– Ты помнишь, о чем мы говорили, дитя мое?
Теперь стук раздавался не только в дверь, Эйрик слышал его повсюду: кто-то барабанил по окнам, расхаживал по крыше и снова возвращался к двери. Он осторожно высвободил руку и кивнул – во рту пересохло, и Эйрик боялся, что голос позорно сорвется. Он подошел к двери, приоткрыл ее и настороженно выглянул наружу…
На пороге стоял мертвец. Слабый свет из бадстовы вырисовывал очертания черепа: черные глазницы, ямку на месте носа, на удивление ровный ряд зубов. Старик из Бискупстунги не проявлял враждебности и не пытался наброситься. Он стоял ровно и неподвижно, как будто кто-то насадил его на шест. Только лохмотья колыхались на ветру.
«Что скажет мама?» – первым делом подумал Эйрик, но после секундных сомнений отступил на шаг и шире распахнул дверь, приглашая старика следовать за собой. Он помнил, что ни в коем случае нельзя пускать покойника вперед! Гудрун прикрикнула на сына – велела ему закрыть дверь, чтобы не выстужать бадстову. Она повернула голову в его сторону и недовольно цокнула языком, ни слова не проронив о покойнике, который зашел к ним в гости. Никто ничего не сказал, хотя Эйрик сам видел, как взгляды присутствующих останавливались на высокой костяной фигуре, что подошла к месту у огня. Но то ли освещение в бадстове было таким скудным, что гости приняли покойника за нищего в обносках, то ли какое-то собственное волшебство старика из Бискупстунги заставляло всех принимать все как должное. Вскоре другие гости потеряли интерес к новоприбывшему. Пастор коротко кивнул мертвецу, и Эйрику показалось, что труп кивнул ему в ответ.
«Я сейчас вернусь», – пробормотал юноша и, взяв у старика миску, со всех ног кинулся на кухню, где в самом дальнем углу ждал припасенный со вчерашнего дня мешок с могильной землей. Земля была сухая и рассыпчатая, с кусочками сухой травы. Эйрик хватал ее горстями и клал в миску, пока она не наполнилась до краев. Руки дрожали, земля высыпалась сквозь пальцы. Когда Эйрик вернулся в бадстову, преподобный Йоун преспокойно допивал свое пиво, а мертвец – ждал ужина, положив костяные ладони на колени.
Юноша поставил перед ним кружку с водой и миску с землей и скомканно пробормотал: «Прошу вас». Покойник склонил череп, изучая содержимое, а затем взялся за костяную ложку и стал есть. Ел он жадно и быстро: пропихивал полную ложку между зубами, и Эйрик слышал, как сухая земля ссыпается вниз, а мелкие камушки стучат о ребра. Юноша сидел на своем месте по левую руку от мертвеца не шевелясь. Ему мерещилось, что, стоит ему сделать лишнее движение, как старик из Бискупстунги набросится сначала на него, а затем прикончит всех, кто трапезничал в доме. Как и на кладбище, он не выглядел слишком страшным: кости казались хрупкими, так что сдави – рассыплются в прах. Все же внутри черных глазниц ощущалась незнакомая, пугающая сила. Покойный мало был похож на человека. Эйрику трудно было поверить, что внутри него самого прячутся такие же кости, и однажды они будут единственным, что от него останется.
– Еще земли! – От голоса драуга, напоминающего кладбищенский ветер, дрожь пробежала по всему телу. Эйрик мигом понесся на кухню, зачерпнул четыре больших горсти земли и принес мертвецу. Какое-то время старик не шевелился, затем взял ложку, но вместо того, чтобы, как в прошлый раз, отправить ее в рот, плюхнул несколько комков земли в миску Эйрика. Юноша поднял удивленный взгляд на пастора, но Йоун Дадасон только пожал плечами.
– Тебе не причинит это особого вреда. Он хочет, чтобы ты ел.
Эйрик посмотрел на землю в своей миске, поковырял ее ложкой. Червей внутри вроде не было, только трава с белыми спутанными корнями. Мертвец ждал, устремив на юношу свои пустые глазницы. Что будет, если отказаться?
Эйрик подцепил ложкой небольшой кусочек и отправил себе в рот. Земля заскрипела на зубах. На вкус она была как затхлый погреб или как древний хлеб, который не соблазнит даже птиц. Он с трудом заставил себя проглотить ее, подтолкнув языком и запив большим глотком пива. Мертвец весь затрясся, и между сжатых зубов стали пробиваться глухие ухающие звуки – покойник потешался над Эйриком. Затем он тоже взял ложку и стал поглощать вторую порцию с не меньшим аппетитом, чем первую. Заметив, что Эйрик не ест, он ткнул ложкой сначала в него, затем в его миску.
Юноша подчинился. Он старался не жевать и получше запивать землю, так, что даже захмелел. Больше всего его беспокоил не вкус, которого почти не было, а то, как земля царапает щеки и скрежещет о зубы. Попадались и мелкие камешки, которые было страшно глотать. Эйрик осторожно вытаскивал их изо рта и складывал на край миски. Он раздавливал землю языком, чтобы не сломать зубы. Прикончив свой «ужин», мертвец дождался, пока Эйрик доест, затем поднялся и двинулся к двери. Юноша выдохнул с облегчением – неужели на этом все? Драуг уйдет и оставит его в покое? Эйрик распахнул дверь и даже пожелал старику из Бискупстунги доброй ночи, но мертвец сделал лишь несколько шагов и повернулся всем телом к Эйрику, как будто ждал, что тот выйдет следом.
С драугами шутки плохи, особенно когда за спиной собралась вся твоя семья и маленькие дети. Эйрик поплотнее запахнул плащ и кивнул: мол, веди. Как он и ожидал, драуг направился к кладбищу. Обернувшись, Эйрик заметил черную высокую фигуру пастора, которую венчала широкополая шляпа. Йоун Дадасон держался в отдалении, но не отставал. Юноша медленно ступал за покойником, стараясь одновременно не упустить его из виду и не растянуться, споткнувшись о выскочивший из земли корень. Зубы стучали так, что слышно было, наверное, даже пастору, но когда впереди показалась знакомая ограда из застывшей лавы, Эйрик крепко стиснул их. Ветер был сильный, но покойник ни разу даже не покачнулся, поднимаясь на холм.
Эйрик понятия не имел, откуда наверху взялась вырытая могила. Он точно знал, что никто не умирал в последние дни, иначе пастор уже сказал об этом на проповеди. У могилы пока не было надгробного камня, только зияющая в земле яма. При виде этого Эйрик сглотнул: земля, которую он съел за ужином, запросилась обратно. Мертвец встал у изножья, и парень с пугающей ясностью понял, чего от него хотят. Драуг желал, чтобы юноша лег в могилу. Сам. По своей воле.
Что будет дальше? Его закопают живьем, и его гибель станет расплатой за то, что потревожил старика из Бискупстунги? Или это испытание, в конце которого его ждет награда? Как узнать? Никак. Теперь ты должен сделать выбор и рискнуть…
Эйрик ждал, что на него навалится сонная усталость, как в прошлый раз, когда драуг чуть не убил его. Но сейчас никакого утомления он не чувствовал. Только трясучее возбуждение и страх, даже ужас, как в открытом море, когда ты понимаешь, что волны уже отнесли тебя так далеко от берега, что сопротивляться бессмысленно. Эйрик ловко спрыгнул в могилу, только чтобы почувствовать, как пружинят ноги по влажной земле, как работают мышцы – вспомнить, что пока он еще живой. Надолго ли? Все в руках Господа.
Он вытянулся на холодной влажной земле, трясясь от ужаса, с колотящимся сердцем. Небо над головой было усеяно звездами. На юношу смотрели с высоты Глаза Тьяцци, которые зимой всегда ярко сияют над горизонтом, а правее и чуть ниже он отыскал Прялку Фригг. Попытался сконцентрироваться на звездах, как во времена сильного волнения в Скаульхольте старался думать только о спряжении латинских глаголов, но все же вздрогнул, когда на ноги ему обрушилась первая горсть земли. Три звезды в созвездии Прялки… Земля укрыла половину его тела и добралась до груди. Если посмотреть наверх от Прялки, можно найти семизвездие, как же оно называется на латыни… Facientem Arcturum. Уже укрытый по самую шею, Эйрик почувствовал, что задыхается. Он яростно хватал ртом воздух, попытался пошевелиться, но земли сверху было слишком много. Она давила, как надгробная плита. Ему показалось, что он обмочился, но проверить не смог. В голове не осталось ни одной мысли, только безумное мечущееся пламя. Перед тем, как в глазах потемнело, он увидел подсвеченный луной череп старика из Бискупстунги.
