Разум по-настоящему реализуется, если существует в рамках свободной нации, воплощающей разум. Люди, конфликтуя друг с другом, стремятся претворить в жизнь мир где будут действовать нормы морали. Благодаря этому, они осознают, что отдельный способ существования больше не может поддерживаться никем из нас, и построение более совершенного мира может быть реализовано только путем самопожертвования. Было время, когда существовали народы или нации. Когда Священная Римская империя (бывшая Германия) была расформирована наполеоновской армией в начале XIX века, когда была опубликована «Феноменология духа» Гегеля, немцы освободились от старых порядков и начали всерьез задумываться о немецкой нации или единой Германии. Поэтому необходимо рассматривать это утверждение Гегеля, уделяя внимание историческому контексту той эпохи, в связи с чем Гегель рассматривал нацию как воплощение абсолютного духа. В отличие от других сверхдержав, не сформированное на тот момент национальное германское государство было духом, с точки зрения Гегеля. Однако дискурс о народах и нациях неизбежно сталкивается с индивидуальностью личности. Государственные институты в целях собственного самосохранения могут навязывать отдельным индивидуумам, являющимся частью этого государства, определенные правила или заставлять их жертвовать своими интересами ради чего-либо.
В этом контексте Гегель определяет идею свободной воли как действие, противоречащее универсальным законам или институтам. Поскольку личная свобода выражается вовне, это может привести к разрушительной анархии. Данный факт может противоречить всеобщей свободе, которая не проявляется в какой-то конкретной форме. В результате это может привести даже к смерти людей. Так как самосознание испытывает силу отрицания универсального духа самосознания, индивид больше не обладает уникальным статусом привилегированного существа, поэтому вынужден принимать коллективную волю.
Однако Гегель перед лицом жестокостей и кровопролития времен Великой французской революции подчеркивает, что стремящаяся к анархии абсолютная свобода создает моральную проблему, так что самосознание перемещает свои ценности от просвещения и образования к моральному духу. Человек осознает, что просвещение противостоит реальности, так как самосознание подтверждается другим названием силы или собственности. Таким образом, сознание ищет некоторого чувства единства с сообществом или государством, отказываясь от самого себя, и индивид приходит к пониманию того, что другой по своей сути такой же индивидуум, как и он сам. Индивидуальность и необходимость становятся едиными в человеке, а закон необходимости подтверждается законом разума. Люди ориентированы на сообщество, избегают своей индивидуальности и осознают универсальный дух.
Что же тогда универсально? В целом индивиды и группы гармонично сосуществуют, и связь между сознанием (индивидуумом) и бессознательным (божественным) осуществляется беспрепятственно. Можно сказать, что закон, культура и вера близки к универсальному в мире, где универсальность еще не завершена. Как таковой, универсальный атрибут имеет более сильную склонность к всеобщности или сообществу, чем индивидуальное сознание. Чтобы человек мог укорениться в реальности, он должен стать гражданином и существом в целом. Универсальное противоречит самосознанию и, кажется, применяет насилие в отношении человека. В результате, считает Гегель, индивид не может осознать, что он является абсолютным существом только благодаря самосознанию, и чувствует, что он и мир отчуждены друг от друга.
Тем не менее, подавляющая универсальность, которая была способна защитить себя, подавляя дух отдельных людей, не могла представить дух сообщества без отдельных разумов. В целом судьба индивида, оставленного на произвол судьбы, смерти или законам природы, теперь канула в Лету, и рождается дух, вдохновляющий индивида стать субъектом свободы. Таким образом, человек осознает необходимость универсальности и дополняет свою культуру. Таким образом, культура – это дух отчуждения истинной изначальной природы индивида от природных форм существования
[389].
Гегель утверждает, что дух также реален благодаря языку. Если когда-то, например, в эпоху Древней Греции, язык играл роль закона или приказа, то во времена Гегеля это уже был язык, который чисто выражал понятие самосознания. В средствах самовыражения нет ничего похожего на язык. Наше «Я» не только выражает себя с помощью языка, но и обретает с помощью языка характер универсальности. Иными словами, поскольку язык направлен вовне, он выходит за границы нашего «Я»
[390]. В результате появляется разум, который охватывает как сущность, так и реальность нашего «Я».
Затем дух проходит трансцендентный этап веры и практическую стадию полезности. Таким образом, он появляется как коллективная воля каждого человека и входит в стадию сознательного вмешательства в окружающий его мир. В итоге цели индивида становятся целями всего общества, и язык индивида становится общим языком. Взаимодействие общественного и индивидуального сознания создает универсальное сознание.
Таким образом, разум – это сознание, которое понимает все вещи вокруг, в центре которых он видит свое «Я». Кроме того, разум проходит процесс самоанализа. Таким образом, разум твердо придерживается истинности своих требований, не подчеркивая противоречие между своими требованиями и сознанием других людей. Закон также возникает в процессе рационального сознания. Разум превращает сенсорное разнообразие объекта в универсальную природу. Можно сказать, что это сила возвысившегося разума в совершенной истине не является просто оценкой или аналогией. В этом процессе также добавляется еще и телеологический смысл.
Разум, первоначально появившийся как индивидуальное сознание, перемежается с универсальным как сознание, позволяющее объединиться с внешним миром, а не как изолированное от мира сознание. В частности, негативные отношения с другими людьми, наблюдаемые на этапе самосознания, переводятся в позитивные отношения. Исключается противоречивая композиция, состоящая из сознания, с одной стороны, и вещей самих по себе, с другой стороны.
Дух обладает не только чистым мышлением, но и реалистическим духом, который раскрывается вовне. Гегель приводит в качестве примера реалистического духа Адама, живущего в саду Эдема, и сотворение неба и Земли, которые были описаны в Ветхом Завете
[391]. Адам, который в Раю наслаждался бесконечной заботой и вниманием Бога, не был абсолютно чист, но он все еще не мог отличить добра и зла. Но после того, как Адам съел запретный плод, он потерял свою идентичность и был изгнан из рая. В данном контексте зло – это первая форма сознания, в то время как добро уже воплощается в Иисусе Христе. И оно также проявляется в реалистическом самосознании. Зло же является естественным духом, тем не менее, в мученических действиях Иисуса добро и зло примиряются. Таким образом, в результате его самопожертвования природа Бога и человеческая природа становятся единым целым. На высшей точке духа мы понимаем, что реальность в конечном итоге субъективна
[392].
