Он дважды решал все бросить, но на следующее утро передумывал. Трижды хотел уволить Брайана Дойла и крикнуть, что, если бы этот застройщик работал на Западе, он всю жизнь стоял бы на коленях, вымаливая заказ, и трижды сдерживался. Наорал на добродушного архитектора, сказавшего, что с американцами всегда так. Они приезжают сюда, считают себя самим Господом Богом и думают, что ради них тут будут лезть вон из кожи. Патрик не относил себя к числу таких американцев. Ему хотелось считать О’Нилов сыновьями этой страны, вернувшимися на родину, а не вельможами, отдающими приказы. Он извинился перед архитектором, и тот пообещал не вспоминать прошлое. Все знали, что напряженная нью-йоркская жизнь сводит людей с ума.
Он дважды возвращался в Америку. По истечении года не было сделано практически ничего, но Патрик заставлял себя улыбаться.
В конце концов О'Нилу удалось убедить специалистов по охране окружающей среды, что он не разрушает ничего ценного. Причем не обошлось без удачи. Однажды Патрик заглянул в пивную Райанов, и Джон Райан показал ему выписку из археологического журнала, доказывавшую, что здание художественной ценности не представляет.
Он стал самым искусным лжецом на двух континентах. Однажды на мосту у него состоялась беседа с Фергусом Слэттери. Не разочарован ли Патрик тем, как медленно идут дела? Нет, нет, все идет своим чередом. Пусть горожане не считают его хвастливым и торопливым янки. А когда он разговаривал в Нью-Йорке с Джерри Пауэром, то утверждал обратное. Да, здесь все делается очень медленно. У них устаревшая технология. Но, конечно, он не передумал. Нет, они не свели его с ума.
Но когда он оказывался наедине с Рейчел Файн и потягивал бренди в ее красно-золотой квартире, казавшейся очень спокойной и уютной по сравнению с остальным Нью-Йорком, то рассказывал ей правду. Говорил, что не раз был готов лопнуть от злости и разлететься на кусочки. Теперь он понимал, почему его соотечественники, оставшиеся на родине, так ничего и не смогли добиться. Ничегошеньки. Теперь ясно, почему у них так плохо развита экономика. Черт побери, эти люди стояли, сдвинув шляпы на затылок, и зубоскалили, потому что никогда не умели работать. Они не знали, что такое надрывать пуп, и не хотели это знать. Никакая высокая цель не могла заставить их ударить палец о палец. Патрик мог говорить такие вещи Рейчел, так как знал, что она ни за что с ним не согласится. Рейчел погладит его по головке и скажет, что ирландцы сохранили свой жизненный уклад и свою независимость… ну, почти сохранили. А что сказать о жителях ее Латвии? Они позволили Советам взять верх, и теперь Латвия не поднимется никогда. Все латвийские евреи, которые смогли убежать, эмигрировали в Америку, но возвращаться на родину и восстанавливать там замки не собираются.
Рейчел мягко подбадривала его, напоминала, чего он сумел достичь, говорила, что еще ни один внук деревенского жителя не вернулся на родину, чтобы купить большой дом и превратить его в доходное предприятие. Ему нравилось слышать эти слова, придававшие смысл его работе, несмотря на все сложности и задержки. Однажды вечером Патрик спросил, почему Рейчел поощряет его, хотя с самого начала была против этой затеи и хотела, чтобы он жил в Нью-Йорке.
- Только очень глупые женщины заставляют мужчин отказываться от их мечты. Что бы было с тобой, если бы у тебя отняли мечту или отговорили от ее выполнения? Ты бы потерял смысл жизни и превратился в зомби.
Патрик привлек ее к себе. Рейчел - чудесная женщина. Господи, как жаль, как жаль, что она разведенная еврейка. Даже если бы против этого никто не возражал, он все равно не смог бы жениться на ней. Это было невозможно.
Но в конце концов этот день настал. На участок прибыла техника. Высокие краны и машина с тяжелым ядром, раскачивавшимся взад и вперед. После чего стены Фернскорта рухнули. Рейчел Файн издалека посоветовала собрать камни и сложить из них заборы или альпийские горки. Найти место для их хранения; наверняка большие камни относятся к тому времени, когда Америка только завоевала независимость. Кроме того, они красивы сами по себе. Брайан Дойл говорил, что это безумие, но лишь потому, что впоследствии рассчитывал использовать выброшенные камни для собственных целей. В глубине души он восхищался этим янки с непомерными амбициями и верой в то, что все можно сделать за пять минут.
Во время прогулок по сельской местности счастливая Грейс не выпускала руку Керри. Это были первые летние каникулы, которые они проводили вместе. Она рассказывала брату о маунтфернском женском монастыре, о своих одноклассницах и о том, как девочки обводят монахинь вокруг пальца. И просила рассказать о порядках в его закрытой школе. Нравится ли ему там учиться? Не чувствует ли он себя одиноким? Рад ли тому, что наступили каникулы? Грейс хотелось, чтобы Керри радовался всему. Как она сама.
- Просто позор, что нас там не будет, - в десятый раз повторяла Грейс, когда они шли по скалистой тропе в Донегале. - Я бы с удовольствием посмотрела на это.
- Да, - рассеянно ответил Патрик, глядя на океан. Интересно, видел ли его отец эти холмы, когда уплывал из Ирландии, или они остались далеко на севере? Он так и не узнал, откуда О’Нилы уплыли в Соединенные Штаты - из Голуэя или расположенного в южном графстве Корк порта Коб? Никто из родни этого не знал и не хотел выяснять. Джон Райан сказал, что, скорее всего, это был Голуэй. Вряд ли стоило ехать из их мест в далекий Коб, если в те давно прошедшие дни суда регулярно выходили в море из Голуэя.
- Это не заняло бы у нас много времени. Почему мы не уехали вчера вечером? - упрямо спросила девочка.
- Не знаю, Грейс. Мы всё увидим через несколько дней, когда вернемся. Разве тебе не нравится, как мы проводим время?
- Нравится, но… - Увидеть это собственными глазами было очень важно. Почему они должны пропустить такое событие? Пусть отец объяснит.
- Отец не хочет, чтобы мы находились там во время сноса. Будет лучше, если наше имя не станут связывать с разрушением… с уничтожением того, что там есть. - В голосе Керри не слышалось ни осуждения, ни похвалы; мальчик говорил так, словно читал географическую карту.
Патрик пристально посмотрел на сына.
- Почему ты так говоришь? - заставив себя рассмеяться, спросил он.
- Потому что это правда. Во всяком случае, мне так кажется.
- Да. В каком-то смысле ты прав, - удивленно ответил отец.
- Мы - хорошие парни. Те, которые въезжают в город, когда стрельба окончена. Верно?
- Опять же в каком-то смысле.
- По-моему, это смешно, - возразила Грейс. - Все радуются, что мы строим новый отель; им бы понравилось, если бы мы были там. Зачем убегать и пропускать такое зрелище? Я бы с удовольствием понаблюдала за большой машиной, которая рушит стены.
- Я тоже, - просто ответил Патрик.
Он собирался позвонить Брайану Дойлу и узнать, как прошел снос. Мечтал, чтобы Дойл обладал даром красноречия и мог подробно описать случившееся. Впрочем, Дойл стал бы рассказывать о сверхурочных, поломках, необходимости пересмотреть смету и не обратил бы никакого внимания на символичность изменения старого порядка.
