А жаль. Как бы мне было легко жить и править, имея белый рояль! Впрочем, быть правителем России мне никогда не хотелось и абсолютно не мечталось. Особенно быть правителем России в 1917 году. Нет уж, увольте!
Но, увы, не уволят.
Нахлобучили мне на голову шапку Мономаха и в спину пнули. Ну, или не в спину. Чуток пониже.
И возрадуйся.
Эх, тяжела жизнь царская!
Идея с нынешней поездкой в Питер возникла достаточно внезапно, ведь изначально я собирался из Пскова ехать прямо в Москву. Однако доклады моих министров направили движение моего поезда на север, поскольку ситуация требовала закрепить успех, подняв уровень верноподданнического патриотизма явлением царя-победителя и благословенной императрицы Марии, как о нас писали суворинские и прочие СМИ под его диктовку.
Конечно, успех под Двинском всячески смаковался, закрепляя Константинополь, Проливы, Моонзундскую победу и эффект от всей той истории вокруг Пскова. Газеты пестрили фотографиями, независимые СМИ были более смелыми в публикациях всякого рода завиральных подробностей всех указанных событий, включая прилет к Маше с небес прекрасного белоснежного сияющего голубя…
В общем, доклады моих спецслужб показывали довольно благоприятную картину общественных настроений в целом по стране и в обеих столицах в частности.
Приветствие петроградцев, смотр в Кронштадте и торжественный прием в Зимнем дворце, раздача из корзинки титулов и наград, все это должно было укрепить уровень поддержки власти в северной столице.
№Перед дальним вояжем на юг обеспечение лояльности севера и Балтики государю и государыне было крайне важным. Вот мы и едем.
Вообще же, с Двинском было все не так весело, как могло показаться из бравурных реляций прессы и «Окон РОСТА». Общий бардак заставил сдвигать сроки начала операции, пришлось жестко пресекать попытку обойтись без снарядов с закисью азота, каковую инициативу явили мне генералы. Мол, что толку от них, смешных снарядов этих! Да и застряли грузовики в грязи от благословенного ливня, хотя ливень, столь яростный в Риге и Пскове, задел Двинск лишь самым своим краем, однако и там о наступлении бронетехники по грязи не могло быть и речи.
Может, танки грязи не боятся, но наши-то точно пока боятся. Ни мощность двигателя, ни особенности конструкции не позволяют нам использовать сие чудо техники вне более-менее твердых поверхностей. Вот и пришлось ждать, благо выглянувшее августовское солнце за день хорошо прожарило местность. Да и снаряды с веселящим газком подвезли.
Хотя не скрою, успех превзошел все мои ожидания, и фронт мы прорвали. И многострадальную 38-ю дивизию мы высвободили из окружения. Вот только развить успех на этом участке мы не смогли, поскольку вокруг нашей окруженной дивизии немцы выстроили несколько линий обороны. В общем, с новым прорывом фронта у нас ничего не получилось, а потери понесли весьма болезненные.
Да и бронетехника наша не так чтобы сильно блеснула. Не говоря уж о том, что примерно треть броневиков просто вышла из строя из-за всякого рода поломок, как и все пять танков ТРЗ-107 встали на поле боя, не сумев доехать до тех мест, где они действительно были нужны. Да и в целом пока умение использовать бронетехнику, мягко говоря, было не на высоте у отцов-командиров. Взаимодействие брони и сопровождающей пехоты было отвратительным, и часто действовали кто во что горазд, да и сами бронеподразделения координировали свои действия сугубо по принципу едем все примерно куда-то туда, а там будет видно.
Немало возникло проблем и с фортицами. Если поле для наступления было более-менее ровное, то ничего, они справлялись. Но если впереди был сплошной лунный пейзаж от воронок и прочих буреломов, то все это чудо тут же замирало мертвым коробом, превращаясь в неподвижную пулеметную точку, которую при продолжении наступления приходилось оставлять до лучших времен на поле боя, либо закрепляться в ней, обеспечив постоянное снабжение патронами, стволами да пулеметами.
В общем, новинки себя показали, но, как я и ожидал, никаким средством прорыва линий обороны противника не стали. Хотя многие мои генералы были полны оптимизма перед началом атаки. Впрочем, возможно, я слишком уж категоричен, ведь эрзац-броня действительно весомо снизила наши потери. А может, опьяненно-обгадившиеся немцы просто плохо стреляли.
Кстати, истории про обгадившихся немцев пошли широко гулять, обрастая все новыми и новыми подробностями. А после Моонзунда в эти байки верили куда как охотно. Хотя если говорить объективно, любое применение химического оружия или масс танков, массированная бомбежка, как и серьезный артобстрел, могут привести к подобным реакциям организма. Особенно среди новобранцев. Не настолько массово, как это звучит в наших байках о том, что прям вот все поголовно, но факты имели место в действительности на любой войне.
Впрочем, верить в эти байки было нетрудно, учитывая, что самых колоритных немцев собирали группами и фотографировали для Мининформа с самых вкусных (прости господи!) ракурсов. И там были карточки весьма и весьма озорные.
Будут веселить солдат и поднимать боевой дух на наших позициях.
Но пропаганда пропагандой, однако наступление наше категорически захлебнулось, и мы сейчас спешно выводили из коридора и прежде окруженную 38-ю пехотную дивизию, и 10-ю пехотную, и Дикую дивизию, и собственно саму бронетехнику. В том числе и застрявшую на поле боя. И все это под артогнем немцев, которые очухались от шока и начали давить в ответ.
Ну что ж, в реальной жизни чудес не бывает. Не все коту масленица, как говорится. Немцы все еще стойко воюют, а Германия все еще сильный противник. И что бы там Суворин и Ко ни рассказывали о том, что у России сейчас сильнейшая армия на континенте, на деле это не совсем так. Во всяком случае, пока. Хотя и совсем не та, которая была полгода назад, когда я отправлялся из Гатчины в свое увлекательное и незабываемое воздушное турне.
Но вот наша бомбардировка Берлина была и вправду хороша! Никто за всю войну не бомбил германскую столицу, а вот поди ж ты, нанесли визит по самое не балуйся! И главное, листовки разбросали. Причем не только над Берлином, но и на всем пути от моря до столицы жменями листовки выбрасывались из кабин аэропланов при пролете над городами.
Правда, на обратном пути эскадрилье наших гидропланов пришлось дать бой немецким истребителям, но они, слава богу, отбились, имея преимущество в численности и организованности. Однако три машины из двенадцати мы все же потеряли в небе над Германией. Есть, конечно, призрачная надежда, что кто-то выжил и сел на вынужденную, но проводить спасательную операцию наши летчики никак не могли – горючего было буквально впритык, а новые немецкие истребители могли налететь в любой момент.
Что ж, будем наводить справки через Красный Крест и нейтралов.
Вообще же, немцы, судя по бомбовым ударам по Лондону и Орлеану, оценили преимущества массированного применения бомбардировщиков. Впрочем, наша бомбардировка Берлина могла спровоцировать бурную реакцию кайзера, и он, не имея возможности нанести удар по Москве или Петрограду, решил отыграться на Лондоне и Орлеане, тем более что Париж и бомбить уже как бы и не надо.
