- Абсолютно. А вам пришло время завести новый роман. Нора Линч отправилась осваивать новые территории, но вы и палец о палец не ударяете.
- Послушайте, после той истории с Норой я боюсь лишний раз посмотреть на кого-нибудь. Так что ударять палец о палец я не собираюсь. С меня довольно того ужасного недоразумения.
- Из-за вас мы потеряли хорошую учительницу. Моя Дара любила ее. А про женщину, которая заменила Нору, она говорит, что ей лет сто и что она имеет привычку время от времени бить их линейкой по костяшкам.
- Бедная Дара… Наверное, мне следовало обручиться с мисс Линч. Тогда она осталась бы в городе, и все маленькие девочки вроде Дары были бы счастливы.
- Вряд ли их счастье продолжалось бы долго, но сейчас речь не о детях. Фамилия этого строителя Берк. Фергус, ради бога, в какой папке вы будете искать его дело?
- В папке, на которой написано «Б»?
- Вы настоящий вундеркинд, - сказала Кейт Райан и села за пишущую машинку.
- Папа, что ты делаешь? - спросила Дара, заставив Джона вздрогнуть и покраснеть от стыда.
Ему следовало сочинять. Пользуясь тем, что в баре находится Кейт, уже уставшая за утро, проведенное в конторе Слэттери. Но когда долго смотришь на чистый лист бумаги, то потихоньку начинаешь сходить с ума. Джону Райану было не о чем писать и нечего сказать. Он вышел в то, что Кейт называла садом, а все остальные двором, и попытался заняться физическим трудом. Лицензированная пивная Райана стояла на самом ходу. Ее передняя дверь выходила прямо на Ривер-роуд. Никто не слышал о пивной с садом у входа. Продукты, львиную долю которых составляли бочонки, привозили на задний двор с полупустыми сараями и навесами. Туда же выходила задняя дверь дома - единственная, которой разрешалось пользоваться детям. Но в стороне от дома было то, что называлось боковым двором. По этому двору бродили куры. Там же сидела Джаффа, безмятежная, как Будда; она мурлыкала и лениво умывала большую оранжевую морду. Леопольд в этом дворе бывал редко. Псу требовалась публика, сочувствовавшая его хныканью и бросавшая подачки, поэтому он любил торчать в пивной. После отвратительного случая на берегу Морис оставался в своем торфяном домике. Джон придумал чудесный способ, позволявший не работать над стихами: он построит большой проволочный вольер. Куры будут жить в вольере, рыть землю и помешают попыткам Кейт разбить там настоящий сад. Как только куры окажутся в загоне, жизнь станет легче. Но Джону Райану хотелось сделать это тихо, тайком от родных. Он не желал признаваться даже самому себе, что увиливает от работы за письменным столом. У Дары был воинственный вид. Темные глаза упрямо смотрели из-под черной челки, руки были засунуты в карманы шорт.
- Ты хочешь что-то изменить? - спросила она тоном человека, который искал себе противника и нашел его.
- Пока что только составляю план, - виновато ответил отец, переминаясь с ноги на ногу.
Держу пари, это будет что-то новое и ужасное.
- Я хотел собрать всех кур вместе, вот и все, - кротко сказал Джон.
Им и так хорошо. Они вовсе не нуждаются в том, чтобы быть вместе. Куры не хотят никаких изменений, они довольны тем, что есть. - Глаза девочки подозрительно блестели; казалось, она собиралась заплакать. До сих пор Дара не обращала на кур никакого внимания. Куры были для нее такой же частью пейзажа, как берег реки и ящики во дворе.
Джон Райан присел на корточки и обхватил коленки дочери.
- Ну-ка обними своего старого отца.
- От этих объятий никакого толку, - заявила Дара.
- Верно. - Он поднялся. - Я тебя понимаю. Сам чувствую то же самое. Просто мне не хочется писать стихи, поэтому я пришел поиграть с цыплятами.
Представив себе отца играющим с цыплятами, Дара невольно фыркнула. Но Джона Райана это не обмануло. Он видел, что дочь расстроена, и решил, что причиной этого расстройства является ссора с Кейт. Но он ошибся.
- Папа, мы бедные?
- Нет. Сама знаешь.
- Но и не богатые?
- Совсем не обязательно быть бедным или богатым. Мы, как и большинство здешних жителей, средние.
- А когда-нибудь мы будем богатыми?
- Мы будем нормальными. Чем вызван такой интерес к деньгам?
- Нам понадобятся деньги, чтобы купить дом. - Выражение ее лица было очень решительным.
- Глупышка, у нас же есть дом. Вот он. - Джон обвел рукой недавно побеленную пивную.
Не этот. Я говорю про Фернскорт, где сейчас копают. Расчищают участок для какого-то американца, который будет жить там до тех пор, пока мы не сможем купить у него дом.
- Ну, ну, Дара, - начал успокаивать ее Джон.
Но девочка сердилась и не хотела, чтобы ее успокаивали.
- Это наш дом! Мой, Майкла и всех остальных.
Джон вздохнул.
- Не хочешь прогуляться?
- Не хочу.
- Я тоже не хочу гулять с такой упрямой ослицей, но придется..
- И куда мы пойдем?
- В Фернскорт.
- Тогда ладно.
Кейт Райан, беседовавшая в баре с не слишком симпатичными ей Джимбо Дойлом и Джеком Койном, увидела через окно две фигуры, шедшие по мостику. Мужа, который должен был в это время писать стихи, и дочери, в последнюю неделю напоминавшую дикобраза. У нее чесались руки постучать в стекло, но тогда вредный Джек Койн всем раззвонил бы, что муж у нее под каблуком. Доставить ему такое удовольствие было нельзя.
Кейт знала, что она чересчур порывиста. Во время недавней исповеди она призналась канонику Морану в грехе вспыльчивости. Каноник Моран посоветовал Кейт в минуты, когда ее одолевает искушение сказать что-нибудь резкое, думать о Богоматери. Думать о том, что на ее месте сказала бы Пресвятая Дева. Говорить то же самое не требуется; достаточно просто подумать. Этой мысли хватит, чтобы воздержаться от ядовитой реплики, способной причинить боль другому человеку.
Глядя на мужчину и девочку, державшихся за руки и шедших по мостику, Кейт подумала о том, что Богоматерь могла бы благословить их и пожелать им всего хорошего. Что ж, Кейт Райан тоже способна на такое. Она повернулась и посмотрела на Джека Койна и Джимбо Дойла с улыбкой, которую считала ангельской.
- О боже, Кейт, у тебя что, зубы болят? - тревожно спросил Джимбо Дойл.
- Мы с Майклом собирались жить там, когда вырастем. Все знали, что мы хотим сделать здесь хорошую крышу и, может быть, окна и дверь. - Дара показала рукой на крыло дома.
- Но это была всего лишь мечта, - мягко сказал Джон.
- Нет!
- Конечно, мечта. Такая же, как человек на луне. Помнишь, когда ты была маленькая, мы перед сном показывали тебе человека на луне? Теперь ты знаешь, что никакого человека там нет, и любуешься самой луной, которая светит в небе над Маунтферном.
