Он протянул руку и нежно ущипнул ее за бок, и она оттолкнула его руку.
– Нет, это не сон. Во сне щекотки не бывает. – Она доела бутерброд и принялась за второй. – Иногда у меня, правда, такое ощущение, что все происходит во сне. Я имею в виду нас.
– Я мужчина из твоих снов? Да?
– Не совсем… – ответила она. Хотя в каком-то смысле так оно и было: каждую ночь, когда она засыпала рядом с ним, он следовал за ней в ее подсознание, в сны, мягкие и сладкие настолько, что иногда она не была уверена, на самом ли деле что-то произошло – прикосновение, взгляд, разговор, или только во сне. – Нет, я хотела сказать другое: это место так отделено от всего остального, от тебя и от меня.
От прочей части моей жизни. Что все кажется таким… невероятным.
– Я понимаю, что ты имеешь в виду. Но я настоящий, честное слово.
Она шутливо ударила его по руке, а он также шутливо вскрикнул.
– Проверка. Может, здесь все не так, как во сне. Больше похоже на Игру Воображения.
– За исключением того, что в Игре вряд ли встретишь знак «Опасно». Там нет глубинных течений.
– И умеешь дышать под водой.
– А я бы еще, пожалуй, поменял уток на русалок.
– Да неужели?
– А почему нет? Пристроил бы их по краям. И они бы такие выпрыгивали из воды и говорили: «Привет!» – Он помахал рукой с бутербродом в сторону уток, чаек и камышниц
[14], плавающих по водной глади. – По-моему, они бы здорово обогатили пейзаж. – Конечно. Богаче просто некуда. – Она взяла яблоко и вытерла его краем куртки. Вот бы остаться здесь навсегда, только она и вода. С трудом верилось, что в озере водится рыба и есть течения, которые хотят утащить тебя вниз, невидимые под яркой гладью поверхности. Как с трудом верилось, что, когда она увидела Льюиса впервые, вид его шорт просто оскорбил ее. Теперь она позволила себе задержать на нем взгляд – мускулы, смуглая кожа, подвижный, здоровый и сильный, он полулежал, откинувшись назад на локтях. Когда они вместе, у нее возникает ощущение, что каким-то образом все устроится само собой; и ей нравилась мысль, что, возможно, рядом с ней он чувствовал то же самое.
– Ты их гладишь? – поинтересовалась она.
– Что? Шорты? Нет, конечно. Их не надо гладить: они из технической ткани.
– Ах, из технической.
– Тебе тоже надо купить такие.
– А с моими шортами что-то не так? – Она перевела взгляд на свои ноги в шортах из обрезанных джинсов.
– Ни за что не поверю, что в них удобно ездить на велосипеде.
– Зато они не стоят сто фунтов, поэтому… – Она тут же пожалела, что не промолчала. В голосе как-то сам собой прозвучало раздражение, чего она совсем не хотела. Льюис купил все для пикника, постоянно кормил ее обедом и завтраком, а она разговаривала с ним таким тоном.
– Но ты в них отлично выглядишь, – попыталась она загладить свою вину. – Похоже, они того стоят.
– Стопроцентно. Ткань почти не подлежит износу, и нет швов. Нигде не трется.
– Угу. Странно, но сейчас они вдруг стали чуточку менее привлекательными.
– Пожалуй, я лучше помолчу.
– Хорошая идея. Меньше болтай. Больше ешь.
Она протянула ему блестящее яблоко, а себе взяла другое и принялась раскручивать его за плодоножку. А, Б, В – старая игра, в которую они играли с Мэг. Каждый поворот соответствовал букве, и, когда плодоножка отрывалась, у тебя появлялась первая буква имени мужчины, за которого ты выйдешь замуж. Конечно, играть в эту игру непросто. Чтобы сыграть на отлично, нужно крутить яблоко по-настоящему на отлично, иначе застрянешь на Дейве или Грейге. Ж, З, И… плодоножка оборвалась раньше, чем она успела дойти до Л – Льюиса. Кевина, Киерана… да кого угодно. А затем, чтобы получить первую букву фамилии, надо стучать по плоду, пока не лопнет кожура, но на это она уже не заморачивалась. Ерунда, конечно, вся эта игра. Отбросив плодоножку, Кэсси с хрустом впилась зубами в яблоко. Прожевав кусочек, проглотила его. И повернулась к Льюису:
– Помнишь, ты недавно говорил, что IMAGEN теряет пользователей?
Льюис пристально посмотрел на нее.
– И что, если бы мы узнали что-то такое, чего IMAGEN не хотела бы, чтобы мы знали?
Он нахмурился:
– По-моему, ты не хотела касаться этой темы.
– Не хотела. Но вернемся к твоей идее. – Она подождала, что он заговорит, но он молчал. – Ты серьезно так считаешь?
– Считаю что?
– Ну, если б у нас что-то на них было, мы могли бы поторговаться.
– Конечно, – мгновенно подхватил он. – Да. Абсолютно.
– И ты отдаешь себе отчет, какой это риск? Ты же знаешь, как они поступили со мной… тебя это не пугает?
Глядя вдаль, за озеро, он покачал головой.
– И все для того, чтобы ты смог вернуться в Игру Воображения?
Льюис пожал плечами. Прикончил второй бутерброд и принялся за яблоко, которое получил от нее.
Зачем? Вот что она хотела спросить. Что заставляло его так рисковать? По сути, рисковать всем. Связано ли это как-то с бывшей хозяйкой ее сегодняшнего велосипеда? Но каждый заданный ею вопрос и каждый данный им ответ позволяли ему задавать вопросы ей. Поэтому она просто проглотила свое любопытство.
– Я имею в виду твое предположение об уменьшении числа пользователей? – сказала она. – И что IMAGEN перекрывает им доступ, как и нам? Так вот, по-моему, дело обстоит по-другому.
– Почему?
– Из-за масштаба происходящего. Таких людей сотни, может, даже тысячи. Каким образом компания сохраняет все в тайне? Ведь достаточно одного поста в интернете, и все вскрылось бы.
Судя по выражению его лица, Льюис неохотно признал, что ее слова не лишены смысла.
– Допустим, не только мы попали в черный список IMAGEN, – продолжила она. – Соглашусь с тобой: это слишком невероятное совпадение. Значит, нас должно быть больше. Но не верится, что так много.
– Ну, может, и не так много, – возразил он. – Но даже если нас будет еще пятьдесят… ладно, десять, это уже серьезно. Иначе зачем им прикладывать такие усилия для сохранения тайны?
– Да, об этом я тоже думала. – Теперь настала ее очередь сомневаться. – Получается, что дело в чем-то другом. И они не хотят афишировать это другое.
– Что, например?
Она покачала головой, глядя на воду, на перевернутое облако, плывущее по поверхности.
– Просто мысли бродят. Ничего особенного.
Она не может объяснить. Вспомнились Алан и его жест – рука взметнулась к голове. К ране за ухом. Девушка с волосами, убранными в хвост, трет кожу головы, буквально расцарапывая ее. Вопрос, еще не оформленный словами, всего лишь проблеск мысли: Алан и Игра Воображения как-то связаны между собой.
