— Повезло вам, молодой человек, — сказал он, — что настроение у меня было дурное в тот день. Сказать по чести, вы сильно рисковали.
— Вы поняли, что я не умер? — удивился я.
— Да нет, — пожал плечами врач, — просто угробивший вас сыщик так кричал и топал ногами, требуя немедленного вскрытия, что я послал его подальше. Моя смена заканчивалась, и возиться ещё с одним покойником, устанавливая, отчего он скончался прямо во время допроса, не было никакого желания. Да и детектив, который допрашивал вас, как-то слишком уж юлил, явно не выдавал всей правды. Вот я и объяснил ему, куда он может отправляться со своими требованиями, пока нет официально оформленных документов на вскрытие.
Да уж, о риске вскрытия я как-то даже не думал во время допроса. А ведь окажись врач сговорчивее, и я бы превратился в настоящий труп под его скальпелем.
— Тогда я могу вас только поблагодарить, — кивнул я, — но, сами понимаете, я пришёл не за этим.
— И кто же из моих «клиентов» вас интересует?
— Те две женщины, чьи смерти хотели повесить на меня. Я видел ваш отчёт от вскрытии Полин Дюссо, той, что нашли в своей квартире, и вы утверждаете, что её и найденную в постели со мной женщину убили разными способами.
— Всё абсолютно верно, — заявил патологоанатом, — два принципиально разных случая убийства. Первая женщина, та, что нашли в вашей постели, убила сама себя. Ранения были нанесены умело, твёрдой рукой, но таким образом, что умереть не сразу. Она истекла кровью, лёжа с вами в одной кровати. Вторую женщину кто-то зарезал, на коже остались следы от рукоятки кинжала, и удары нанесены так, чтобы убить сразу. Она не истекала кровью, а скончалась через считанные секунды.
— А что ещё можете рассказать про жертву? Может быть, какие-то наблюдения вы не сочли достойным занести в официальный отчёт о вскрытии?
— Знаете ли, молодой человек, за это время я вскрыл столько покойников, что детали давно уже стёрлись, — пожал плечами патологоанатом. — Если будете задавать правильные вопросы, может, я что-нибудь и смогу припомнить.
Да уж, тут он прав: верные вопросы — ключ ко всему. Они сами по себе содержат ответы. Вот только как понять, какие из вопросов те самые, а какие просто шлак, не стоящий сотрясения воздуха, может лишь по-настоящему хороший детектив. И себя к таким я отнести никак не мог, увы.
— Что её тело могло рассказать о роде занятий? — решил я зайти издалека.
— Намекаете на проституцию, — понимающе кивнул врач. — Нет, она точно не была жрицей ночной любви. Состояние половых органов говорило о том, что половые акты у убитой случались нерегулярно. Удивительно для юной особы, потому я и запомнил эту деталь.
— А если не брать в расчёт эту сферу деятельности, то кем она могла быть?
— Никаких предположений, — развёл руками патологоанатом. — Конечно, она точно не работала на заводе, не была прачкой, вообще весь физический труд можно исключить. Ухаживала за собой, но в меру. Для содержанки жила слишком скромно. Могла быть, например, официанткой, билетёршей в театре или кинематографе, кем-то из этой области. Но делать какие-либо выводы её, как вы выразились, тело не даёт.
На этом вопросы и закончились. Я выяснил всё, что сумел, и это оказалось куда меньше, чем хотелось бы, но всё-таки больше чем ничего. Как обычно, впрочем. Будь на моём месте герой грошовых детективов в мягкой обложке Анри Бенколен, которого я упомянул при разговоре с Дюраном, он бы легко сделал нужные выводы и вышел на след убийцы. Читатели такого рода беллетристики не любят затянутых сюжетов, а ещё меньше им нравится, когда герой оказывается в тупике. Вот только жизнь сложнее любой, самой лихо закрученной выдумки.
Попрощавшись с патологоанатомом, я отправился — конечно же, снова на такси — к дому, где жила убитая якобы мною Полин Дюссо. В её квартире, само собой, давно уже обитали новые жильцы — кто же будет держать её пустой, а дурная репутация может лишь сказаться на цене аренды, — зато соседи вряд ли сменились. У меня по-прежнему не было никаких зацепок, значит, надо действовать по отработанной схеме. Беседа с соседями никогда лишней не бывает. Тем более что в отличие от полицейских я не ограничусь стандартным набором вопросов, лишь бы поскорее отделаться. Да и подогреть интерес у меня было чем.
Вот только сперва мне пришлось столкнуться с серьёзными проблемами. Приехал я к дому вечером, когда большинство жильцов уже вернулись с работы, но с детективом разговаривать мало кто захотел. И самые нужные мне жильцы — наиболее наблюдательные и памятливые — ещё не забыли громкие заголовки на передовицах «жёлтой» прессы, где моё имя как только не полоскали. Ушлые газетчики объявили меня виновным и каких только эпитетов не придумывали, чтобы описать якобы совершённые мной преступления.
— Знаю я, кто вы такой, — желчно процедила, будто ядом брызгая мне в лицо, немолодая и уродливая, даже по меркам своего народа, гномка, — читала про вас, как же. Отмазались, значит, а теперь за собой прибираете, чтобы всё шито-крыто было!
Он плюнула мне под ноги и захлопнула дверь.
— Не спешите звонить в полицию! — крикнул я ей. — За ложный вызов штраф серьёзный!
С той стороны меня припечатали парой крепких выраженьиц, от каких и у бывалых солдат на фронте уши в трубочку свернулись бы. Гномы вообще ругаться любят и умеют, наверное, лучше представителей всех других рас.
Во второй раз из квартиры, отодвинув уже готовую отвечать на вопросы супругу, вышел здоровенный полуорк, выше меня на полголовы и прилично шире в плечах. От него несло дешёвым спиртным и машинным маслом, видимо, не так давно вернулся со смены.
— Значтак, — рыгнул он мне в лицо перегаром, — жена моя с фликами уж грила. Сам у них всё спросишь.
Он выразительно принялся разминать кулаки. Я заметил, что костяшки на них весьма характерно сбиты. Махать кулаками полуорк любил и умел.
Спорить с ним я не стал и развернулся, чтобы уйти. Полуорк захлопнул дверь, однако я отчётливо услышал звук удара и женский крик. Вот этого я стерпеть уже не мог. Полуорк не запер дверь, и я распахнул её, шагнув в маленький темный коридор. Полуорк нависал над упавшей женщиной, занося кулак для нового удара.
— Грилте, не трепать с кем ни попадя! — рычал он. Женщина на полу закрывала руками окровавленное лицо.
Ничего удивительного, в общем. Я не рыцарь из сказки, знаю, что такое сейчас происходит в десятках, если не больше, квартир только в этом доме. Вот только раз стал свидетелем избиения, проходить мимо — это совсем уж полное свинство.
Как уже говорил, я не рыцарь, а потому предупреждать полуорка о своём появлении не стал. Он крупнее меня, тяжелее, может быть, и повоевать успел. Моим главным — не хотелось думать, что единственным — козырем в драке с ним была неожиданность.
Я врезал ему между ног, заставив согнуться пополам. Развернуться в тесноте коридора было для полуорка габаритов моего противника непростой задачей. Тем более когда выпрямиться не даёт острая боль ниже пояса. Я вытащил из кобуры пистолет, перехватил его и рукояткой врезал полуорку в висок. Потом ещё раз и ещё — для верности. Он растянулся на полу, по грязному линолеуму потекла кровь.
