Кстати, из КПСС я так и не вышел
А потом, 21 августа мы с Руцким, Силаевым, Примаковым, Бакатиным и другими членами российской делегации полетели вызволять Горбачёва из его заточения в Форосе. Садились в Бельбеке. В то время это был военный аэропорт в Крыму.
За несколько часов до нас туда же для переговоров с Михаилом Сергеевичем прибыли практически все заговорщики: Крючков, Язов, Тизяков, Бакланов вместе с Ивашко и Лукьяновым. Горбачёв путчистов принимать отказался. Когда мы прибыли на объект «Заря» в Форосе, они все еще сидели в комнате для гостей. А с российской делегацией долго беседовал, прежде чем отправиться в Москву.
Горбачёв пытался держаться бодро, начал даже раздавать указания. А у меня перед глазами стоит его растерянное лицо, какой-то серо-голубой джемперок… Раиса Максимовна выглядела больной — накануне у нее случился удар. Она очень эмоционально переживала события и, видимо, ждала самого худшего.
В Москву возвращались поздно ночью все вместе, двумя самолетами — на нашем, российском, летели Горбачёв с семьей и Крючков. Его специально поместили на один борт с президентом СССР, чтобы комитетчики не решили сбить самолет в воздухе. Остальные путчисты отправились на своем, союзном. Кадры, когда Горбачёв во Внукове-2 спускается с трапа, а за ним — семья, обошли весь мир.
Прокуратура СССР уже возбудила уголовное дело против ГКЧП, но не решилась арестовать путчистов прямо на летном поле, поскольку там была куча машин союзного КГБ. Тогда этим занялись российские власти. Степанков объявил о задержании Крючкову, кто-то «разобрал» других фигурантов. А мне велели отвезти министра обороны СССР маршала Язова на одну из подмосковных дач. Хочу вам сказать, что при близком общении он мне очень понравился. Вполне разумный и спокойный человек. Очень по-русски объяснил мне, что думает о Янаеве и о Горбачёве, хотя всегда уверял, что матом ругаться не научился, потому как мат хорош не с людьми, а в колхозе, когда быки не слушаются. А в ту ночь он меня, если честно, удивил и насмешил своим умением художественно применять ненормативную лексику. Почти до утра мы с ним проговорили. Потом я уехал в Москву, на работу. Узнал, что Дмитрия Тимофеевича забрали в какой-то подмосковный следственный изолятор, а через несколько дней отправили в Матросскую Тишину.
В общем, если оценивать события 1991 года с исторической точки зрения, то выходит, что именно путчисты добили СССР. Когда в центре страны, в столице дело дошло до объявления ГКЧП, введения танков и применения силы, то партийные начальники, сидевшие этажом пониже, — секретари республиканских комитетов, союзных и автономных республик — просто взяли и от греха подальше разъехались по местам — в Киев, Алма-Ату, Минск, Тбилиси, Ташкент. А приехав, объявили себя независимыми от этой Москвы, от всей этой демократизации и непредсказуемости. Тем самым местные лидеры попытались защитить свою личную власть и свое немалое имущество, после чего переименовали себя из секретарей КПСС в президенты.
Выходит, что августовский путч привел к результату, прямо противоположному тому, ради чего он затевался: вместо укрепления основ Союзного государства ГКЧП вызвал его ослабление и разрушение. Если до августа 1991 года о независимости объявили только пять из пятнадцати союзных республик (Эстония, Латвия, Литва, Армения и Грузия), то после путча все посыпалось как карточный домик. Первой — уже 24 августа — о независимости заявила Украина, а до конца октября из СССР вышли все остальные, кроме России и Казахстана.
Ну и конечно, повлиял призыв Горбачёва к коммунистам выйти из партии. Ведь другой власти, кроме управленческой машины КПСС, не идеологии, а именно структур КПСС, в стране на тот момент просто не было. Была вертикаль: аппарат ЦК, республика союзная, автономная, областной, краевой комитет партии — и так до каждого райкома, до каждого сельсовета. Все прекрасно понимали, что исполнительная власть, исполкомы, которые сидели рядом со структурами КПСС, представляли собой в лучшем случае хозяйственные придатки к партийной машине. И когда часть руководства партии последовала за призывом своего генерального секретаря, то всё просто развалилось, система управления страной рухнула в одночасье. Получилось, что Горбачёв вместо того, чтобы выгнать только верхушку, поменять оппозиционеров на преданных себе людей, просто инициировал самоликвидацию партии, развалил всю партийную машину. После чего Верховный Совет СССР 29 августа 1991 года приостановил деятельность КПСС на территории всей страны
[45].
И вот что интересно. У всех в головах сидит, что КПСС распустил Ельцин 6 ноября 1991 года своим указом
[46]. А Ельцин своим указом просто-напросто последовал за решениями союзного центра, которые случились еще в конце лета. Правда, в первые дни после путча он временно приостановил деятельность КПСС — до решения в суде вопроса о законности ее действий
[47]. А 6 ноября 1991 года Ельцин уже просто занялся вопросом о том, что делать дальше с партийной машиной, которая уже юридически и фактически была ликвидирована генсеком Горбачёвым и Верховным Советом СССР.
Получилось, что с ликвидацией партийных структур просто исчез аппарат управления страной. К этому можно по-разному относиться (кто-то ненавидит КПСС до сих пор, кто-то любит), но вот это медицинский факт: если другой структуры управления государством, кроме КПСС, нет, то новая из воздуха не возникнет. И в итоге у нас почти год, если не больше, с организационной точки зрения было полное безвластие. Партийные органы ликвидированы, союзные министерства тихо сидят и выжидают, чем это закончится (я бы такую позицию назвал пассивным саботажем), российских министерств, которые бы по всему спектру вопросов могли заменить собой союзную власть, нет, они просто еще не созданы. Кстати, я хорошо помню, с каким трудом создавались КГБ РСФСР, МВД РСФСР, Банк РСФСР, Минюст РСФСР… Короче, ничего от управленческой системы СССР не осталось, а управленческая система РСФРС еще не родилась. Полный управленческий коллапс.
И вот, при полном отсутствии реальных механизмов управления, нам пришлось, как говорится, с колес вместо СССР включаться во все дела и проблемы — с экономикой, с долгами, с национальными конфликтами, со спасением людей и собственности…
Могло ли такого сценария не быть? Естественно. Но случилось то, что случилось: августовский путч и как его следствие — развал страны на части и развал партийных структур.
