Значит, тот парень, что машет топором, не мой кузен. Тогда кто же? Сердце у меня стучит так, что едва не выпрыгивает из груди. Я вижу единственное объяснение: ролик – тоже фальшивка!.. Теперь понятно, зачем в шаттле нас фотографировали и просили начитать текст. Им нужны были наши аудио– и визуальные характеристики, чтобы потом фабриковать эти подделки…
Постепенно факты складываются в зловещий пазл. То, как они унижают людей, заставляя, словно животных, справлять нужду на глазах у всех. Эти декорации из папье-маше, рассыпающиеся от малейшего прикосновения, которые должны были стать нашим домом на шесть лет. Но главное – жуткий робот, который убил Изека без всякой причины…
И вдруг я понимаю, что люди, толпящиеся в ангаре, – вовсе не путешественники и не будущие колонисты. Это приговорённые к смерти. А вся бесконечная очередь – не больше чем стадо, ведомое на бойню.
– Они нас убьют! – восклицаю я вслух.
Теперь всё разъяснилось. В том числе те жуткие крики, которые слышали мы с Изеком… Надо предупредить родителей, пока не поздно!
Я иду тем же маршрутом, каким совсем недавно мы пробирались вглубь корабля. Мне очень страшно. Если я встречу кого-нибудь из этих ужасных роботов, мне ни за что не убежать… Я ускоряю шаг. Вдалеке появляется широкая дверь, ведущая в ангар, где вместе с другими обречёнными стоят мои родные. Откроется ли она? Я тихонько приближаюсь и бесшумно поворачиваю дверную ручку. Вздох облегчения. Если бы тут стоял электронный замок, мне бы не удалось вернуться. Я ныряю в людское море. И дверь захлопывается у меня за спиной. Очередь по-прежнему движется очень медленно. Замечаю родителей. Они продвинулись всего на какую-нибудь сотню метров. Атмосфера очень наэлектризована, и у роботов, сдерживающих толпу, много забот. Я с трудом продираюсь сквозь плотную толпу. Отовсюду раздаются жалобы. Работая локтями, я наконец добираюсь до своих. По моему лицу мать сразу понимает: что-то не так.
– Милая, ты плакала? У тебя совсем красные глаза!
– Я… я…
Как рассказать им?
– А где мой сын? – спрашивает отец Изека, увидев, что я вернулась одна.
Слова застревают у меня в горле. Я молча мотаю головой.
– Что это значит? Он не захотел возвращаться с тобой? Очень на него похоже – всегда надо нарушать правила!
– Он не вернётся, – выдавливаю я из себя, и к глазам подступают слёзы.
– Что? Не понимаю…
– Он мёртв, – бормочу я еле слышно, стараясь, чтобы никто, кроме наших двух семей, ничего не услышал.
– Повтори, пожалуйста, – просит отец Изека, чей гнев постепенно стихает. – Он – что? Упал? Вы залезли в какое-то опасное место?
– Они убили его! – кричу я, показывая на одного из киборгов, охраняющих толпу.
– Кто? Роботы?
– Да! Убили как собаку! Мы увидели то, чего нельзя было видеть…
Когда до матери Изека доходит смысл моих слов, она начинает медленно оседать на пол. Муж подхватывает её под руку. В их глазах читается полнейшая беспомощность.
– Что же вы увидели? – спрашивает наконец мой отец.
– Послушайте! И NEP, и Новая Земля, и космический ковчег – всё это огромный обман!
Я ловлю на себе обеспокоенные взгляды соседей. Несмотря на тяготы долгого ожидания, многие по-прежнему пребывают в приподнятом настроении. Не каждому выпадает удача выиграть билет в новую жизнь – читается на их лицах. Так что моя истерика слегка портит им праздник. Но, думаю, когда они увидят нечистоты, оставленные их предшественниками, картинка станет чуть менее радужной.
Отец отводит меня в сторону.
– Что ты такое говоришь, Исис? Нагнала на всех страху. Что именно стряслось?
Я описываю нашу вылазку, поначалу даже весёлую, и те открытия, которые мы неожиданно сделали. Пустые каюты, теплицу, иссохшую как пустыня. Следы ржавчины. Крики ужаса. И, наконец, встречу с роботом. Гибель Изека. А потом объясняю про отсутствующий шрам Джеймса на видео тёти Лили.
Я очень боюсь, что отец не примет мои слова всерьёз. Скажет что-нибудь вроде: «Ну, деточка, успокойся, ничего страшного, всё будет хорошо…» Но он тоже вспоминает про шрам Джеймса. И верит всему остальному. Верит – вижу по глазам. А ещё вижу в его глазах бесконечную тоску.
И чувствую, что в это мгновение в нём разверзается бездонная пропасть. Что бы ни случилось потом, он уже никогда не оправится от ужаса, обрушившегося на него сейчас. Всю жизнь отец бился, чтобы у нас каждый день была еда на столе. Никогда не опускал руки. Несмотря на условия работы, становившиеся всё тяжелее, постоянные унижения и безнадёжно снижающиеся зарплаты. Он не прятался в алкоголь, не тратил время на критику власти… Держался, уверяя себя, что завтра будет лучше, что люди из NEP и правительства работают над тем, чтобы облегчить жизнь бедняков… И в тот момент, когда для нашей семьи ситуация стала совсем критической, удача наконец улыбнулась нам. Мы выиграли билет на Новую Землю. Отец воспринял это как награду за своё мужество и годы непосильного труда. Выигрыш в лотерею NEP словно бы подтверждал правильность его жизненной позиции: верить в будущее и никогда не жаловаться.
И вот в один миг всё разбилось вдребезги. Я опасаюсь, что это его раздавит. Кажется, отец балансирует на краю пропасти и уже накренился над ней, готовый упасть. Но нет. Он выпрямляется и берёт себя в руки. Мой отец не из тех, кто сдаётся.
– Идём, – говорит он. – Надо попытаться выбраться отсюда.
Я киваю, испытывая громадное облегчение от того, что отец теперь на моей стороне. Мы возвращаемся ко всем, и он шепчет что-то на ухо матери. Её глаза распахиваются от испуга. Я чувствую в ней некоторое сомнение, но оно исчезает, когда наши взгляды встречаются. Остаётся только яростная решимость.
– Мама, ты делаешь мне больно, – жалуется Зак.
Она так сильно сжимает его руку, что та уже онемела. Мать ослабляет хватку. После недолгого обсуждения родители Изека тоже принимают новую версию происходящего. Они совершенно раздавлены свалившимся на них горем. Однако присоединяются к нам и начинают пробираться в обратную сторону. Все взирают на наши действия с изумлением.
– Что вы делаете? – окликает нас двухметровый детина с квадратными плечами, похожий на холодильник. – Хотите прождать несколько лишних часов, прежде чем попасть в свою каюту? Не, я, конечно, не против – без вас до меня немного быстрее очередь дойдёт…
Я чувствую, что отец колеблется. Он смотрит на меня. Не обменявшись ни словом, мы приходим к согласию. Мы не можем допустить, чтобы все эти люди спокойно шли на смерть. Необходимо предупредить их.
– Нет никаких кают. Моей дочери удалось исследовать ковчег. В конце этой длинной очереди нас ждёт только одно – смерть.
Гигант пялится на нас как на помешанных.
– И что же вы намерены делать? – всё-таки интересуется он.
– Попытаемся вернуться обратно на шаттле. Если это ещё возможно…
