Таже и Саул пошел в дом свой, в Гиву; и пошли с ним храбрые, которых се́рдца коснулся Бог. А негодные люди говорили: ему ли спасать нас? И презрели его и не поднесли ему даров; но он как бы не замечал того.
И в те дни Наас, царь Аммонитян, тяжко угнетал колено Гадово и колено Рувимово. И выкалывал он каждому из них правый глаз и не допускал Израилю избавителя. И не осталось из народа Израильского на той стороне Иордана никого, кому бы не выколол правый глаз Наас, царь Аммонитян. Но было семь тысяч человек, что спаслись от Аммонитян и вошли в Иавис Галаадский.
И [было спустя около месяца,] пришел Наас Аммонитянин и осадил Иавис Галаадский. И сказали все жители Иависа Наасу: заключи с нами союз, и мы будем служить тебе. И сказал им Наас Аммонитянин: я заключу с вами союз, но с тем, чтобы выколоть у каждого из вас правый глаз и тем положить бесчестие на всего Израиля.
1 Цар 10:26–11:2
Эта вставка поясняет: именно Наас был виновен в причинении этих увечий, и так история становится более плавной – ведь он, скорее всего, говорил именно о тех, кто сбежал от него прежде. (Неясно, почему этот текст был утрачен, но, возможно, это просто ошибка переписчика.) Это позволяет объяснить, на каком фоне свершалось возвышение Саула и его успешная война с аммонитянами. Возможно, перед нами именно тот случай, когда более краткий масоретский текст появился позже кумранской версии, известной еще Иосифу Флавию – вероятно, из источника древнее масоретской редакции.
Вариации и изначальный текст
После этой главы у вас вполне могло возникнуть впечатление того, что у нас просто нет никакой «Библии», поскольку ее тексты разнятся от одного манускрипта к другому – но, возможно, не стоит спешить с таким выводом и проникаться духом нигилизма. Даже в Новом Завете, где вариантов текста намного больше, нежели в Ветхом, и к тому же сами вариации намного шире, есть целые текстовые блоки, где общий ход пассажей практически не вызывает серьезных сомнений. Лично мне кажется так: если из-за наличия текстовых вариаций что-либо и исключается, так только апеллирование к точным формулировкам библейских изречений, воспринятых, словно правовые нормы – да, для такого точный текст был бы жизненно важен. Мы видели, сколь значимы могут быть последствия, когда, скажем, дело доходит до изречений Иисуса о разводе и вступлении в новый брак. Но даже несмотря на все вариации в манускриптах, мы все-таки можем определить, какие черты Евангелия от Марка принадлежат Марку или в Евангелии от Луки – Луке: Марк тяготеет к резким, кратким описаниям событий, а Лука – к долгим, обстоятельным рассказам, и это остается очевидным во всей череде вариаций, сопутствующих передаче текста в манускрипте. И даже в самом крайнем случае, с Книгой пророка Иеремии, пространная версия на иврите и более краткий греческий (и кумранский) вариант – это по-прежнему узнаваемая Книга пророка Иеремии. Так что, в общих чертах, мы можем быть уверены, что это все еще Библия.
Сложнее вопрос о том, в сколь великой мере тот или иной библейский материал восходит к тем людям, которым он приписывается. У нас есть манускрипты Еврейской Библии, созданные довольно рано, возможно, во II столетии до нашей эры; есть манускрипты Нового Завета, возникшие во II веке нашей эры – но у нас нет оригиналов, иными словами, автографов. Даже когда апостол Павел в конце одного из своих посланий говорит, что пишет собственной рукой (Гал 6:11: «Видите, как много написал я вам своею рукою»
[59]), мы не можем этого увидеть – мы видим лишь те строки, которые оставил нам переписчик в более поздние времена. Изучение библейских манускриптов никогда не позволит нам достичь изначального автора – мы можем воссоздать только самый ранний момент в передаче текстов, а оригинал всегда будет древнее. На фоне всего изучения античного мира случай Библии – вовсе не особый. У нас почти нет рукописей, оставшихся от самих древних авторов, – но все же никто не предполагает всерьез, будто невозможно узнать о философии Платона или о жизни и войнах Юлия Цезаря, пусть даже все манускрипты появились намного позже того, как подошла к завершению античная эпоха.
IV. Библейские смыслы
13. Библейская тематика
В кембриджском Королевском колледже накануне каждого Рождества проводится «Фестиваль девяти уроков и гимнов», транслируемый по всему англоязычному миру, и ему подражают во многих церквях, особенно в тех, что принадлежат к англиканской и епископальной традициям. Как и указывает его название, на фестивале читаются девять библейских отрывков, перемежаемые гимнами и хоралами. Хоралы из года в год меняются, хоть и несильно, а вот отрывки остаются почти неизменными. В начале службы звучит «приглашение» – призыв прислушаться и вознести молитву, – и в этом приглашении, в одной короткой фразе, звучит суть истолкования всей Библии.
Прочтем и ознаменуем во Святом Писании рассказ о замысле любящего Бога с первых дней нашего непослушания к восхитительному Искуплению, которое нам принесло это Святое Дитя.
Библия – «Святое Писание» – здесь рассматривается как история непослушания и искупления, греха и спасения, утраченного и вновь обретенного рая для всего рода человеческого («наше» непослушание). Главные персонажи истории – Адам и Иисус Христос: Адам, согрешивший в саду Эдемском (отрывок из третьей главы Книги Бытия всегда читается на службе первым) и Иисус Христос – «последний Адам», как назвал его святой Павел (1 Кор 15:45), послушный Богу и через свое послушание, даже до смерти, подаривший спасение всему человечеству. Таким образом, Библия воспринимается как история о катастрофе, вслед за которой приходит избавление, и это соответствует сути христианства как религии спасения.
Христианское прочтение Библии
Это представление о сути Библии столь глубоко проникло в западную культуру, что большинству людей, так или иначе возраставших в христианстве, она кажется совершенно очевидной. И Ветхий Завет при таком истолковании воспринимается весьма характерно: в его начале – история, а в конце – пророчество. Он начинается с непослушания Адама и рассказа о том, как народ Израильский уходил все дальше и дальше от нравственных ценностей, заповеданных Богом, а кончается предвозвещениями о грядущем Мессии – подобные им мы слышим, скажем, в «Мессии» Генделя. На службе в Кингс-колледже всегда читаются два таких отрывка, и оба – из Книги пророка Исаии. Один из них – пророчество о царственном сыне, который станет «князем мира» (Ис 9:6–7).
Ибо Младенец родился нам —
Сын дан нам;
владычество на раменах Его,
и нарекут имя Ему:
Чудный, Советник, Бог крепкий,
Отец вечности, Князь мира.
Умножению владычества Его и мира
нет предела на престоле Давида и в царстве его,
