Но она возразила, заметив, что тем самым поможет людям, убедит их в том, что они ничем не отличаются от знаменитостей, но, самое главное, что они не одиноки.
Пост, который она выложила, прежде чем отключить телефон и перейти в режим паники, был обычным селфи Джасмин без макияжа, в простой черной футболке. Она сопроводила его подписью: Недавние события показали, что нет ничего хорошего в том, чтобы скрывать в соцсетях свое истинное лицо. Да, я – Лулу Си, девушка-радуга, кружева и все такое. Но я еще и Джасмин Уолтерс-Диас. Я люблю свернуться калачиком с хорошей книгой, мой любимый цвет – бордовый, я ничего не понимаю в математике, ужастики – мой любимый жанр, и я лесбиянка. Инфлюенсер ты или нет – мы все просто люди. Люди, которым нужно помнить, кто мы есть на самом деле, а не прятать свою сущность за ширмой. Скарлет Ли научила меня этому, и теперь я передаю ее совет вам. Примите себя такими, какие вы есть, а не такими, какими вас хочет видеть Интернет.
Теперь, включив телефон, она смотрела, как загружается ее домашняя страница. Посыпались уведомления. Она нервно ткнула в иконку Instagram. Пришел час расплаты.
Вау.
Всего за три часа пост набрал более семи миллионов лайков, два миллиона комментариев и еще больше репостов.
– О боже, – прошептала Джасмин, охваченная чувствами, в которых смешались облегчение, скепсис и вера в доброту человечества. Селебритис откликались твитами, выражая свою поддержку. Новостные издания публиковали заметки на эту тему. Ее пиарщица только что написала: «Космо» хочет видеть тебя на обложке их следующего номера! Появился даже хэштег #Принятие, и многие блогеры публиковали свои селфи без прикрас и рассказывали фолловерам неизвестные факты о себе. Конечно, в этом море всплывали и злобные комментарии, но они задевали ее не так уж сильно, как она думала.
Потому что теперь она чувствовала себя свободной. Свободной, чтобы стать Джасмин 2.0 – уже не заложницей навязанного образа, не бессловесной жертвой.
В дверь позвонили. Джасмин открыла и увидела улыбающиеся лица Далилы и Фионы. Прежде чем она успела вымолвить хоть слово, они заключили ее в объятия.
– Мы так гордимся тобой, – выпалила Фиона.
Далила сжала руку Джасмин.
– Согласна.
Джасмин обняла их в ответ.
– Не знаю, что бы я делала без вас обеих. Серьезно. Даже не представляю, что бы со мной стало, если бы не ваша поддержка.
Девушки отправились в кофейню «У Алфреда». Джасмин нравилось это место, потому что каждый месяц хозяева нанимали интересных художников для разработки нового дизайна бумажных манжет на стаканы, эстетичных и в то же время очень фотогеничных. В этом месяце на них была надпись, выполненная шрифтом из комиксов: Девичья сила
[62]. Сначала Джасмин сфотографировала ее для своих сторис. Потом долго рассматривала надпись, чувствуя, как ее охватывает печаль. Чем-то это напомнило ей о Скарлет.
В течение последних недель ей столько раз приходилось пересматривать свое мнение о Скарлет Ли. Ревнивая соперница. Загадка. Ее будущее. Беременная девушка-подросток. Трагическая фигура. Мошенница. Жертва. В памяти Джасмин Скарлет стала более живой, но это отдаляло ее от того, что произошло между ними в ту волшебную ночь после бала. Возможно, она чувствовала эту отстраненность еще и потому, что для них двоих не существовало никакого «после». Они не сказали друг другу последних слов. Не прозвучало: «Постой, что ты имела в виду?». Джасмин так и не получила ответа, почему Скарлет покинула ее, когда за ней пришел Кори. Она предположила, что это как-то связано с приходом матери Скарлет, о чем упомянул Кори – Скарлет явно чувствовала себя зависимой от матери. И Джасмин получила подтверждение – от Чейза, чего никак не ожидала, – что, когда он перехватил Скарлет – Джасмин до сих пор содрогалась при мысли об этом, – та строго сказала ему, чтобы он оставил ее в покое.
– Я ищу Джасмин, – объяснила Скарлет.
Но в ту ночь Скарлет так и не нашла Джасмин, и они больше не увиделись. Хотя Джасмин до конца надеялась на инсценировку смерти Скарлет – она так и не выяснила, кто же тогда был в ее квартире, но, по словам матери Скарлет, это могла быть уборщица или риелтор, оценивающий недвижимость для продажи, – теперь у Скарлет появилась могила. Участок на красивом травянистом склоне недалеко от океана, куда Джасмин могла прийти, чтобы навестить ее. Так что пришло время отпустить ее.
Но это уже не наполняло ее таким отчаянием, как несколько недель назад. Может быть, помог только что опубликованный пост. Она наконец взобралась на вершину горы и теперь оказалась на другом склоне. Ей нравилось целовать Скарлет и нравилось, что Скарлет открыла новые двери в ее сердце и разуме, но нельзя было сказать, что она действительно знала Скарлет. Возможно, никто не знал.
Но в ее жизни появится кто-то другой, кого Джасмин узнает. Она чувствовала приближение этого. Так же, как в начале карьеры на телевидении, когда она общалась с прессой в Нью-Йорке и упорно ездила на метро, потому что не хотела выглядеть модной дивой, по одному движению воздуха чувствовала приближение поезда, прежде чем тот выныривал из туннеля. Вот и теперь Джасмин могла с уверенностью сказать, что грядут великие перемены, и в ее жизни все сложится так, как она этого захочет, потому что отныне все зависело только от нее.
Когда она подходила к столику, который выбрала Фиона, ее телефон завибрировал. К удивлению Джасмин, на экране высветилось имя Руби.
– П-привет, – пробормотала она, едва не выронив стакан с латте. Впервые за все эти месяцы Руби напомнила о себе. – К-как ты?
– Я видела твой пост, – сказала Руби нейтральным тоном.
– О, – ответила Джасмин. В горле застрял комок. Она нервничала из-за долгого молчания сестры. Интересно, Руби осуждает ее? Или, может, сходит с ума от злости?
Но тут Руби заговорила:
– Вообще-то я… э-э… возле кофейни. Я вроде как проследила твою сторис и догадалась, где тебя искать. Мы можем поговорить?
Джасмин изумленно посмотрела в зеркальное окно. И действительно, Руби стояла на тротуаре, прижав телефон к уху.
– Конечно, – пробормотала Джасмин. – Иди сюда.
С гулко бьющимся сердцем она смотрела, как Руби открывает дверь и пробирается к ней сквозь толпу. Сестра как будто ничуть не изменилась с того дня, как они виделись в последний раз – привычный спортивный стиль, волосы убраны назад, на губах густой слой гигиенической помады, – но в то же время в ней появилось что-то новое… Она выглядела отдохнувшей. Даже расслабленной. Раскрепощенной.
– Привет, – дрожащим голосом сказала Джасмин, когда Руби подошла к их столику.
