Долго ждать не пришлось. Льюис появился буквально через несколько минут. Он методично пристегнул велосипед и выключил фары. Она наблюдала, сжав кулаки; смотрела, как он прошел прямо к ее подъезду и нажал кнопку звонка. Снова нажал. Затем, с планшетом в руке, отошел назад, пока не оказался в нескольких метрах от ее укрытия. Он не сводил глаз с ее окна.
Он знал, на какую улицу ехать. В какую квартиру звонить. На какое неосвещенное окно смотреть. Он все это знал, хотя она никогда не говорила ему, где живет. Никогда не приглашала к себе. Земля под ней качнулась, и она оперлась рукой о деревянную стену своего убежища.
Планшет засветился в беззвучном режиме, и на экране появилось его лицо. На этот раз он не оставил сообщения. Постояв в нерешительности и по-прежнему глядя на ее окно, он сделал другой звонок.
Она не слышала, что он говорил, но, похоже, у него назревали неприятности. Он стоял, запустив руку в волосы, наклонившись над экраном, затем поспешно отстранился. «Она исчезла, – представляла Кэсси. – Я в этом не виноват». Что они ему прикажут? Выследить ее? Идти домой и ждать? Оставаться там, где находился?
По коже холодными струйками стекал пот. Она дрожала в его чистой футболке. Хотелось сорвать ее, растоптать и плюнуть на нее, запихнуть в мусорный бак. Но, пока он рядом, ей не пройти в свою комнату, чтобы переодеться. Неужели он останется здесь на всю ночь, будет следить за ее подъездом, вынудив ее спать за мусорными баками? Пока она наблюдала за ним, дверь подъезда распахнулась, и вышел ее сосед Райан. Льюис поймал не успевшую закрыться дверь и исчез в подъезде. «Останови его», – мысленно приказала она, и на секунду ей показалось, что Райан услышал ее. Обернувшись, он посмотрел вслед Льюису и, позволив двери закрыться, пошел дальше.
Кэсси осторожно переместилась в своем убежище, чтобы лучше видеть окно. Если Льюис собрался проверить ее комнату, ему придется взломать замок, потому что, разумеется, она никогда не давала ему ключи. В комнате почти сразу загорелся свет. Она смотрела и не верила глазам, когда он ходил мимо окна туда и обратно. У него были ключи. Наверное, сделал дубликат. В подъезд он попасть не мог, так как не знал код, но вот входить в ее комнату и выходить из нее, он мог сколько угодно и когда ему вздумается. Бывал ли он там раньше? Когда она уходила на работу? Как долго он вел расследование, тайком следил за ней?
Там ему нечего искать. Нет ничего важного. Только ящик в комоде с футболками и коробка с вещами Алана: это все, что у нее есть личного, и ничто из этого не будет иметь значения ни для кого, кроме нее. Она представила, как Льюис читал названия композиций на компакт-дисках, которые еще десять лет назад перешли в разряд ретро. Открывал чемоданы, читал записки, в которых не было ничего важного, но которые остались единственным доказательством того, что когда-то Алан писал ей. Как он думал о ней. Узнав, кто она такая. Она представила, как пальцы Льюиса бегло ворошили ее вещи, и ее чуть не вырвало.
Через пару минут свет погас. Через тридцать секунд открылась дверь подъезда. Льюис отстегнул велосипед. Проехал к ней и мимо нее. Мир у ее ног разлетелся вдребезги.
Глава тридцать третья
Когда Алан выпрыгнул из окна своей спальни, он понял, что может летать.
Безумие было всего лишь ошибочным представлением о том, что реально.
Она совершила ошибку, большую ошибку, с Льюисом.
От теплого чистого запаха его футболки у нее перехватило дыхание. Как давно? Когда IMAGEN добралась до него? Может, только прошлой ночью, когда она проснулась, а его не было рядом? Именно так ей хотелось думать. Тогда получалось бы, что он играл свою роль меньше суток.
Но это не так.
Она вспомнила, что женщина прошла прямо в спальню Льюиса и меньше, чем через минуту, вернулась уже с приемниками в руке. Как быстро Льюис достал их… сделал вид, что достал. Ну конечно же! И не нужна пиратская биопрограмма! Если он работал на них.
С самого начала? Неужели он действительно записался в группу Джейка – ходил на собрания неделя за неделей – и просто ждал, когда она вернется? Она вспомнила, как на том собрании он поднес руку к уху… трепет, который она почувствовала, узнав этот жест. А она-то считала себя такой умной! Вспомнила, как подала ему ответный сигнал, на что он наверняка и рассчитывал. Как он болтался потом у входа, дожидаясь ее, чтобы уйти вместе. Как пригласил к себе. Хотя нет, этот шаг она сделала сама. Никто не виноват, кроме нее самой, что она болтала, слушала, открывалась, и все кончилось тем, что она оказалась в постели предателя.
Он обнимал ее, лежа сзади, так близко и так доверительно. Он проник в ее мысли, в ее сны. А через него в нее проникла и IMAGEN. И теперь IMAGEN внутри нее.
Она обхватила голову. В ушах громко пульсировала кровь, и ей не удавалось сосредоточиться, чтобы все обдумать, из-за крови, из-за холода внутри черепа. С Освальдом она тоже ошиблась. Нельзя доверять бумагам, которые она подписала. Нельзя доверять препарату, который ей ввели. Биомолекулам, которые теперь по-хозяйски используют ее тело, ее мозг. Жужжат по-деловому под кожей ее головы, предварительно загруженные определенными задачами, командами, программами. Глубоко внутри нее они готовились к работе.
На планшете, который она все еще держала в руке, высветился вопросительный знак. Льюис пытался дозвониться с другого устройства. Или Освальд… или та женщина.
Сколько она просидела, скорчившись, за баками? Уже совсем стемнело. И она очень замерзла, а когда немного потеряла равновесие, рука наткнулась на разбитую бутылку. Поэтому, подняв окоченевшую пульсирующую руку, она увидела ее в крови.
Ладно. Она наделала много ошибок. Главное, теперь постараться не делать их дальше.
Она вытерла ладонь о футболку Льюиса, оставляя кровавые разводы. В глубине души ей хотелось догнать его, встретиться с ним лицом к лицу, заставить рассказать ей все. Зачем он шпионил за ней? Кому и что докладывал? Что ему пообещали в качестве платы за его грязную работу? Такую же взятку, как и ей: работу и доступ в Игру Воображения? Но, если она хочет бросить ему вызов, надо оставаться хладнокровной и сосредоточенной, а сейчас у нее совсем не то состояние. Будто проглотила ту разбитую бутылку. Будто порезала руку, а боль от раны кромсала ее на части в груди. И вдруг она задала бы неправильные вопросы: не почему, а как? Как ты мог так поступить? Ведь предполагалось, что мы на одной стороне. Что у нас много общего. Она почувствовала, как подступили горячие слезы. И в ужасе проглотила их обратно.
Оставаться хладнокровной и сосредоточенной. Она поднялась на затекшие ноги, опираясь рукой о мокрое дерево навеса. Внимательный взгляд на окно своей комнаты. Если Льюис звонил Освальду или любому другому своему контакту в IMAGEN, значит, ее уже ищут. На данный момент они знали, что именно здесь ее нет, но как долго это продлится? Надо успеть переодеться, взять куртку… Чем дольше она медлила, тем больше рисковала. Откинув с лица мокрые волосы, она отряхнула руки и побежала по утонувшему в лужах бетону к подъезду. Вверх по лестнице, в свою комнату, не раздумывая о том, что Льюис рылся в ее вещах, разгребая их своими шпионскими пальцами. Переоделась, не включая свет. Джинсы, футболка, джемпер… Сухие носки отправились обратно в мокрые кроссовки – ее единственную пару. Схватив куртку с капюшоном, она сунула в карман шапку. Подумала не брать с собой планшет – на случай, если они захотят выследить ее. Но если они найдут его здесь, то смогут просмотреть ее звонки, сообщения, все, что ей так дорого… Кроме того, перспектива остаться без планшета слишком пугала. И Кэсси просто выключила его.
