Они миновали рощу и поехали к сторожке. Мисс Хейз сказала, что звонил мистер О’Нил и предупредил, чтобы к ужину его не ждали. Он поедет за Керри. В школе каникулы, но мальчики будут участвовать во всенощной и других церковных службах. Для всех остальных пасхальные каникулы начнутся в понедельник. А Керри вернется сегодня.
Они ели макароны с сыром и с жаром обсуждали приезд Керри. Потом убрали со стола и помогли мисс Хейз мыть посуду. Дара наслаждалась покоем и миром, царившими в этом доме. Здесь не было ни Карри, гремевшей кастрюлями на кухне, ни бара за зеленой дверью, ни воющего Леопольда, ни Деклана, жаловавшегося на то, что в этой семье его будут считать младенцем до самой пенсии, ни Эдди, от которого всегда можно было ждать новых напастей на их голову. Никакой суматохи. Конечно, временами Грейс чувствовала себя здесь одинокой, но это гораздо меньшее зло.
Они сидели в комнате Грейс, и Дара примеряла весь гардероб подруги. Туфли были ей маловаты. А жаль, потому что обуви у Грейс было много. Она могла бы дать Даре взаймы несколько пар и даже не заметить этого.
- Твой отец часто ссорится с Майклом? - спросила Грейс.
- Нет. Он вообще с ним не ссорится.
Грейс тяжело вздохнула.
- А мой папа и Керри ссорятся всегда. Что-то мешает им общаться.
- Конечно, папа очень сердится на Эдди, почти каждый божий день, - сказала Дара, надеясь утешить подругу.
- Эдди - это особый случай. Ты же сама говорила.
- Да, - подтвердила Дара. - Эдди - это совершенно особый случай. С ним никто не может общаться.
По дороге домой Дара увидела мужчину, шмыгнувшего в парикмахерскую «Розмари». Перед тем он воровато оглянулся и обвел взглядом Ривер-роуд. Неужели то, что они слышали в школе, правда? Нужно будет все рассказать Грейс завтра утром. Она надеялась, что Грейс не умрет от одиночества, дожидаясь приезда отца и Керри.
Грейс несказанно жалела о том, что передала Керри слова этой дуры Бригид-Энн, будто у отца есть какая-то дама, на которой он собирается жениться. Ведь ясно же, что это неправда. Мать умерла почти два года назад, а отец не собирался жениться снова. Отец Девен знакомил его с несколькими своими прихожанками - вдовами и другими ужасными женщинами. Но отец посмеивался над ними вместе с ней, Грейс, так что девочку это ничуть не тревожило.
Керри хранил фотографию матери в бумажнике. Еще одна фотография лежала в кляссере, прикрепленном к обложке его ежедневника. Однажды Грейс видела, как он ее достал, считая, что рядом никого нет. Еще одна фотография матери стояла на пианино… Керри часто поправлял ее и заботился о том, чтобы на фотографию всегда падал свет.
Еще один портрет матери висел в коридоре. Мать никогда не любила его; говорила, что там она похожа на актрису, которой предстоит сыграть роль знатной дамы. Отец смеялся и говорил, что она действительно знатная дама. Керри тоже не любил эту фотографию и никогда не останавливался, чтобы посмотреть на нее. Однажды Грейс спросила почему, и он ответил: отец нарядил мать в шелка, увешал драгоценностями и заказал модному фотографу парадный портрет только для того, чтобы показать, какой большой человек он сам. Это не имеет к матери никакого отношения.
Керри сказал: будь его воля, он вынес бы портрет из дома и сжег его. Тогда мать поняла бы, насколько он ее понимает. Время от времени Керри говорил очень странные вещи.
Грейс не могла понять, зачем отец поехал за Керри в такую даль. Возможно, это значило, что он собирается быть с Керри поласковее. Но Грейс в это не слишком верилось.
Отец Майнихан был человеком беспокойным и поэтому умудрялся приукрасить и затемнить то, что можно было сказать просто и прямо. Патрик провел в его кабинете пятнадцать минут, но так и не понял, почему его попросили забрать Керри именно сегодня.
- Теперь, когда все аспекты рассмотрены и всё учтено, можно сказать, что лучшего результата можно достичь с помощью самых простых средств. Такое случается очень часто, - сказал отец Майнихан.
Патрик посмотрел на священника с отвращением. Его голубые глаза больше не улыбались.
- Короче. Что он сделал? - снова спросил он, на сей раз более сурово.
- На то, что и как мы делаем, можно смотреть с разных сторон и объяснять это по-разному… - снова начал отец Майнихан.
- Отец, объясните все с помощью двух-трех фраз. - Патрик еще никогда так не разговаривал с людьми в сутанах. Старое воспитание не позволяло ему грубо прерывать священников.
- Если бы все было так просто…
- Это действительно просто. Я ехал два часа в школу, где обучается мой сын. Могу добавить, в школу, которую я щедро финансировал. А теперь слышу - если только слух меня не обманывает, - что вы хотите от него избавиться. Причем немедленно. Почему?
Отец Майнихан не мог ответить на прямо поставленный вопрос, поэтому предпочел промолчать.
- Бросьте, святой отец. Я не собираюсь неделю играть с вами в угадайку. Что он сделал?
- Давайте не будем торопиться, мистер О’Нил.
- Нет, давайте поторопимся, отец Майнихан. Он что, трахнул какого-нибудь мальчика?
- Мистер О’Нил, пожалуйста!
Впервые за весь разговор от священника удалось добиться чего-то конкретного.
- Отец, мальчику уже почти шестнадцать. Думаю, если я задам несколько вопросов, в конце концов все станет ясно. Он напился? Ударил преподавателя? Пропустил мессу? Ради бога, скажите, чем вызваны все эти письма и телефонные звонки, в которых и ФБР не разберется?
- Я пытаюсь объяснить.
- Проклятие, ничего вы не пытаетесь! Он трахнул уборщицу? Отрицал непогрешимость папы? Если мне предстоит увезти мальчика и оставить здания, построенные на мои деньги, то я бы хотел знать, почему!
- Он взял большую сумму денег.
У Патрика похолодело в животе.
- Это невозможно.
- Уверяю вас…
- Сколько?
- Двести фунтов.
- У вас есть доказательства?
- О да.
- Будьте добры, изложите их.
- Хотите, чтобы пришел ваш сын?
- Не сразу. Сначала расскажите вы, а потом мы выслушаем объяснения Керри. Идет?
О’Нил снова стал прежним Патриком. Быстрая улыбка, которой он пользовался при заключении сделок, тонкая лесть… Его лицо изобразило внимание.
Последовал рассказ о благотворительном матче в пользу бедных детей. Патрик с трудом сохранял терпение. Этот священник был слишком елейным. Он говорил о бедных детях так, словно те были представителями другого вида. Матч по регби привлек к себе большое внимание. На него приехали люди отовсюду. За каждую команду выступали три игрока высшей лиги. Не каждый день увидишь таких звезд на поле ирландской школы. Билет стоил два шиллинга.
Естественно, на матче присутствовали все ученики, жители окрестных городов, болельщики со всей Ирландии и, конечно, представители прессы. Отец Майнихан снова понизил голос - на случай, если рядом с ними окажется кто-то из журналистов. Все сложилось крайне неудачно. На стадион пришли примерно полторы тысячи человек, в том числе много состоятельных и щедрых людей, заплативших за билет куда больше двух шиллингов.
