Кейт засмеялась. Дара сильно повзрослела; с ней можно было беседовать более непринужденно, чем раньше. На девочку сильно повлияли месяцы, прожитые в пабе без матери, неуверенность в завтрашнем дне и в том, что мать вообще вернется домой. Перемена была разительная. До несчастного случая Дара была мальчишкой-сорванцом, мечтающим удрать из дома, зевающим от взрослых бесед и ненавидящим разговоры по душам. Но теперь все прошло. Казалось, она переросла Майкла, хотя раньше ждала его первого шага, а. уже потом решала, что делать самой. Практически она уже была женщиной и начинала ощущать приступы если не любви, то чего-то вроде благоговения перед героем. Кейт видела, как изменяется выражение лица Дары, когда она говорит о Керри. Эта маленькая влюбленность началась прошлым летом.
Кейт чувствовала, что может говорить с Дарой о вещах, которые Джону казались мелкими. Может быть, это и называется женской солидарностью… Но она старалась не преувеличивать. Казалось, Дара одобряла визиты Рейчел. О связи Рейчел и Патрика О’Нила не упоминалось; Кейт была слишком предана подруге, чтобы затрагивать опасную тему, но чувствовала, что инстинкт заставляет Дару о многом догадываться.
- А Мэри Доннелли у нас останется?
Кейт притворилась равнодушной.
- Понятия не имею. Пусть сама решает. - Однако в ее голосе прозвучала резкая нотка.
- Мама, почему она тебе не нравится? Нам без нее не обойтись.
- Знаю, знаю. С чего ты взяла, что она мне не нравится? Не говори глупостей.
- Ты ее не любишь. Почему? Она не имеет видов на папу. Мэри ненавидит мужчин. Даже ровесников Майкла.
Она просто ребенок. У нее каша в голове, - бросила Кейт.
- Ты не любишь Мэри, потому что она мужененавистница?
- Нет. Скажу тебе правду: она не нравится мне, потому что делает то, что должна делать я. Потому что обслуживает мужчин в баре, но, в отличие от меня, не разговаривает с ними. Потому что ходит к Лоретто Куинн и дотошно расспрашивает ее, сколько стоит тот или иной товар, вместо того чтобы просто купить его. Она содержит кухню в такой чистоте, на которую я не способна. Она заставила Леопольда измениться до неузнаваемости. Она пугает Карри и кричит на нее, если та разбивает блюдце. Постельное белье у нее чистое, но зато в доме с понедельника до субботы пахнет стиральным порошком.
Дара смотрела на мать открыв рот.
- А больше всего мне не нравится то, что у нее есть две здоровые ноги, заканчивающиеся ступнями, которые она может ставить друг перед другом и ходить. Если она торопится, то может начать переставлять их быстрее, а потом побежать. Ей не нужно подтягиваться на руках и напрягать последние силы, чтобы придвинуться на несколько дюймов к краю кровати. Наверное, поэтому она мне и не нравится.
Дара все еще не могла вымолвить ни слова.
- Потому что я - настоящая старая свинья, - уныло добавила Кейт.
Дара упала в ее объятия и вцепилась в Кейт.
- Неправда, ты не свинья! С тобой случилась самая несправедливая вещь на свете. Я сказала сестре Лауре, что Бог, наверное, очень жестокий, если Он позволил тебе оказаться на пути этой машины.
Дара плакала, уткнувшись матери в плечо, а Кейт утешала ее, гладя по голове и худенькой спине.
- И что тебе ответила сестра Лаура про жестокость Бога? - мягко спросила она.
Дара на мгновение подняла залитое слезами лицо.
- Сказала, что всемогущий Господь имеет свои цели, которые в данный момент нам неизвестны. Но мы узнаем их через несколько лет. Как ты думаешь, узнаем?
Кейт взяла дочь за руки и задумчиво ответила:
- Не знаю. Правда, не знаю. Если бы сломанный позвоночник можно было вылечить, тогда, вероятно, все эти месяцы и даже пара лет, проведенных в инвалидном кресле, могли бы иметь цель.
- Но… - Дара с тревогой ждала продолжения.
- Но поскольку сломанный позвоночник вылечить нельзя и я больше никогда не смогу ходить, мне трудно поверить в то, что у Бога есть цель. Бог не может думать, что я стану лучшей гражданкой и лучшей христианкой, если буду прикована к этому креслу. Может быть, он думает, что без кресла я стану страшной грешницей, и поэтому держит меня в нем. Такую цель я могла бы понять. - Она едва заметно улыбнулась.
- Мама, но у тебя нет и не будет никаких грехов, так что кресло тут ни при чем. - Дара не могла представить себе, что взрослые способны совершать грехи; они могут делать всё, просто потому что они взрослые. Какие смертные грехи может совершить мама, если не считать убийства и идолопоклонства, на которые она явно не способна?
- Думаю, мой самый большой грех заключается в том, что я не принимаю посланного мне Богом. Знаешь, Дара, это действительно грех. Я собираюсь покаяться в нем отцу Хогану. Сегодня он придет, и я скажу ему, что не хочу ехать в Лурд. Это будет еще труднее.
Глаза Дары вновь наполнились слезами.
- Мама; ты обязана поехать в Лурд, просто обязана! Это наша единственная надежда. Мы с Майклом только об этом и говорим. Там случались чудеса, и с тобой тоже может случиться чудо.
- Нет, милая, не поеду. Чудеса, не для меня. Если Богородица захочет вылечить мой позвоночник, Она сможет сделать это и в Маунтферне. Я не хочу тратить на эту поездку деньги, собранные другими людьми, и разочаровывать их. Вот и все. Я не собиралась вывалить на тебя эту новость. Хотела все сделать мягче или по-другому. Но ты доставляешь мне такую радость и утешение, что я обращаюсь с тобой как со взрослой дочерью, а не с ребенком.
Слезы тут же высохли, и Дара несказанно обрадовалась.
- Ну, если я взрослая, то буду разговаривать с тобой по-другому. Раз уж ты не хочешь ехать в Лурд, то дай мне слово, что будешь вежливо вести себя с Мэри Доннелли, когда она соберет свои вещи и уедет.
Кейт прыснула. Дара говорила точно так же, как говорила сама Кейт, когда кого-то распекала. И даже выражение лица у нее было то же самое.
- Я буду такой вежливой, что ты испугаешься, - со смехом пообещала она.
- Только не перестарайся, - неодобрительно ответила Дара.
Джон шел с дочерью вдоль берега реки.
- Я рад, что Рейчел здесь, - сказал он. - Она очень нравится твоей маме. Это отвлекает ее от мрачных мыслей.
- По-твоему, у нее много мрачных мыслей? - поинтересовалась Дара.
- Кто знает? Она говорит, что почти забыла, как жила без кресла. И даже во сне не видит, что может ходить, - грустно сказал он.
- Не надо, папа. Она ненавидит подавленность больше всего на свете.
- При ней я не бываю подавленным. Но разве при тебе или наедине с собой мне нельзя ненадолго сбросить маску?
Они шли мимо рыболовов, стараясь не отвлекать их разговорами. Оба помнили, какую сцену однажды устроила Кейт. Она злилась и кричала, что не хочет, чтобы ей сочувствовали и ходили вокруг с постными физиономиями. Разбила кувшин с молоком и бросала в Джона тарелки и блюдца, когда он впал в настроение, которое называл сострадательным. Кейт назвала его настроение пораженческим и сказала, что от этого ей еще хуже.
