– Герр вице-адмирал! На «Байерне» подняли гюйс и передали сигнал: «Погибаю, но не сдаюсь!» Сигнал подхватило несколько крейсеров и эсминцев!
Крым. Дворец Меллас.
Императорский командный пункт.
14 (27) августа 1917 года
– Ваше императорское величество, вы повелели сообщать обо всех важных событиях и происшествиях. Из Пскова сообщают о начавшемся пожаре на артиллерийских складах Северного фронта.
Генерал Артемьев протянул императрице бумагу. Маша пробежала глазами текст сообщения и похолодела, вспомнив о разговоре в поезде по дороге в Крым, когда Миша объяснял ей суть и специфику особых протоколов императорской главной квартиры на случай различных чрезвычайных обстоятельств и происшествий. И объяснял на примере протокола «Казань», улыбаясь тому, что даже его сны могут быть поводом для создания стандартного протокола действий служб и ведомств. А приснился ему взрыв на Казанском пороховом заводе. Тогда на этом объекте и отрабатывали всю схему действий и координации.
– Особый протокол «Казань».
– Слушаюсь, государыня.
Генерал быстро вышел из «Аквариума» и начал отдавать распоряжения, вводя в действие протокол.
Маша, слегка ошалев, следила за его действиями. Вообще-то она хотела, чтобы ей подали папку с протоколом, но, видимо, генерал ни на мгновение не усомнился в ее праве вводить в действие «Особые протоколы». Впрочем, он бы наверняка и сам бы его ввел, но ощутимо позже, когда в Пскове уже бы началось что-то серьезное.
В принципе, вводить протокол было рано. Из сообщения нельзя было понять, насколько серьезным является пожар и насколько велика угроза взрыва боеприпасов. Возможно, там ничего серьезного и не случится. А если случится?
Что ж, как говорят в России, назвался груздем – полезай в кузов. Ввела, пусть и невольно, в действие «Особый протокол» – вот и давай дальше веди это дело. Как говорит муж – хуже нет, когда начальник показывает подчиненным свою растерянность. Хотела, чтобы тебя воспринимали всерьез? Вот и получи!
И когда Артемьев вновь появился в «Аквариуме», Маша уже не колебалась, начав четко отдавать повеления:
– Образовать чрезвычайный штаб по ликвидации последствий пожара «Псков-А». Согласно протоколу «Казань» в штаб входят представители Минобороны и штаба Северного фронта, Минспаса, Минтранса, МВД, ИСБ, Минвооружений, Минрезервов, Мининформа, Минсвязи и Корпуса служения. Руководство штабом принимаю на себя. Объявляю в Пскове чрезвычайное положение. Незамедлительно начать эвакуацию населения в радиусе пяти верст от складов. Особо запретить прятаться по подвалам. Обывателям сообщить о диверсии германского Генштаба на артиллерийских складах, которая привела к пожару, и есть угроза взрыва. С узловой станции Псков начать незамедлительный вывод эшелонов с войсками и боеприпасами. Минспасу начать создание временных палаточных лагерей для эвакуированного населения, совместно с Минрезервов обеспечить их всем необходимым. Военным госпиталям и земским больницам окрестных населенных пунктов быть готовыми к приему раненых. Все сообщения, касающиеся «Пскова-А», докладывать незамедлительно. Все. Выполняйте!
Генерал, записав все, кивнул и вышел.
Вот будет смешно, если там просто горит сарай с тряпками.
Балтийское море. Где-то западнее острова
Эзель. Линкор «Кениг».
27 августа 1917 года
Гюйс «Байерна» оказался пророческим. Получив еще две торпеды в борт, новейший германский линкор опрокинулся на правый борт и быстро тонул. Тонули многострадальный «Мольтке», авиаматка «Санта Елена», три эсминца, тендер «Блиц» и транспорт «Эквити». «Гроссер Курфюрст» сумел уклониться от торпед гидропланов, но налетел на русскую мину и вдобавок получил торпеду от вражеского эсминца. Получили по торпеде и «Маркграф» с «Кайзером», а «Принц-регент Луитпольд» ухитрился получить целых три и лишился хода. Да и сам «Кениг» не остался неповрежденным.
Пылали пожары. Кричали раненые и обожженные. Из воды пытались выловить тех, кто прыгал за борт с тонущих кораблей. Катастрофа приобретала ужасающие размеры.
Потеряны два линкора и линейный крейсер. И это не считая всего остального.
Но немцы не были бы немцами, если бы и в такой ситуации, изменили своему знаменитому Ordnung muss sein. Полученный приказ выполнялся, невзирая ни на что.
Транспорты, воспользовавшись отсутствием налетов, спешили покинуть минное поле. Эсминцы спешили в голову колонны. Тральщики расчищали проход, делая все, чтобы эскадра боевых кораблей все-таки добралась до русского флота.
Сражение переходило в решающую фазу.
Рига. Рижский укрепрайон.
Штаб операции «Квартет».
14 (27) августа 1917 года
– Государь, наблюдатели «Сибири» передают о видимых результатах атаки торпедоносцев. По предварительной оценке, тонут еще два линкора или, возможно, линкор и линейный крейсер, а также два эсминца и два парохода. Наблюдение затруднено ввиду сильного задымления. Наши потери флота – три эсминца затонули и пять вышли из боя с серьезными повреждениями. Отмечено попадание шального снаряда главного калибра в броненосец «Слава». На борту вспыхнул пожар. Имеются погибшие и раненые. Повреждены машины. Броненосец потерял ход.
– Опять «Славе» не повезло.
Поймав озадаченный взгляд Канина, поясняю:
– Не повезло не принять участие в Цусимском сражении, похоже, не удастся и здесь.
Зато, возможно, удастся уцелеть, а не потонуть, как это случилось в моей истории в Моонзундском сражении.
Адмирал продолжил доклад:
– Также наблюдатели передают об эволюциях в построении германской колонны. Подтягиваются эсминцы, бывшие в охранении транспортов, а головные линкоры начинают перестроение. Судя по действиям тральщиков, германцы собираются идти на сближение с эскадрой Балтфлота.
Киваю Канину.
– Решились на генеральное сражение? Вот так, напрямую, через мины?
Адмирал кивнул.
– Похоже на то, ваше величество. Решили не ждать новых налетов и не дожидаться торпед от наших эсминцев.
Я задумчиво глядел на планшет. Первоначальный план операции предусматривал максимальную трепку германской эскадры до начала сражения, и при этом Балтфлот должен был не только сохранять дистанцию, не позволяющую немцам стрелять по нашим кораблям, но и в случае, при котором немцы все же пройдут минное поле и торпеды эсминцев, пользуясь преимуществом в скорости, отходить мористее, давая нашим подлодкам возможность вдоволь порезвиться. Но эти планы исходили из того, что германцы все же пойдут к точке «Вейс», но явно они не собирались это делать.
– Вот что, Василий Александрович, шифрограмму Эбергарду. Дивизии подводных лодок выдвинуться к кромке минного поля и встречать выходящие корабли противника. Эскадре Балтфлота на всех парах идти на сближение с германской эскадрой и дать бой.
