Комфорта захотел, царь-батюшка? Мокнуть не хотел? А твои горцы в бурках, и им все нипочем, да?
Ну вот и приехал. С комфортом.
Мой шофер вопросительно смотрел на меня.
Что ж, дело ясное, что дело темное. И скоро совсем темно будет. Вот-вот смеркаться начнет.
– В общем, так. Евгений Константинович, четырех джигитов оставьте в авто. Мы же на лошадях двинем дальше. Тут не так далеко до лагеря, и подмогу бойцам организуем уже там. И распорядитесь в лагере, пусть пришлют какой-нибудь тягач или трактор. Иначе придется ждать, пока земля высохнет, и откапывать.
Генерал Климович кивнул и отправился отдавать распоряжения. Я же, накинув на голову капюшон, выползаю в своем плаще из автомобиля. Что ж, придется добираться по старинке, верхом на лошадке.
Ладно, чай, не впервой. Генерал я от кавалерии или где, ядрена вошь?!
США.
Вашингтон, округ Колумбия. Белый дом.
28 августа 1917 года
– Прежде чем ответить на ваш вопрос, мистер президент, я бы хотел обрисовать ситуацию, и прежде всего то, о чем мы знаем совершенно точно, и какие выводы из этого мы можем сделать. Итак, что мы знаем наверняка? Первое – случилось сражение в акватории Балтийского моря у архипелага Моонзунд. У нас есть сообщения русских и молчание немцев. Русские заявляют о громкой и небывалой победе, немцы же вообще никак не комментируют произошедшее. Однако сам факт молчания Берлина в подобной ситуации говорит о многом. Второе – масштабы разгрома флота Германии. Возможно, русские и преувеличивают масштабы победы, но пока Германия не опровергнет эти утверждения какими-то объективными доказательствами, нет никаких оснований отбрасывать утверждения официальной Москвы как сугубо пропагандистские и не имеющие отношения к реальности. Особенно если учесть факт обстрела германского побережья российскими кораблями, что вряд ли бы имело место при наличии эффективного немецкого флота в данном районе.
– Да, похоже, что на биржах поверили в разгром немцев на Балтике быстрее, чем в военных штабах! Простите, мистер президент, не сдержался.
Вильсон кивнул министру финансов:
– Понимаю, мистер Мак-Эду, понимаю. Эти цифры и графики мало кого из американцев могут оставить равнодушным.
Уильям Мак-Эду хмуро согласился:
– Да, биржевые индексы просто взбесились! Так они не колебались со времен потопления «Левиафана»! Впрочем, еще рано подводить итоги торгов, хотя уже понятно, что многие потеряли сотни миллионов долларов, как, впрочем, и то, что были и те, кто на этих колебаниях хорошо заработал. Еще раз прошу простить мою несдержанность.
– Я предоставлю вам слово позднее. Прошу вас, мистер Дэниелс, продолжайте.
И министр военно-морских сил Джозефус Дэниелс продолжил доклад:
– Еще из очевидных фактов мы можем рассматривать объективно прекрасную работу русской разведки. Во-первых, об этом свидетельствует тот факт, что основные силы русского флота Балтийского моря оказались именно там, где они оказались, особенно с учетом того, что почти всю войну эти корабли простояли на своих базах. Во-вторых, в сражении, судя по имеющимся у нас сведениям, были задействованы воздушные силы, которые буквально перед этим применялись русскими в сражении за Константинополь. Переброска такого количества аэропланов на расстояние почти в полторы тысячи миль не может быть случайностью, особенно с учетом того что битва с Османской империей еще не завершена. На основании этого можно сделать вывод о том, что разведывательное ведомство генерала Вановского снабдило свое руководство весьма точной и оперативной информацией. Быть может, не совсем полной, быть может, русские точно не знали время и план операции, но сам факт ожидания прибытия германских сил в данном квадрате моря свидетельствует об обоснованных ожиданиях русских. Причем смею предположить, что русское командование узнало о немецкой операции не менее чем за неделю до ее проведения.
– На основании чего ваш вывод?
– Во-первых, мистер президент, переброска аэропланов, а в особенности гидропланов из Малой Азии на Балтику – это совсем не простой и не такой быстрый процесс. Во-вторых, Балтийскому флоту русских требовалось некоторое время на то, чтобы покинуть места стоянок и собраться на месте будущего сражения. Ну а в-третьих, за три дня до боя из Кронштадта вышел в море британский дивизион подлодок, а с учетом того, что русским нужно было согласовать вопрос с адмиралтейством в Лондоне, мы и получим искомое: в Москве знали об операции и постарались вовремя убрать свидетелей.
– Может быть это простым совпадением?
– Это возможно, мистер президент. Но когда совпадение происходит одновременно с другими событиями, то я бы рискнул все же предположить, что это не было случайностью. Что же касается работы разведки, то, судя по описанию схемы сражения, русские довольно хорошо знали, через какой квадрат моря будут идти германские линкоры сквозь минную банку, и ждали их. А из этого следует…
– А из этого следует, что то, что было известно русской разведке, наверняка было известно еще некоторым людям. И судя по биржевым индексам, кто-то этим сполна воспользовался. Ваше мнение, мистер Мак-Эду?
– Думаю, что теоретически это возможно, но здесь есть одна сложность: чтобы делать подобные ставки, мало инсайда. Нужно верить в победу русских, а ни один финансист в здравом уме в это бы не поверил. Скорее, я бы искал тех, кто как раз и ставил на проигрыш русских, рассчитывая зафиксировать прибыль в тот момент, когда весть о разгроме дойдет до бирж. И хотя разгром состоялся, он был совсем иным. Так что, вероятнее всего, эти, как вы изволили выразиться, мистер президент, люди деньги как раз потеряли.
Вильсон кивнул.
– Я понял вашу мысль. Продолжайте доклад, мистер Дэниелс.
– Благодарю вас, мистер президент.
Дэниелс перевернул лист.
– Итак, могла ли случиться такая разгромная победа с объективной точки зрения? С одной стороны, этого нельзя исключать, поскольку история знает примеры громких разгромов на море. Вспомним ту же Цусимскую битву и полное катастрофическое поражение русских. Однако же то сражение подробно описано, и все выводы сделаны на основе объективных данных. Сейчас же прошло слишком мало времени, но тем не менее кое-какие выводы мы можем сделать и в этом случае. Итак, начнем с главного. Немцы были вынуждены принять бой на условиях русских, находясь при этом в крайне неудобном положении, фактически будучи запертыми посреди собственной же минной банки. Из предоставленной Москвой информации нельзя понять всю схему сражения, однако совершенно ясно, что гибель всего командования операции в результате авиационного тарана рубки «Мольтке» стала следствием абсолютной случайности. Однако не следует упускать из виду тот факт, что этот роковой аэроплан оказался там совсем не случайно, а участвовал в налете на немецкую кильватерную колонну.
– Аэроплан может потопить линкор?
