В общем, на развилке, где надо было выбирать между правом и историей, я свернул в юристы. Но и после этого судьба постоянно подбрасывала мне разные исторические шансы, порой заставляя самого становиться частью событий, которые нынче во всех школьных учебниках записаны.
И один из самых удивительных подарков судьбы — это участие в возрождении Российского исторического общества.
Зачем ради РИО мы поменяли Гражданский кодекс
Случилось это в 2012 году. Но сама история началась чуть раньше. Когда я стал работать деканом Высшей школы государственного аудита, то, естественно, много занимался делами абитуриентов, анализировал данные по поступающим на факультет. Дело в том, что для поступления к нам выпускники школ должны показывать приличные знания по двум ключевым предметам — обществознанию и истории. И я вижу, что с каждым годом уровень выпускников именно по истории и обществознанию катастрофически падает. Начал разбираться, и понимаю, что дело даже не в том, что у ребят из-за повального увлечения гаджетами давно сложилось клиповое мышление, а потому они объективно не могут больше чем на 20 секунд свое внимание на какой-то теме удерживать, не говоря уже о том, чтобы какие-то логические цепочки выстраивать или мысль развернуто выразить. Проблема на самом деле еще глубже: наши учебники истории, а тем более обществознания, оказались абсолютно несовременны: неинтересны, скучны, а самое главное, там столько ошибок, белых пятен и неточностей, что только диву даешься! Как будто авторы живут вообще в какой-то иной реальности.
Опечалился я сильно, а тут подоспела какая-то очередная историческая дата, по случаю которой президент России (тогда — Дмитрий Анатольевич Медведев) повстречался с нашими учеными-академиками. Обсуждали много разных вопросов, и среди них как раз возникла тема истории: как обстоят в стране дела с историческими исследованиями, освещением научных открытий, с преподаванием истории в школах и вузах, с фальсификацией исторических фактов и так далее. После этой встречи президента с историками я и предложил организационно структурировать всю эту многообразную деятельность — возродить историческое общество.
Меня поддержали многие академики — и Александр Оганович Чубарьян, директор, ныне научный руководитель Института всеобщей истории РАН; и Анатолий Васильевич Торкунов, ректор МГИМО; и Анатолий Пантелеевич Деревянко, научный руководитель Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН; и Валерий Александрович Тишков, директор Института этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН, и другие наши главные историки, археологи, политологи, обществоведы. А раз поддержка есть, то стали думать, что делать дальше.
Я порылся в интернете и, естественно, сразу наткнулся на Русское императорское историческое общество, которому с самого рождения в 1866 году покровительствовали лучшие российские умы и царственные особы. Первым председателем общества стал князь Пётр Андреевич Вяземский — поэт, друг и соратник Александра Сергеевича Пушкина. Император Александр II утвердил устав и был почетным председателем общества до 1894 года. Его сын и наследник, цесаревич, — будущий император Александр III — являлся одним из инициаторов создания общества, а позже активно участвовал в его работе. Еще одним из председателей был князь Николай Михайлович, дядя царя Николая II. А сам последний российский император финансировал работу общества из личных средств.
Чем занималось это общество? Сохранением истории и просвещением. Собирали исторические документы, публиковали, формировали и изучали архивы, печатали исторические труды, писали и издавали учебники, привлекали к этому делу меценатов из богатых и при этом просвещенных промышленников, купцов и дворян. Сейчас специалисты говорят, что те 148 томов «Сборника Императорского Русского исторического общества» и 25 томов «Русского биографического словаря», которые общество издало за полвека (1867–1918), можно считать основой современной отечественной исторической науки.
Общество с трудом пережило 1917 год и фактически прекратило свое существование после того, как его последний председатель, великий князь Николай Михайлович, был расстрелян в январе 1919 года во дворе Петропавловской крепости. К 1920 году практически никого не осталось — кто уехал за границу, спасая жизнь, кто погиб от голода и холода в революционном Петербурге, кто был перемолот безжалостными жерновами Красного террора. Отдельные энтузиасты предлагали Академии наук продолжить публикацию исторических трудов, но поддержки не нашли. Потом пытались восстановить общество за рубежом — в частности, в Праге. Да и у нас в начале 1990-х делались попытки.
В общем, зацепило меня и это общество, и его история. Решил, что пора его реально восстанавливать.
Собрал я под разными предлогами у себя в Счетной палате нескольких знаменитых академиков на чашку чая (а все они давно знают, что только у меня можно особенно редкие и страшно полезные сорта китайского чая попробовать). И под этот чай объяснил свою задумку. Идея всех воодушевила, но немедля встал извечный российский вопрос: а кто возглавит? Вопрос-то серьезный. Потому что еще из старого доброго мультфильма известно, что «как вы яхту назовете, так она и поплывет». А уж тем более на судьбу корабля повлияет фигура, которая встанет у руля.
Естественно, сначала все внимательно посмотрели на себя и на соседей. Прикинули. И стало понятно, что по логике решения подобных вопросов, да и по опыту истории, никого из тех, кто сейчас сидит за столом, во главе будущего общества ставить не нужно. Надо брать выше. Стали перебирать кандидатуры и вспомнили Сергея Евгеньевича Нарышкина, который на тот момент был председателем Государственной думы. Идею единогласно одобрили, поскольку и должность высокая, и человек очень интеллигентный, тонкий, спокойный, выдержанный. Настоящий аристократ. А особенно понравилось, что фамилия уж больно историческая. Очень символическая связь времен получается: из рук Вяземского — в руки Нарышкина.
В общем, поручили мне академики обратиться к Сергею Евгеньевичу с нашей просьбой. Я написал записку, пришел на встречу, да сразу с места и в карьер: «Сергей Евгеньевич, ну вот уверен, не может Нарышкин — фамилия-то российская, известная, историческая! — в России не поддержать идею воссоздания Русского исторического общества!» Он посмеялся, подивился моей прыти, но бумаги забрал. Месяца два было тихо, а потом он неожиданно позвонил и говорит: «Сергей Михайлович, приходите. Ваша идея поддержана президентом Путиным». То есть он с главой государства согласовал инициативу и получил добро на свое участие.
И что очень важно, Сергей Евгеньевич не просто формально, как говорится, дал проекту свое имя, но уже на стадии создания начал активно с организаторами встречаться, участвовал в обсуждениях. Когда дело стало близиться к учредительному собранию, в помощь Нарышкину мы определили двух заместителей — самых активных сторонников идеи — академика Чубарьяна и академика Торкунова. Причем, пользуясь богатством и возможностями русского языка, назвали их сопредседателями. Так научное сообщество увидело, что общество — не чиновничья задумка, а нормальная общественная и научная инициатива.
