– Иными словами, сэр Джон, русские убрали подальше возможных свидетелей их триумфа?
– Получается, что так, генерал.
– Что послужило причиной этих действий? Российское командование опасалось разгрома или не хотело свидетелей по какой-то иной причине? Могут они что-то скрывать?
Джеллико сделал неопределенный жест.
– В этом деле ничего исключать нельзя.
– А что может стоять за такой исключительной победой на море? Насколько я помню, Ютландское сражение не имело столь впечатляющих результатов!
– Мы пытаемся проанализировать все имеющиеся сведения и факты, но пока делать окончательный вывод преждевременно. Пока ясно только то, что русская разведка сработала великолепно и предоставила своему командованию детальные планы немцев. Чего не скажешь о нашей разведке. Мы также запросили у русских схему этого сражения, и они нам ее незамедлительно предоставили. Из представленного плана боя видно, что германцы попали в ловушку, оказавшись запертыми в собственной минной банке, и несколько линкоров получили повреждения, наткнувшись на мины. Затем был налет русской авиации, в ходе которого и случился тот знаменитый таран, в результате которого погибло все немецкое командование операции. Затем последовали ошибочные решения принявшего командование вице-адмирала Бенке, совершившего маневр на прорыв курсом норд, в результате чего линкоры получили несколько попаданий торпед русских эсминцев и несколько раз наткнулись на мины. А главное, российской эскадре погибшего адмирала Эбергарда удалось взять германскую кильватерную колонну в классический «crossing T», что и предопределило поражение немцев. Дальше уже началось избиение главным калибром. Результаты вам известны, джентльмены.
Вступил в разговор генерал Уильям Роберт Робертсон, начальник имперского Генерального штаба, в свою очередь спросив:
– То есть если верить представленным сведениям, то, не считая работы русской разведки, вся грандиозная победа – это лишь цепь ошибок и случайностей?
Адмирал кивнул.
– Как правило, так и случается. На суше не менее часто, чем и на море, не так ли, генерал?
Тот проигнорировал шпильку и задал следующий вопрос:
– Правда ли то, что артиллерия русских линкоров более дальнобойная?
– Да, это так. Но, во-первых, стрелять на подобные расстояния по точечным целям, коим является корабль, абсолютно бессмысленно, поскольку всерьез можно рассчитывать на приемлемый процент попаданий только на объекты размером с небольшой город. А во-вторых, платой за подобную избыточную дальность обычно бывает снижение скорострельности.
– То есть тот факт, что в первую половину сражения русский флот вел огонь, находясь вне пределов действия германских орудий, не сыграл решающего значения?
Джеллико усмехнулся.
– Думаю, что если попадания в немецкие линкоры и были, то они носили случайный характер. Командующий Гранд-Флитом адмирал Дэвид Битти может подтвердить мои выводы своим экспертным мнением практика.
Тот встал и согласно кивнул.
– Да, джентльмены, эффективность огня на таких дистанциях имеет пренебрежительно малые величины. Конечно, на Балтике, в условиях хорошей видимости и с учетом безветренной погоды вчерашнего дня, эффективность огня могла быть выше, но ни при каком раскладе в цель не могло попасть более одного процента от выпущенных снарядов. А учитывая, что целей было множество, то в реальности огонь русского флота имел лишь демонстративный беспокоящий характер, не более того.
– Благодарю вас, адмирал.
Битти сел, а Ллойд Джордж вновь обратился к докладчику:
– Какова, по-вашему, роль и заслуга авиации в этом сражении? Я слышал, что русские применили ее в огромном количестве.
– Какую-то роль она, конечно, сыграла, но не решающую. Потопить линкор аэропланом довольно непростая задача. Максимум можно повредить какие-то надстройки и батареи легких орудий, но на ходе боя налет не может сказаться критическим образом. Гибель всего командования на «Мольтке» лишь роковая случайность. По существу, как мне представляется, применение авиации против линкоров было ошибкой русского командования. Пусть принесшей удачу, но ошибкой. Бомбить нужно было транспорты с войсками, то есть объекты, достаточно большие по величине, но в то же самое время объекты, для которых единственное попадание достаточно тяжелой бомбы может стать роковым.
– А торпеды?
– Торпеды на аэропланах не обладают достаточным зарядом взрывчатого вещества, чтобы серьезно повредить линкор, а уж попасть в него задача отнюдь не такая простая, как может показаться. Скорее, использование торпедоносцев было призвано оказать психическое давление на экипажи линейных кораблей. Ну и в какой-то мере – жест отчаяния русского командования. Что касается выводов из этого сражения, то, как нам представляется, определенные коррективы в наши планы и систему противоаэропланной защиты кораблей необходимо внести. Бомбардировщики и торпедоносцы становятся все больше и все тяжелее, а значит, придет время, когда линкорам и крейсерам придется опасаться удара с воздуха всерьез. Поэтому сейчас разрабатывается программа перевооружения действующих кораблей дополнительными скорострельными противоаэропланным орудиями и пулеметами, а также создание специализированных кораблей на базе эсминцев и легких крейсеров, которые будут иметь в основном задачу прикрытия эскадры от воздушных атак. Ну а подводя итоги этого сражения, я хочу заметить, что ничего неожиданного не произошло. Да, разгром удивительный, но если разобраться, то вполне объяснимый, и по факту все, как всегда, свелось к эскадренному бою линкоров, в котором в силу случайностей и обстоятельств у русских оказалась выигрышная позиция, чем они с успехом и воспользовались.
Поднялся министр иностранных дел сэр Артур Джеймс Бальфур, 1-й граф Бальфур:
– Сэр Джон. Внезапное усиление роли России на Балтике весьма негативно сказывается на нашей политике и нашем влиянии в этом регионе. Нейтралы все с большим вниманием прислушиваются к тому, что говорят в Москве. И это не говоря уж о том, что выход России в Средиземное море и разгром Османской империи поставили под угрозу не только безопасность главной артерии империи – Суэцкого канала, но и самым серьезнейшим образом подорвали наши позиции на Балканах и на Ближнем Востоке. Что намерено предпринять морское командование в этой связи?
Адмирал криво усмехнулся.
– Наше непростое положение на многих фронтах случилось в том числе и благодаря деятельности вашего Форин Офиса. Наш провал во Франции, ослабление нашего влияния на Италию и Грецию, переход на русскую орбиту Болгарии и Черногории. Сербия колеблется, с Австро-Венгрией неясная ситуация, и Лондон все никак не может продемонстрировать решительную позицию. Про Османскую империю я уж молчу. Вы выражаете беспокойство, оттого что русские вышли в Средиземное море и угрожают Суэцу? А не ваше ли министерство провалило переговоры с османами о срочной передаче Британии Дарданелл, когда до них еще не дошли русские казаки?
