как я вам завидую! Через несколько недель вы покинете эту обитель зла и будете спокойно доживать свои годы где-нибудь в спокойном Шанхае или Торонто…
– Но вы покинули сытую и благополучную Америку вполне добровольно, мистер президент! Позвольте спросить – зачем?
– Хотите честный ответ, Берг? Я и сам не знаю! Предполагаю, потому, что с младых ногтей был глубоко проникнут внушенной мне идеологией. И – только не смейтесь – я все еще надеюсь изменить этот мир… Блажен, кто верует, да?
– Однако я хотел с вами встретиться вот по какому вопросу, господин Берг! – после короткой паузы продолжил Краснощеков. – Мой заместитель, Никитин, отчего-то глубоко невзлюбил вас. Наверное, он тоже чует в вас русского, – хмыкнул президент. – Думаю, что, пользуясь моим отсутствием, он запросто может наделать вам неприятностей. Так что, вот вам мой совет и напутствие: заканчивайте свои исследования и постарайтесь как можно быстрее исчезнуть из России! И боже вас упаси возвращаться в Читу! Если есть возможность – уходите на юг, через Хайлар в Харбин! Ей-богу, с китайцами договориться легче, чем с нашими комиссарами! Мне будет искренне жаль, если я узнаю, что вас и вашу экспедицию обвинили в шпионаже или в чем похуже… Вы поняли, господин Берг?
Потрясенный Агасфер молчал.
– Вы не верите мне? Считаете меня провокатором? Уверяю вас, это не так!.. Ага, вот и маневровый локомотив с вашими теплушками! Прощайте, Берг! Я бы пригласил вас в свое купе – доехать до нужной вам станции – но, боюсь, что этим окажу вам недобрую услугу!
Тряхнув на прощанье руку Берга, Краснощеков направился к своему вагону. Агасфер в глубокой задумчивости зашагал к хвосту поезда, куда локомотив, пыхтя, подтаскивал сцепку.
* * *
Когда спецпоезд с делегацией ДВР, чуть проскочив остановочную платформу станции Половина, остановился, а красноармейцы из хвостового вагона охраны перевели стрелку, дорожные рабочие на втором пути переполошились. К пятившемуся эшелону побежали люди в железнодорожной форме и инженерских фуражках. Воздух наполнился разноголосой трелью пронзительных свистков, люди махали красными флажками, всем своим видом показывая неуместность маневра.
– Вы что, с ума посходили?! Немедленно убирайте вагоны с новой колеи! Линия еще не прошла апробацию, она не принята технической комиссией управления дороги!
Красноармейцы пожимали плечами и пытались справиться с автосцепкой, машинист локомотива подавал нетерпеливые гудки, торопя сцепщиков, чтобы ехать дальше.
Агасфер высунулся из теплушки, однако, по здравому размышлению, принимать участие в назревающем скандале не стал.
– Не выходите пока, друзья! – предостерег он рвавшуюся на насыпь команду. – Без нас разберутся!
Между тем скандал возле сцепки разгорался: теперь уже красноармейцам просто не разрешали расцепить вагоны.
Наконец, Андрей, высунувшись из теплушки, радостно донес:
– Отец, туда пошел этот, самый главный со своей свитой!
– Краснощеков?!
– Нет, который коменданта в Усолье гонял. Как его… Сибревком, что ли…
– О-о, это уже серьезно! – усмехнулся Агасфер. – Сейчас он тут всех построит!
Действительно, мимо теплушек в хвост поезда проследовал весьма раздраженный управделами Сибревкома Брыкин в расстегнутом кожаном пальто. Его сопровождали несколько особистов.
– Кто тут старший? – рявкнул Брыков. – Немедленно ко мне главного инженера!
Крики моментально стихли. Теперь слышался только командирский голос одного управделами.
– Так… Это вы тут главный? На каком основании препятствуете выполнению распоряжения властей? Что? Участок еще не принят техкомиссией? Ха! Я не слепой: груженные щебнем вагоны уже на путях?! Ах, это техническая необходимость! А по-моему, это самое настоящее вредительство! Погодите, дайте только вернуться в Иркутск, я вам разъясню технологию укладки путей! М-молчать! Молчать и слушать! Значит, так: сцепка из двух теплушек и двух платформ останется здесь и будет стоять столько, сколько потребуется! Это личное – понимаете, личное и категорическое распоряжение товарища Краснощекова! В вагонах – важная научная экспедиция, выполняющая личное распоряжение товарища Краснощекова! Я буду возвращаться из Новониколаевска через пять-шесть суток и, если хоть кто-нибудь из экспедиции пожалуется на плохой прием или неоказанную помощь – прикажу арестовать виновных! Всем все понятно? А теперь извольте помочь отцепить вагоны – мы уже выходит из графика!
Сибревком рассерженно проследовал обратно, а технический персонал, только что громогласно протестовавший против «самоуправства», молча ринулся к сцепке.
Громко лязгнул стальной замок механизма, послышалось шипение сжатого воздуха. Через пару минут в дверь теплушки осторожно постучали, и уже улыбающиеся железнодорожники наперебой принялись уверять экспедицию в происшедшем недоразумении и наперебой предлагать любую помощь.
Выпрыгнув из теплушки, Берг коротко представился, от помощи отказался и только поинтересовался: что тут, собственно говоря, происходит?
Выслушав рассказ о том, что на предприятии господина коммерсанта Винта забастовка, и он, чтобы не простаивать, выразил желание помочь советской власти в расширении пропускной способности Транссиба, Агасфер кивнул:
– Надеюсь, мои вагоны и впрямь не помешают? Нет? Ну и чудесно!
– А какие, собственно, цели преследует ваша экспедиция? – деликатно поинтересовался один из инженеров.
Внутренне усмехнувшись, Агасфер в очередной раз преподнес байку о движении тектонических плит в недрах земли, упомянув, кстати, разрушительно землетрясение 1862 года, известное как Цаганское.
– Стало быть, пытаетесь определить место будущей катастрофы? – откровенно усмехнулся еще один путеец.
– Вы можете смеяться сколько вам угодно, но ближайшее землетрясение в этом регионе не за горами, – серьезно ответил Агасфер и перешел на английский язык. – Although the Irkutsk is situated on the edge of a relatively safe Siberian platform, located in the immediate vicinity of the Baikal rift fault. However, we chose a strange place and time for discussion, gentlemen, do not you think?
[43]
Инженеры переглянулись:
– Простите, но мы не поняли последнюю часть вашей речи. Это ведь по-английски?
– Бог мой, прошу прощения, – немедленно извинился Агасфер. – Но я полагал, что советские инженеры-путейцы должны знать английский язык. Он ведь необходим для работы с технической документацией, не так ли?
