Он замолчал, увидев в руках Безухого извивающуюся змею.
– Да, это щитомордник
[66], – улыбнулся тот. – Через мгновение он окажется у тебя в заднице и сможет ползти только вперед. Как только он заползет в толстую кишку, он сможет разинуть пасть, укусить и впрыснуть в тебя свой яд!
– Эй, вы с ума сошли! А как же международная Конвенция? – пленник выкатил глаза и попытался вырваться из веревочного плена. – А-а-а! Уберите проклятую змею!
Агасфер, борясь с тошнотой, глядел, как змея, хлеща хвостом, понемногу исчезает в теле коминтерновца. Тот уже орал не переставая, и Медников ловко заткнул ему рот скомканной салфеткой.
– Напрасно! – покачал головой Безухий, доставая из корзинки вторую змею и демонстрируя ее пленнику. – Эта сейчас поползет навстречу первой. Открой ему пошире рот, Берг и не бойся: я держу змею за шею!
Вытащив салфетку, Агасфер перехватил пленника за горло, сдавив, чтобы он не мог орать. Глаза жертвы, казалось, готовы выскочить из орбит. Ловя взгляд Агасфера, он торопливо закивал:
– Ты что-то хочешь мне сообщить? – поднял тот брови. – Ну, что ж, послушаем…
Он разжал хватку на горле коминтерновца:
– Говори…
– Ваш мальчишка в лечебнице для сумасшедших, в Фуцзядане
[67]… Он жив, клянусь! Гришка вчера вечером тоже был там…
– Ты должен позвонить ему и доложить о разговоре со мной? Должен? Говори, тварь!
– Да-а-а, – провыл пленник.
– Ху, вытащи из него щитомордника и убери пока вторую змею, но не слишком далеко. Подай телефонный аппарат, Евстратий… Говори номер, подонок!
– Я все скажу! Все! Но сначала вытащите из меня змею!
– Нет. Только после того, как мы убедимся, что ты не подал сигнал тревоги! Говори номер, быстро! – Агасфер, поискав глазами, схватил со стола тонкий нож для вскрытия конвертов и на пару дюймов воткнул его в поясницу пленника. – Это будет моим вкладом в твою «разговорчивость», подонок! Я вырежу сначала одну почку, потом другую!
Пленник торопливо назвал номер. Агасфер повторил его телефонной барышне, и предупредил коминтерновца:
– Скажи Гришке, что все в порядке, слышишь? Ничего лишнего, никаких условных сигналов о тревоге, понял? Если Гришку насторожит твой голос – скажешь, что запыхался, убегая от полиции. Все понял? Там сняли трубку, отвечай!
– Алло! Лечебница? Самсонова к телефону, пожалуйста!.. Гришка? Все в порядке, я ему позвонил! Конечно, поверил! Почему так дышу? Пришлось побегать. В городе полно патрулей, за мной увязался наряд полиции… Ага, я на явке № 2. Сейчас поймаю извозчика и приеду!..
Берг ударил по рычагам аппарата и вытер мокрое лицо.
– Змею! Ты обещал вытащить из меня змею, – закричал пленник.
Берг повернулся к Безухому:
– Нам надо ехать, Ху! Что со змеей? Я гляжу, ты не торопишься ее вытаскивать…
Тот пожал плечами:
– Я пробовал. Сама змея может ползти только вперед. А когда я ее тащу назад, растопыренные чешуйки упираются в стенки кишки и рвут ее. Мне на это наплевать, Берг, но Масао тоже хотел допросить ублюдка. Мы можем сделать так…
Посадив вторую змею в корзинку, Безухий быстро отрезал болтающийся снаружи «остаток» щитомордника.
– Если это черепашье яйцо обгадится, то его дерьмо, возможно, вытолкнет змею наружу. Он тебе еще нужен, Берг?
– Пока нет. Но ты можешь понадобиться мне в психушке, Ху! И ты, Евстратий!
Безухий повернул к японскому агенту, оставленному Масао в помощь Бергу, свою свирепую физиономию. От всего происходящего агент, казалось, был готов упасть в обморок.
– Эй, ты! Подойди сюда! Быстрее! Заткни ему пасть кляпом, чтобы не орал! Он поднимет своими воплями весь отель! Да не змею затыкай, дурак! Пасть этого негодяя! Если змея выскочит, держись от нее подальше: хоть от нее осталась и половина, зато эта половина с головой. Может укусить!
Выскочив в коридор, троица столкнулась с Масао. В двух словах объяснив ситуацию, Берг потряс слегка обалдевшего майора за воротник:
– Можно нам взять машину? Масао, вы слышите меня? Задержанный жив, только вот-вот потеряет сознание. Можно попытаться допросить, но не знаю: с половинкой змеи в прямой кишке он будет не слишком разговорчив. Мы узнали: Андрей в психушке» там мы справимся сами!
Быстро проскочив улицы Нового города, в китайском квартале авто немного сбавило ход. Шофер-японец вовсю крутил руль, петляя по узким улочкам и сгоняя клаксонам спящих прямо на земле бродяг. Иные улочки были настолько узки, что там едва могли разминуться два пешехода. Отчаянно ругаясь, шофер наконец нажал на тормоза:
– Психушка во-он там, господин. Видите высокую крышу? Если хотите попасть туда быстро, лучше идти пешком, господин. Так будет быстрее! А я пока покручусь по окрестностям, поищу подъезд к лечебнице.
Берг, Медников и Безухий оценили логику шофера, выскочили из авто и побежали к высокой крыше. На полпути запыхавшийся Медников схватил Берга за рукав:
– Бергуша, Салнынь может смотреть в окно! Увидит нас, и…
– Резонно. Надо что-то придумать, – согласился Агасфер, напряженно оглядываясь по сторонам.
Идея пришла неожиданно. Сорвав сушившуюся прямо над головой простыню, Берг сунул ее Медникову и указал на ближайшего спящего на улице оборванца:
– Заматывайте его в простыню! Мы доставляем в психушку спятившего родственника!
Оборванец, разбуженный самым бесцеремонным образом, попытался вырваться из простынного «кокона». Но не тут-то было: Безухий и Медников, пыхтя, крепко держали свою жертву и волокли ее к дверям лечебницы. Жертва, окончательно пробудившись и ничего не понимая, с испуга заорала дурным голосом, невольно подыгрывая в устроенном представлении. Помогая удерживать брыкающегося в простыне «пациента» и пряча за спину культю, Агасфер ногой забарабанил в запертые двери. Безухий закричал по-китайски:
– Открывайте, дьяволы! Принимайте пополнение: ночью он сожрал мою кошку и перекусал всю семью!
Через минуту дверь открылась. За ней стояли два заспанных дюжих китайца в серых грязных фартуках, украшенных большими красными крестами. Вручив им «пациента», Берг, Медников и Безухий достали пистолеты, оттолкнули ошалевших санитаров и устремились по коридору, заглядывая по пути в клетушки, отделенные друг от друга тонкими фанерными перегородками. В клетушках выли, плакали, кряхтели и ползали на карачках настоящие пациенты. Все без исключения – и мужчины, и женщины – были одеты в короткие, донельзя грязные рубашонки. Прикрывая носы от тяжелого смрада, Берг с товарищами продвигались мимо в конец коридора, где тускло светила лампочка и виднелась настоящая дверь.
