Как мы увидим в главе 18, вероятно, в какой-то момент в IV веке до нашей эры Пятикнижие перевели на греческий в Египте. Значит, к тому времени в нем явно видели текст, заслуживающий доверия и еврейской диаспоры в Египте, и евреев, живших в Земле Обетованной. Точная датировка миссии Ездры – если предположить, что это исторический факт – не определена. Но скорее всего, она вершилась где-то в V веке до нашей эры. Это хорошо согласуется с тем, что законы и повествования были сведены в кодекс и обрели силу канона именно в тот период израильской истории, когда провинцией Йехуд правили персы. А возможно ли, что персидские власти сами приняли участие том, чтобы наложить на иудеев законы Пятикнижия? В 1990-х годах широко распространилась теория, согласно которой персы, проявляя уважение к местным законам народов, пребывавших под их подданством, стремились удостовериться в том, что эти законы будут должным образом сводиться в кодексы и проводиться в жизнь. Так может, нечто подобное произошло и с Пятикнижием в провинции Йехуд? [21]. Впрочем, эта теория в лучшем случае спекулятивна: сложно представить, что персидский сатрап, властвовавший над огромной областью Заевфратья, в которой провинция Йехуд была крошечным островком, тщательно проверил все пять книг закона Моисеева, желая убедиться, что они соответствуют взглядам персов на правосудие и справедливость. И еще сложнее поверить в то, что он читал повествования и множество правил, касавшихся храмового богослужения. В общем и целом, вероятнее всего, иудеи, и только они сами, просто решили, что Пятикнижие будет играть роль свода их законов, а также станет их основополагающим историческим документом. Так в иудаизме времен персидского владычества Тора обрела силу закона, обязательного для исполнения, и за ней признали право определять институты иудейской религии, ее обычаи и меры по урегулированию общественных споров. Это не значит, что текст Торы стал абсолютно непреложным и неизменным. Даже в свитках Мертвого моря мы увидим расхождения в книгах Пятикнижия. Одно особое произведение, «Храмовый свиток», даже стремится примирить противоречия разных кодексов – и тем самым, возможно, создать документ, обладающий большим авторитетом, чем уже существующие законы Пятикнижия [22]. Но с V века до нашей эры и в дальнейшем иудаизму предстояло стать религией закона, в формальном смысле – религией Торы.
Почему все так переменилось? Во Второзаконии уже проявлено то благоговейное почитание, которое израильтяне обязались оказывать Богу. Оно заключено в законах и настоятельных предостережениях, которые, как утверждают, передал Моисей. Обращение Торы в канон, свершенное в иудаизме времен персидского владычества – логичное развитие этой тенденции, восходящей, возможно, еще к эпохе до Вавилонского плена. Но как именно в иудейской мысли начал столь высоко цениться в первую очередь закон – это остается неизвестным.
Олицетворение Торы
После эпохи Вавилонского плена поразительным развитием иудаизма стало олицетворение Торы, чем-то похожее на олицетворение Премудрости. Особенно ясно это видно в Книге Премудрости Иисуса, сына Сирахова (середина II века до нашей эры). Ее автор первым перенимает олицетворение Премудрости из восьмой главы Книги Притчей – и развивает его образность:
Премудрость прославит себя
и среди народа своего будет восхвалена.
В церкви Всевышнего она откроет уста свои,
и пред воинством Его будет прославлять себя:
«я вышла из уст Всевышнего
и подобно облаку покрыла землю;
я поставила скинию на высоте,
и престол мой – в столпе облачном;
я одна обошла круг небесный
и ходила во глубине бездны.
Сир 24:1–5
Но потом он переходит в новую тональность – и связывает Премудрость именно с Израилем:
В волнах моря и по всей земле
и во всяком народе и племени имела я владение:
между всеми ими я искала успокоения,
и в чьем наследии водвориться мне.
Тогда Создатель всех повелел мне,
и Произведший меня указал мне покойное жилище и сказал:
поселись в Иакове
и прими наследие в Израиле.
Прежде века от начала Он произвел меня,
и я не скончаюсь во веки.
Я служила пред Ним во святой скинии
и так утвердилась в Сионе.
Сир 24:6–10
И чуть дальше в этой главе мы обнаруживаем, что Премудрость и Тора – на самом деле одно и то же:
Все это – книга завета Бога Всевышнего,
закон, который заповедал Моисей
как наследие сонмам Иаковлевым.
Сир 24:25–26
Итак, божественная Премудрость приняла, так сказать, гражданство Израиля. Истинная мудрость теперь заключалась в том, чтобы соблюдать заповеди Торы. Так Тора возвысилась – и, как было сочтено, традиция ее почитания в Израиле превзошла традицию мудрости, восходящую к давним временам: «…автор притязает на то, что иудейский закон имеет вселенскую важность, и, поступая так, он, несомненно, встревожен – ведь на иудейскую религиозную мысль и обычаи, витавшие в то время, обрушатся обвинения в интеллектуальном обскурантизме и ксенофобии, и придется за них отвечать!» [23]. И при персах, и позже неевреи относились к евреям с подозрением, в частности потому, что те не почитали богов, как «нормальные» люди, а настаивали на поклонении лишь своему единому Богу – и исключали всех остальных. Из-за этого евреи обособились – и стали особенными. Впрочем, сами они на подобные выпады отвечали, что именно они – нормальные и что их закон – вселенский, поскольку они признали нормы и правила, которые превыше любых идей других народов, и именно в этих нормах и правилах, отраженных в Торе, и обретается истинная мудрость.
Так в Еврейской Библии мудрость и закон почти подходят к тому, чтобы стать руководством для жизни, за которым многие и обращаются к Библии. И все же это не кодекс на все времена: и мудрость, и закон прочно укоренены в изначальной жизни Древнего Израиля. Эти слова не призваны отрицать ни того, что они оба служат примером моральных принципов, свидетелями которых мы часто становимся и в современных спорах об этике, ни того, что их разделяли и другие народы на Древнем Ближнем Востоке. Впрочем, уже из-за этого трудно применить библейские учения буквально. И это показывает: связь Библии с современным христианством или иудаизмом уже не столь пряма.
4. Пророчества
Пророки и их Книги
Христиане всегда восторгались пророчествами. В Новом Завете Иисус представлен как исполнение пророчеств о Мессии в Еврейской Библии, и прочтение всех библейских книг с акцентом на пророчествах о грядущем и знаках его скорого пришествия обрело очень большую популярность (особенно среди евангеликов). В число классических мессианских пророчеств входят и строки из Книги пророка Исаии 9:2–7:
