Но эти бомбежки показали, что меняется и стратегия применения авиации, пусть и с германской сумрачной спецификой и тягой к чудо-оружию. Так что теперь можно было ожидать массированные террористические удары немецких бомбардировщиков не только по Лондону и Орлеану, но в радиусе их действия в теории могли оказаться и наш Минск, и итальянские Милан с Венецией.
Решатся ли германские генералы применить авиацию против русской эскадры на Балтике, сказать было сложно, все ж таки цель прилично защищена от ударов с воздуха и отнюдь не лишена маневра. К тому же я еще накануне подготовки к Моонзунду приказал поставить дополнительные спаренные пулеметы на каждый из кораблей, включая линкоры, так что они вполне могли серьезно огрызаться против тихоходных воздушных целей 1917 года.
В любом случае Германия располагала где-то полусотней бомбардировщиков G-IV, и с этим проходилось считаться.
А вот с Австро-Венгрией интереснее. Сроки, заявленные Ротшильдами-Эфрусси, прошли, а судя по вестям из Мюнхена, запрашивать перемирия пока никто не собирается. Попытка провести переворот в Вене была разыграна в духе Слащева, и, судя по всему, организаторы своего добились, удалив из Австро-Венгрии самого Карла I и отправив его в фактическую ссылку в Страсбург, в штаб Западного фронта. А заодно взяв под охрану его семью.
В общем, судя по всему, и в Германии, и в Австро-Венгрии всю полноту власти в центральных державах окончательно взяли военные. Гинденбург, Людендорф, Хорти, Арц фон Штрауссенбург – вот имена реальных правителей.
Что ж, официального заявления с просьбой о перемирии нет и явно пока не будет. Это был бы подарок судьбы, хотя жизнь меня научила, что подарки у судьбы бывают неоднозначными и не всегда теми, на которые рассчитываешь. Впрочем, случаются в жизни приятные исключения, которые лишь подтверждают это правило. Судьба послала мне прекрасную жену, и она прекраснее во всех смыслах того, на что я рассчитывал, затевая этот политический брак.
Возвращаясь же к Австро-Венгрии, пока ситуация мятежа в Катарро вовсе не приняла массовый характер по всей двуединой монархии. Да, австрияки отступают, да, Балканский фронт движется на север, но пока нет признаков полного разложения и упадка. Причем, как кому-то ни покажется странным, основным костяком сохранения единого государства в нынешнем виде выступают именно венгры. Они же остаются категорическими противниками предоставления славянам особых прав и преобразования империи в триединую монархию. Но посмотрим, чего гадать, сюжет покажет.
Опять же, тут нет худа без добра, поскольку сорванные сроки если не обнуляют наши договоренности с Ротшильдами-Эфрусси относительно исключительного договора на поставку зерна в Австро-Венгрию и возврата имущества Эфрусси, арестованного в России, то как минимум значительно усиливают наши переговорные позиции.
А вот во Франции, похоже, обойдутся и без нашего участия в срыве наших предварительных договоренностей с Ротшильдами, поскольку Петен и герцог де Гиз, судя по всему, решились-таки повесить всех собак на этот дом, дабы найти крайних в пропаже золота и во всех остальных бедах Франции.
Впрочем, зная Ротшильдов, я не удивлюсь тому, что смелость Петена основывается на том, что они с этим домом между собой уже обо всем договорились. Во всяком случае, граф Павел Игнатьев докладывает о явных признаках вывода Ротшильдами активов из Франции, и при этом особого противодействия Петена не наблюдается. Возможно, у него просто нет возможностей воспрепятствовать, а возможно, это и часть закулисной сделки. Интересно, что они продали Петену в качестве эквивалента плана «Альбион»? Явно же не просто так все! Надо озадачить моих орлов в Италии и Франции. Пусть покопают. И последят за биржей.
Вообще же, пусть без такого масштаба гражданской войны, какая была у нас в реальной истории, Франция все больше напоминала ту Россию, которая погружалась в пучину анархии, разрухи и всеобщего беспредела, в страну, из которой массовое бегство еще не приняло всеобщие масштабы, но ручейки эмиграции уже превращались в полноводные реки, и Мостовский с Игнатьевыми развернулись в этом вопросе во всю ширь. А если к этому вопросу еще и присоединятся Ротшильды, выводя свой персонал куда-то в Латинскую Америку, то во Франции останутся лишь те, кто не пригодился ни в России, ни в Южной Америке, да и не смог уехать в Америку Северную.
Хотя и в самих США полным ходом шла вербовка на работу в Россию инженеров, техников, конструкторов, специалистов различных нужных направлений, врачей и прочих. Мой старый знакомец инженер-зауряд-капитан Маршин открыл в Нью-Йорке компанию по найму персонала, покупке технических патентов и привлечению инвестиций. Благо желающих подзаработать среди американцев было всегда предостаточно.
Но вот неясно пока было с продажей Польши. Торг шел, условия выдвигались взаимонеприемлемые и имели тенденцию к повышению ставок. Вильсон хотел решить этот вопрос как свое предвыборное обещание, но отнюдь не любой ценой, и при этом вокруг него было немало ястребов, которые желали бы, чтобы именно Россия доплатила США за независимость Польши, но никак не наоборот. Я же был бы не против поставок к нам всего и вся здесь и сейчас, но если это будет обещано потом, после того как мы сами отобьем Польшу, то зачем нам американцы? С чего бы мы отдавали завоеванное? Пусть не буквально по опыту выселения османов из Константинополя, но так или иначе держать эту территорию под контролем можно, а опыт русификации Ромеи вполне применим и здесь.
И не будем забывать, что Польша – это четверть промышленной мощи Российской империи образца 1914 года. Если американцы не хотят нам это компенсировать, то с какой стати мы должны отказываться от этого потенциала? Тем более что печальный опыт истории показывает, что чаще всего страны, которые обрели независимость от России, становятся ее самыми яростными противниками. Особенно это касается тех же поляков. Вспомним их Пилсудского со товарищи, которые, став независимыми, тут же попытались восстановить Речь Посполитую в границах от можа до можа.
Так что тут или – или.
Или Польша в крестах, или американцы в кустах.
В общем, ярд бакинских зеленых денег и сто тыщ американских солдат, идущих на пулеметы отбивать Польшу. Как-то так. Иначе как?
Ну вот как-то так…
Ладно, бог с ней, с Польшей, пустой разговор сейчас. Но вот с турками и Ромеей вопрос надо было оперативно решать именно сейчас, поскольку султан хотя и отвел войска за линию Эфес – Синоп, но все же продолжал юлить, желая, во-первых, капитулировать только перед Россией, фактически вступив в сепаратные переговоры под гарантии своего персонального будущего в некоем варианте второй версии Османской империи (пусть и в весьма сокращенном виде), но пока категорически не желал капитулировать перед всеми членами Антанты, логично понимая, что в этом случае перспективы его личного будущего пусть тоже весьма туманные, но со всей очевидностью очень мрачные.
Фактически султан Мехмед хотел занять при России такую же роль, которую он и его империя играли при Германии – роль младшего партнера подай-принеси, но со всеми внешними атрибутами респектабельной державности и под защитой старшего партнера.
