– Государь! Донесение с борта дирижабля «Сибирь». Эскадра противника обнаружена!
Хватаю бланк телеграммы и впиваюсь глазами в текст. Что ж, в принципе, все верно, как и должно быть. Вот только…
– Затребуйте уточнение по числу линкоров!
Как-то их чуть больше, чем надо…
Балтийское море. Где-то западнее острова Эзель
Линейный крейсер «Мольтке».
27 августа 1917 года
Десятки разрывов снарядов захлопали впереди. Русские явно взяли прицел и включили артиллерию главного калибра на всю катушку, пытаясь поразить головные линкоры.
– Scheiße!
Вот уже появились первые накрытия, и корабли эскадры начали нарушать строй.
– Почему мы не стреляем?
Шмидт хмуро взглянул на пехотного генерала и отрывисто прокричал:
– У них преимущество в дальности! Не достанем!
Ситуация была неприятной. Растянутые в длинную кильватерную колонну линкоры были прекрасной мишенью для более дальнобойных русских орудий, огонь которых к тому же корректировался наблюдателями дирижаблей. Наверняка это не единственные дирижабли, ведь в составе Балтийского флота их хватало. И что толку, что у немцев их тоже имеется шесть штук? Русские могли бить на четыре мили дальше двух лучших германских линкоров. Вот в чем был главный момент ситуации. Про остальные линкоры и говорить нечего. Почти тридцать километров против двадцати.
Да уж, это как раз та ситуация, когда ориентированность кораблей на бои в условиях Северного моря выходила боком. И видимость на Балтике лучше, и, как выяснилось, не всегда есть возможность резко сократить дистанцию боя.
Если ничего не предпринять, то русские их просто расстреляют, словно мишени.
– Герр вице-адмирал! Аэропланы!
Шмидт резко обернулся в указанном направлении и вновь чертыхнулся. Да, кто-то в Берлине за этот промах ответит! Осталось только пережить сегодняшний день.
Низко над морем шли, словно длинная вереница баварских сосисок, ряды русских тяжелых бомбардировщиков.
Рига. Рижский укрепрайон.
Штаб операции «Квартет».
14 (27) августа 1917 года
– Государь! Группа «А» заходит на цель, группа «Б» приближается к месту операции!
Киваю Горшкову. Офицеры Ситуационного центра задвигали фигурки на столе. Большая карта на большом столе.
Большая игра.
Операция «Квартет» началась.
Осталось выяснить, все ли здесь годятся в музыканты или басню господина Крылова мне придется напомнить кое-кому еще раз.
Балтийское море. Где-то западнее острова Эзель.
14 (27) августа 1917 года
Их «Муромец» шел в числе прочих. Да, это не османы, тут серьезные игры. Бомбить колонну, в которой десять линкоров, десяток крейсеров и более полусотни эсминцев, это не турок гонять. Умоются они сегодня кровушкой. И сами пустят ее без счета.
Пришла пора решающей битвы.
Вокруг рвались зенитные снаряды. Уже появились у них потери.
Чистое самоубийство. Но таков приказ.
Строй развернулся и на предельно малой высоте пошел над кильватерной колонной. А вот и транспорты с войсками.
– Сброс!
Княгиня Долгорукова рванула рычаг, и из чрева «Муромца» посыпались зажигалки, усиленные четырьмя пятнадцатипудовыми бомбами. И все это полетело вниз, на вражескую колонну, на немецкие пароходы.
Балтийское море. Где-то западнее острова Эзель.
Линейный крейсер «Мольтке».
27 августа 1917 года
Русские бомбардировщики прошли над серединой растянутого строя эскадры, нанеся удар в самое сердце операции – ударив по транспортам с десантом, ради которого все это вообще и затевалось.
Итог – транспорты «Фридрихсрух», «Брауншвейг», «Шарнхорст» и «Кассель» практически затонули, а «Батавия» и «Буэнос-Айрес» объяты пламенем. Разумеется, шла масштабная спасательная операция, но было ясно, что число погибших будет измеряться многими сотнями, если не тысячами, что ставило под вопрос саму возможность высадки десанта.
Конечно, русские потеряли, если верить отчетам, три десятка бомбардировщиков, но и проблем они принесли немало. Сотни бомб, вываленных им на головы, не могли не дезорганизовать строй, фактически сорвав начавшееся было перестроение и закупорив проход в середине их строя, отрезая транспорты от отрядов линейных кораблей. И линкоры все еще зажаты в минном поле. И все еще не рвут дистанцию, устремляясь на полном ходу к русскому флоту.
А вокруг «Бадена» и «Байерна» все так же рвутся тяжелые снаряды главного калибра, и они все чаще находят цель на корпусе и в надстройках новейших германских линкоров.
– Герр вице-адмирал! Аэропланы!
Взору Шмидта предстали десятки торпедоносцев, которые шли широким строем низко над водой.
Рига. Рижский укрепрайон.
Штаб операции «Квартет».
14 (27) августа 1917 года
– Государь! Первая ДБД отбомбилась. Наши потери – девять машин не вернулись на аэродром. Предварительно подтверждена гибель трех «Муромцев». Судьба остальных устанавливается. У противника подтверждено потопление одного транспорта. Один немецкий эсминец и шесть транспортов борются за живучесть. Группа «Б» заходит на цель!
Киваю Горшкову. Пока все не так радужно, как хотелось и как планировалось. Девять машин из пятидесяти трех «Муромцев», участвующих в налете, – это очень много. Ведь это первый пристрелочный налет, в котором играл роль фактор внезапности. И если так пойдет дальше, то через час-другой прославленная 1-я императорской фамилии дальнебомбардировочная дивизия под командованием генерала Шидловского просто перестанет существовать. А другой у меня как-то нет под боком…
Балтийское море. Где-то западнее острова Эзель.
Линейный крейсер «Мольтке».
7 августа 1917 года
Получив шесть торпед в борт, далеко впереди кренился на левый борт линкор «Баден». Команда боролась за живучесть корабля, но было уже очевидно, что в этой схватке победит море. Спасательные команды других судов уже суетились вокруг «Бадена», вылавливая успевших покинуть обреченный корабль или снимая с его борта тех, кто не мог помочь тушению пожаров.
Да и однотипный «Байерн» получил несколько попаданий и потерял ход, имея сильный крен на правый борт.
И вся эта суета препятствовала проходу дальше основной части эскадры. Меж тем неутешительные известия приходили ежеминутно, и вице-адмирал Шмидт понимал, что больше медлить нельзя.
