– Спасибо, что пришла. – Харри выдержала пристальный взгляд Кэсси. – Береги себя, ладно? – И она медленно закрыла дверь.
Глава тринадцатая
Путь обратно в город, по разбитым дорогам, превратился в целое приключение: опустив голову, Кэсси быстро крутила педали, только успевая стряхивать с глаз капли дождя. Мимо, слишком близко, пронесся, сигналя, микроавтобус. Она буквально могла дотронуться до него – ударила его ладонью. Не отставая, она бормотала себе под нос его регистрационный номер, понимая, что в следующее мгновение, как только он исчезнет из виду, он исчезнет и из памяти, но даже если потом вспомнится, то последнее, что ей придет в голову, – это обратиться в полицию. Если написать заявление, ее имя занесут в протокол, но ничего не будут делать: у них и так едва хватает людей для расследования по-настоящему серьезных преступлений. Но, хлопнув ладонью по близко проехавшей машине и выругавшись, она почувствовала себя лучше. Когда же Кэсси добралась до книжного магазина, зажатого между пустующим многоквартирным домом и магазином одежды с кричащей вывеской «все должно уйти», она уже немного успокоилась.
Детская секция, с яркими креслами-мешками и картонными персонажами – принцессами и пиратами, животными и инопланетянами, спряталась в углу. Кэсси прошла прямо к стенду с книжками для малышей. До пятого дня рождения Эллы остается еще неделя. На четвертый день рождения Кэсси ничего не подарила ей. Тогда она почти не понимала, лето было или зима, и постоянно выпадала из реального времени, не различая месяцы, недели и дни, делавшие этот мир стабильным. Поэтому она забыла о дне рождения племянницы. А когда через несколько недель до нее дошло, что она натворила, то убедила себя, что ничего страшного не случилось, поскольку Мэг перехватила бы любой подарок от сестры и отнесла бы его прямиком в благотворительный магазин.
Вероятно, Мэг поступит также и с «Совенком, который не хотел летать», но Кэсси все равно купит книжку. Выяснилось, что книжек про совенка целая серия, и Кэсси сомневалась, имеет ли значение, какая история будет первой, но в конце концов она выбрала ту, которую читала Руби. Еще ей хотелось купить поздравительную открытку, но после покупки книги у нее останется на следующие четыре дня три фунта стерлингов сорок восемь пенсов. А ведь книгу надо еще упаковать и отправить по почте!
На мгновение в голове промелькнула мысль залезть в свой долговой фонд – взять десятку или хотя бы пятерку. Хотя почти три фунта за поздравительную открытку, это уж слишком! Может, она и почувствует себя хорошо, удовлетворив свое желание, но детей ровным счетом никак не защитит. А именно поэтому на рабочий стол планшета поставлена фотография Финна и Эллы, сделанная неизвестным фотографом. Для постоянного напоминания ей об опасности, которой она могла подвергнуть их.
Только один-единственный раз она просрочила выплату по кредиту: в тот месяц она переехала в социальное жилье и закрыла свой старый банковский счет, думая, что таким образом сможет избежать долга. Угроза пришла быстро и эффективно. «Доверенные финансовые решения» могли и не знать, где она теперь живет, но она забыла, что им известно, где живет ее сестра. По электронной почте ей выслали фотографию детей, играющих на заднем дворе. Элла сидела на корточках, поглощенная чем-то в траве, может быть, божьей коровкой. Она любила рисовать их, называя детками божьей коровки. Финн стоял рядом с ней, держа в руках палку, которая, несомненно, была мечом или волшебной палочкой. Снимок очаровывал: такие обычно вешают в рамочке на стенку. На секунду Кэсси даже растерялась. Наверное, фотографию делала Мэг. Ее захлестнула волна облегчения и благодарности за то, что сестра простила ее. А потом она поняла. И облегчение сменилось страхом, благодарность – чувством вины. Не прошло и минуты, как она сделала ответный платеж и поставила присланную фотографию на рабочий стол планшета в качестве напоминания. Постоянного напоминания о своей ответственности.
С тех пор каждый месяц она платила вовремя.
Последнее время она проводила так много времени в квартире Льюиса, со всеми ее акрами полированных полов, что ее комната показалась меньше и грязнее, чем когда-либо. Кэсси прислонила к стене мокрый от дождя велосипед. Проверила липучки на наличие попавшихся насекомых: только пара тараканьих детенышей размером с тыквенные семечки. Хотелось взять липкие листки за край и выбросить их в мусоропровод, но это была бы пустая трата – на них еще много свободной липкой поверхности. Оставив тараканьи тела там, где они лежали, она отвернулась от кухонной стойки, чтобы не видеть их.
Она потрогала пальцем почву в горшке зонтичного растения: еще не слишком сухая. Хотя совсем чуть-чуть влаги не помешает. А вот слишком обильный полив мог убить так же легко, как и слишком скудный. Отступив назад, Кэсси внимательно осмотрела листья и осталась довольна их блеском и тем, как хорошо она ухаживала за растением.
– Ты отлично справляешься, – проговорила она вслух, помня, что растения любят, когда с ними разговаривают.
Несколько шагов – и вот она уже была в своей берлоге под кроватью. Она села по-турецки, положив «Совенка, который не хотел летать» на одно колено, и взяла шариковую ручку. Посасывая кончик ручки, она задумалась. Затем быстро написала:
Дорогая Элла, надеюсь, ты полюбишь эту книжку. Я выбрала ее специально для тебя, решив, что тебе понравится совенок. Его ярко-красные ножки напоминают мне твои в красных шерстяных колготках. Я всегда помню, как круто выглядят твои красные ножки. Надеюсь, мы когда-нибудь прочитаем эту историю вместе. Желаю тебе много любви и очень счастливого дня рождения! Скучаю по тебе. Тетя Кэсси.
Книга отправилась в мягкий конверт, а конверт – в ее сумку.
Кэсси оперлась спиной о хлипкую стену, стараясь не думать о насекомых, которые жили внутри, под обоями. Сосед разговаривал по телефону. «Ты, сука, это сделаешь, – кричал он. – Я, сука, не буду этого делать». Она могла выбраться отсюда, поехать к Льюису. Он бы утешил ее. В прошлый раз он дал ей связку ключей, чтобы, когда его нет дома, она могла войти и, свернувшись калачиком в его постели, дожидаться его. Но, если она увидит его сегодня вечером, ее утешение смешается с обидой. Хотя он-то в чем виноват, что она чуть не разрушила дружбу с Харри? Она же не из-за него изображала детектива, но обвинить другого легче, чем себя.
Она позволила себе переместиться чуть дальше по стене, уверенная, что у соседа можно чем-нибудь разжиться. Клиенты приходили к его двери в любое время суток, но оставались только на минуту-две. Она сказала Льюису, что, кроме Игры Воображения, у нее нет других зависимостей, и это правда. Но когда мир становился слишком жестким, не оставляя места для нее, когда неудачи навалились так плотно, что от их тяжести было не продохнуть, тогда находились и другие способы снять напряжение.
У соседа можно разжиться халявой. В качестве приветствия новому клиенту, особенно если учесть, что она живет рядом. Или, если с халявой не получится, может, он продаст ей что-нибудь подешевле. Поднявшись на ноги, она постояла, прислушиваясь. Он все еще с кем-то спорил по телефону. Она дождется, пока он закончит разговор, а затем пойдет к нему и спросит. Кэсси подошла к двери и взялась за щеколду. Дожидаясь тишины. Вот оно: тихо уже тридцать секунд, минуту. Она отперла дверь и тут же услышала, что он закрывает свою. На секунду увидела соседа, направлявшегося к лестнице. Услышала его удаляющиеся шаги.
