Каледин жестом подозвал адъютанта.
– Вот что, голубчик. Распорядись, чтобы всех немцев тщательно обыскали, и все, что найдут, надо собрать и сделать опись. И пусть соберут с площади все разлетевшиеся бумаги. Это могут быть важные документы. И поторопите, в конце концов, похоронные команды! Пусть сбрасывают все тела в море! Нам тут только эпидемии не хватало!
– Слушаюсь! И немцев в море?
Генерал удивленно на него посмотрел и рявкнул:
– А мне им что, мемориал строить, что ли? Всех в море! И быстрее! До конца дня чтобы ни одного трупа не было на улицах! И проследите, чтобы это все никто не фотографировал!
Франция. Орлеан. Особняк баронессы Эфрусси де Ротшильд.
22 августа 1917 года
– Баронесса?
– Мсье Мостовский. Насколько мне известно, вы являетесь личным представителем императора Михаила Второго во Франции. Прежде чем мы перейдем к сути, ответьте мне на один вопрос: имеете ли вы прямой канал связи с вашим царем? Просто без возможности быстро уведомить вашего императора о том, что я хочу вам сказать, наш разговор теряет всякий смысл.
Имперский комиссар пожал плечами.
– Да, баронесса, я имею такой канал связи.
– Как быстро ваш царь узнает о содержании нашей беседы?
– Примерно в течение часа, с учетом времени на шифровку и дешифровку моего сообщения.
Хозяйка дома задумчиво смотрела на русского, затем, видимо, приняв какое-то решение, продолжила:
– Как вы наверняка знаете, мсье Мостовский, я представляю два могущественных дома – французский и австрийский дом Ротшильдов и венский дом Эфрусси. И у нас есть послание для вашего императора.
– Слушаю вас, баронесса. У вас сейчас есть возможность передать моему государю все, что дома Ротшильдов и Эфрусси желают сообщить. Судя по всему, вопрос не терпит отлагательств, так что прошу вас перейти к сути.
– Наши дома хотят, чтобы Михаилу Второму было передано, что в течение часа известный ему пакет будет доставлен в известное ему место. Кроме того, мы принимаем выдвинутые им условия и даем соответствующие гарантии. В подтверждение серьезности наших намерений и в обеспечение наших гарантий на коронацию в Константинополь прибуду я лично и буду в непосредственной близости все время церемонии. Это все, мсье Мостовский. Не теряйте времени. Для России на счету каждая минута.
Крым. Дворец Меллас. 9 (22) августа 1917 года
– Здравия желаю, ваше императорское величество! Поручик 777-го полка сил специальных операций Иволгина Наталья Николаевна. Представляюсь по случаю прибытия для дальнейшего прохождения службы!
Четкие уставные движения демонстрировали большую практику в этом деле. Я приложил ладонь к фуражке и кивнул.
– Приветствую вас при дворе, госпожа поручик.
Разглядываю барышню офицера. Да уж, женская офицерская форма становится все более привычной в России. Народ на улицах уже почти не оглядывается.
Итак, ростом с Машу, только волосы русые. Двадцать пять лет. Выпускница Смольного института. Дочь полковника Иволгина. Потомственная дворянка. Девица по своим увлечениям скорее подошла бы к третьему тысячелетию. Член Петроградского стрелкового клуба. Член Петроградского автомотоклуба, где и познакомилась со своим будущим женихом. Обвенчаться не успели, жених погиб в армии Самсонова в самом начале войны. Подала прошение на высочайшее имя о зачислении в армию. Зачислена ходатайством великой княжны Ольги Николаевны. Где-то на полях войны пересеклась со Слащевым, и тот, приметив ее таланты, добился ее перевода в 777-й полк. Принимала участие в операциях в Галиции и в знаменитом рейде Слащева на Софию. Кавалер-дама ордена Святой Анны третьей степени с мечами и бантом. За отличия в болгарской операции досрочно произведена в чин поручика. В Софии получила легкую контузию и получила отпуск по случаю ранения, но Слащев убедил ее в том, что война вот-вот закончится и что пришло время сменить амплуа и расти дальше. И вот она здесь.
– Вы знаете, зачем вы здесь, Наталья Николаевна?
– Так точно, ваше императорское величество! Генерал Слащев сообщил мне о вашем решении произвести меня во фрейлины ее императорского величества!
– В камер-фрейлины, поручик.
– Так точно, ваше императорское величество! В камер-фрейлины ее императорского величества!
Разница была существенная. Фрейлин всяких было больше сотни на весь двор, а камер-фрейлин не более пяти, а как правило, не более двух-трех. Конечно, вся эта орава фрейлин распределялась между императрицей, вдовствующей императрицей, великими княгинями и великими княжнами, а не просто сидели во дворце. И функции у них были самые разнообразные. Так, например, из числа фрейлин двора подбирали воспитательниц для юных великих княжон.
Фрейлины Маши, с которыми она прибыла из Италии, уже отбыли на родину, и императрице срочно нужно было формировать свой штат. Мы с ней долго отбирали кандидатуры, но жена настаивала, что камер-фрейлина из числа придворных дам ей не нужна, достаточно того, что штат ее канцелярии будет в немалой степени укомплектован ими. Я был с ней согласен, и с учетом общей тенденции в империи предложил Маше подобрать кого-то, кто больше соответствует духу времени. Кроме того, я поставил условие, что камер-фрейлина еще и будет выполнять роль личного телохранителя императрицы и последнего бастиона в случае опасности. Да и Маше будет лучше иметь рядом кого-то, кто видел в жизни больше, чем только балы и парадные залы дворцов.
По этому случаю я разослал циркуляр главам силовых ведомств и командующим фронтами, в котором предписывалось подобрать и представить кандидатуры. Победила кандидатура от Слащева (почему я не удивлен?).
И вот она здесь.
А вот и сама Маша.
– Ваше величество, разрешите вам представить вашу камер-фрейлину поручика Иволгину Наталью Николаевну.
Офицер щелкнула каблуками и отдала честь.
– Здравия желаю, ваше императорское величество! Для меня это большая честь!
Маша кивнула и улыбнулась.
– Добро пожаловать ко двору, поручик.
Российское телеграфное агентство (РОСТА).
9 (22) августа 1917 года
Его Императорское Величество Государь Император Михаил Александрович повелел нашему Агентству торжественно сообщить:
Сегодня, 9 августа сего 1917 года, доблестный 3-й Елизаветградский гусарский Ее императорского Высочества Великой Княжны Ольги Николаевны полк, прорвав оборону противника, атаковал штаб 5-й османской армии.
В этом историческом бою особо отличилась кавалер-дама двух Георгиевских крестов и двух Георгиевских медалей «За храбрость» унтер-офицер Мария Михно, которая взяла в плен организатора резни армян Энвер-пашу – военного министра и одного из трех диктаторов, совершивших в 1913 году военный переворот и узурпировавших власть в Османской империи!
