При смене темы разговора профессор заморгала и облизнула пересохшие губы.
– О каком лекарстве?
– О том, что я видела внизу. У вас на кухне.
Глаза Морган стали круглыми, как у лягушки, и она плотно сжала губы. Кэсси наклонилась вперед:
– Давайте же, вы должны рассказать мне.
Сидя в кресле, профессор немного выпрямилась.
– Должна? – Она выдержала взгляд Кэсси. – Неужели? Несмотря на небольшой риск, связанный с распространением обновления, мне кажется, вы и так прекрасно справляетесь.
Неистовый гнев, доводящий до бешенства, охвативший ее в Игре Воображения, снова нахлынул на нее. Она была готова все повторить, но теперь уже по-настоящему – дотянуться до этой женщины и вырывать из нее куски…
Морган рассеянно продолжала говорить:
– Да получишь ты обратно свою работу и карьеру, которую так неосторожно бросила, даже не сомневаюсь. И нормальное золотое рукопожатие
[23] получишь…
– Вы. Ничего. Не знаете. – Слова, будто крошечные гранаты, тяжело упали между ними, когда Кэсси вскочила на ноги. Морган слишком поздно закрыла рот. – Вы ничего не знаете обо мне. Я подписала бумаги не для того, чтобы вернуть работу, или получить деньги, или что-то в этом роде. Я делаю это по одной-единственной причине: один из ваших подопытных… – Это слово прозвучало с горьким шипением. – …мой друг. Алан Лаудер? – Она скептически рассмеялась, видя безучастное выражение лица Морган. – Разумеется, вам это имя ничего не говорит! Поступил в «Рафаэль-Хаус» три года назад с диагнозом шизофрения. После ухудшения состояния переведен в закрытую палату. Он – та единственная причина, почему я согласилась распространить ваше гребаное обновление. Только чтобы помочь моему другу.
На лице Морган появилось замешательство:
– Но… или я чего-то не понимаю? Не вижу связи. – Она закрылась рукой, увидев искаженное гневом лицо Кэсси. – Нет, пожалуйста! Я не имею в виду, что твой друг или его заболевание не важны… Просто как обновление может помочь ему?
Кэсси хотелось разозлиться и спорить, заявить Морган, что та ошибается. Но профессор всего лишь озвучила то, что Кэсси и так уже знала. И это знание было невыносимо. Она откинулась на спинку кресла.
– Освальд. Он рассказал мне сказку, – вздохнула она. – Говорил то, что я хотела слышать. Вы спросили, что он пообещал. Так вот, по его словам, обновление уничтожит способность подключения к другим пользователям. – Она пожала плечами. – А теперь я понимаю, что на самом деле все наоборот. Слишком поздно. Теперь я не смогу помочь Алану. – Ее губы скривились, и она спрятала свою слабость, прижав руку к подбородку, стараясь, чтобы ее голос не дрожал. – Так что не надо мне говорить, что вы ничего мне не должны, потому что дело не во мне. Дело в Алане. Не знаю, как вы собираетесь подсчитать свой долг перед ним, но полагаю, что он неимоверно велик.
Кэсси перевела взгляд с лягушачьего лица Морган на ковер. На свои ноги в носках. На ноги Морган, голые, с выступающими венами. Что тут можно добавить? Но профессор все равно заговорила:
– Мы хотели как лучше.
– Отлично! Это, конечно, все исправит.
– Но это правда. Мы никогда не предполагали, что это произойдет таким образом, – сказала Морган. – Я не собиралась изобретать развлекательную технологию. Она всегда рассматривалась как терапевтический инструмент. – Взглянув на Кэсси, она отвела взгляд. – Я… у меня есть брат. Моложе меня, он всегда боролся… с подросткового возраста. Наверное, поэтому…
Каждый раз, когда Кэсси разжимала руки, они снова сжимались в кулаки. Она подсунула их под себя, отдав все внимание оправданиям Морган.
– Мы искренне хотим помочь. Эти подопытные… – Когда она произносила это слово, где-то в глубине нее замерцал мыслительный процесс, и во взгляде появилось нечто вроде извинения. – Мы крайне тщательно подошли к их отбору. Очень серьезное психическое заболевание, небольшая надежда на значительное улучшение. Под присмотром в отличных учреждениях, с ними работают небольшие команды психиатров, полностью преданных проекту. – Она выглядела озадаченной, будто до сих пор удивлялась тому, какой оборот принял ее проект. – Никакой небрежности, и мы ни в коем случае не были бесцеремонны с безопасностью пациентов. Случившееся просто невероятно, мы не могли предвидеть такое развитие ситуации.
Почти каждая фраза, которую произносила Морган, требовала возражения: как можно оправдывать клинические испытания на подопытных, никогда не дававших согласия? Как можно претендовать на заботу о пациентах, если разработанное ею обновление будет делать не что иное, как эксплуатировать эти испорченные результаты? Кэсси выбрала только одно возражение и запустила им в стену самооправдания, которую выстраивала Морган.
– Вы сказали, что будет мониторинг в реальном времени, для защиты людей от травмирующих подключений, ручное вмешательство для богатых пользователей. Будет ли такой мониторинг применяться в «Рафаэль-Хаусе» для защиты пациентов?
Морган опустила взгляд на свои колени, где ее пальцы теребили пояс халата.
– Я предлагала, но… Мне сказали, что это вопрос ресурсов.
Кэсси медленно покачала головой. Вот как сильно Морган заботилась о том, чтобы привести в порядок всю ту неразбериху, которую сама же устроила: она предлагала…
– Если это хоть как-то поможет понять… Я тоже в какой-то степени пострадала. – Морган сделала движение, будто хотела затянуть пояс халата, но вспомнила, что он надет наизнанку. – Это, конечно, не то же самое, но… Посмотри, я здесь одна. Этот дом не предназначен для одинокой женщины. Мой партнер входит… входила в исследовательскую группу, и мы обе относимся к ранним пользователям… – Она встала, сбросила халат и принялась выворачивать его, чтобы надеть правильно. – Такие сокровенные подключения. Просто невыносимо. – Засунув руки в рукава, она туго затянула пояс вокруг талии. – В такой близости нельзя остаться невредимым. Сохранить прежние чувства друг к другу. – И завязала пояс на двойной узел. – В конце концов, дело дошло до того, что мы не могли смотреть друг другу в глаза. Я бы ушла. Просто она сделала это первой. К счастью, дети еще слишком малы… – Она снова опустилась в кресло.
Кэсси смотрела на нее с жалостью. Конечно, слова Морган – неправда, и она это понимала. Если люди на самом деле любят друг друга, такого не случилось бы. Чтобы фантазии в Игре Воображения настолько повредили отношениям Морган, по-видимому, они должны быть очень скудными по сравнению с теми, какие были у них с Аланом, когда они подключались друг к другу. Но… вот он, шанс привлечь Морган на свою сторону… чего бы ей это ни стоило. Изобразив на лице сочувствие, Кэсси грустно улыбнулась в знак понимания.
– Значит, вы тоже кого-то потеряли… из-за Игры Воображения. Она ограбила нас обеих.
