Веди себя хорошо!
Такое чувство, что, какой бы ни была история законов в Пятикнижии – это, по крайней мере, законы – иными словами, ясные и четкие предписания и проскрипции за те или иные поступки. Как религиозные иудеи, так и «библейские христиане» видят в них повеления, основанные на верховной воле Божьей, исполняют их беспрекословно и противятся всему, что ослабляет чувство их «священного долга», – даже если в основе этой тенденции лежит изучение их истории. Впрочем, нужно помнить о двух важных моментах.
Первый в том, что часто у законов есть «мотивирующие оговорки» – стимулы, призванные к тому, чтобы законам подчинялись. Они нередко связаны с тем, к чему ведет послушание или непослушание – и выглядят как обещания и угрозы. Ясный пример обещания – это мотивирующая оговорка, добавленная к заповеди о почитании отца и матери: «…чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе» (Исх 20:12). А во Второзаконии мы найдем развернутый вариант:
И если вы будете слушать законы сии и хранить и исполнять их, то Господь, Бог твой, будет хранить завет и милость к тебе, как Он клялся отцам твоим, и возлюбит тебя, и благословит тебя, и размножит тебя, и благословит плод чрева твоего и плод земли твоей, и хлеб твой, и вино твое, и елей твой, рождаемое от крупного скота твоего и от стада овец твоих, на той земле, которую Он клялся отцам твоим дать тебе.
Втор 7:12–13
Об угрозах, скорее всего, известно лучше. Бог грозит наказанием всем непокорным – скажем, когда Второзаконие велит строителю дома сделать перила на плоской крыше, «…чтобы не навести тебе крови на дом твой, когда кто-нибудь упадет с него» (Втор 22:8). Во Второзаконии немало пространных и общих угроз за непослушание Богу, и они выражены в многословных проклятиях, приведенных в главе 28:
Если же не будешь слушать гласа Господа Бога твоего и не будешь стараться исполнять все заповеди Его и постановления Его, которые я заповедую тебе сегодня, то придут на тебя все проклятия сии и постигнут тебя.
Проклят ты [будешь] в городе и проклят ты [будешь] на поле.
Прокляты [будут] житницы твои и кладовые твои.
Проклят [будет] плод чрева твоего и плод земли твоей, плод твоих волов и плод овец твоих.
Проклят ты [будешь] при входе твоем и проклят при выходе твоем.
Втор 28:15–19
После мы видим, как Моисей перечисляет очень, очень много особых проклятий, которыми обернется непослушание: это сумасшествие, слепота, притеснения и потери, моровая язва, порабощение, неплодородность и каннибализм (см.: Втор 28:20–68).
Но есть и другие стимулы, и они встречаются гораздо чаще, нежели тревога за будущее. Один – обращение к прошлому Израиля и настоятельный призыв быть покорным Богу и исполнять Его требования – в благодарность за Его былые благословления. Это особенно частый мотив во Второзаконии, где воззвания, связанные с Исходом из Египта и обретением в дар Земли Обетованной, повторяются постоянно и служат как стимул для послушания:
Люби́те и вы пришельца, ибо сами были пришельцами в земле Египетской. Господа, Бога твоего, бойся [и] Ему [одному] служи, и к Нему прилепись и Его именем клянись: Он хвала твоя и Он Бог твой, Который сделал с тобою те великие и страшные дела, какие видели глаза твои… Итак
[11] люби Господа, Бога твоего, и соблюдай, что повелено Им соблюдать, и постановления Его и законы Его и заповеди Его во все дни.
Втор 10:19–21, 11:1, курсив добавлен
Это «итак» подразумевается уже в первой из Десяти заповедей, хотя и неясно:
Я Господь, Бог твой, Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства; да не будет у тебя других богов пред лицем Моим.
Исх 20:2–3
Возможно, есть кое-что еще более удивительное, чем апеллирование к будущим последствиям или обретенным в прошлом благам – это тенденция утверждать, что законы хороши сами по себе и читающие могут сразу же усвоить их суть. В Книге Исхода есть закон, устанавливающий правила залогов. Он говорит о крайнем случае, когда человеку нечего заложить, кроме верхней одежды, и о том, как здесь следует поступать:
Если возьмешь в залог одежду ближнего твоего, до захождения солнца возврати ее, ибо она есть единственный покров у него, она – одеяние тела его: в чем будет он спать? итак, когда он возопиет ко Мне, Я услышу, ибо Я милосерд.
Исх 22:26–27
Здесь скрыта угроза, обращенная к потенциальному обидчику, и исходит эта угроза от Бога, который услышит крик бедного и, предположительно, отомстит за него. Но видна и попытка воззвать к разуму оскорбителя: разве праведно лишать кого-то единственной возможности укрыться? Это призыв к общему опыту людей, и благодаря ему закон становится не деспотическим повелением, а неким естественным моральным принципом. Книга Второзакония открыто утверждает, что законы Израиля благи и справедливы:
Вот, я научил вас постановлениям и законам, как повелел мне Господь, Бог мой, дабы вы так поступали в той земле, в которую вы вступаете, чтоб овладеть ею; итак храните и исполняйте их, ибо в этом мудрость ваша и разум ваш пред глазами народов, которые, услышав о всех сих постановлениях, скажут: только этот великий народ есть народ мудрый и разумный. Ибо есть ли какой великий народ, к которому боги его были бы столь близки, как близок к нам Господь, Бог наш, когда ни призовем Его? И есть ли какой великий народ, у которого были бы такие справедливые постановления и законы, как весь закон сей, который я предлагаю вам сегодня?
Втор 4:5–8
Это уже подразумевает наличие некоего способа судить о достоинствах законов и тем самым выводит нас за рамки идеи о том, что это всего лишь повеления, которым надлежит покоряться, ибо они исходят от Бога. Любой может понять, что эти законы – благие.
Есть и другой момент, о котором стоит помнить: законы встроены в рамки повествования. Мы не располагаем ни одним «отдельно взятым» израильским законом хотя бы в том виде, в каком находим их в кодексах Месопотамии – в виде некой данности, наделенной правовой силой. У нас есть только одни законы, и те, кто записывал Библию, связали их с жизнью Моисея и людей, следовавших за ним. Иными словами, мы встречаем закон как часть предания, как часть рассказа о связи Бога с Израилем. Пусть иудаизм и настаивает на том, что законам, безусловно, нужно подчиняться, в нем все же больше тонких отличий, нежели в традиционных формах христианства, – и ему легче увидеть эти законы как часть диалога с народом Израильским, под которым понимаются все поколения евреев вплоть до нынешнего. Закон – это не ряд неприкрытых требований, а одна из сторон отношений Бога с Его народом. Мы видели: Тора – это не «закон» в любом простом его понимании: ее приходится адаптировать под изменчивые обстоятельства, хотя и нельзя отменить. А те христиане, которые столь жаждут «вернуться к заповедям», часто воспринимают все намного грубее и игнорируют явленную в Библии связь закона с культурным контекстом.
