На электронных часах время с правильного (7:03:20) переменилось на неправильное (23:57:00).
Даже я, при своем полнейшем техническом невежестве, осознал, что нам очень не поздоровится, если мы еще будем в доме в тот момент, когда эти электронные часы покажут полночь, то есть через три минуты.
Не корча из себя героя, который может размонтировать это устройство, не причинив вреда ни себе, ни другим, я попятился из чулана, отбросил щетку и помчался на черной лестнице, во весь голос зовя Пенни.
Когда поднялся наверх и ступил в короткий коридорчик, Пенни показалась из-за угла, за ним находился длинный коридор, в который выходили двери нашей спальни и ее студии. Несла большую папку для картин. В нее могли уместиться как минимум три из тех, что она сейчас рисовала для книги «На другой стороне чащи». Публикация этой книги намечалась осенью следующего года.
– Кабби, звонит телефон, но это не наш, – услышал я от нее.
В нашем доме стояли два газовых котла, по одному на каждом этаже. Открыв дверь чулана и включив свет, я увидел такой же мобильник, что и внизу, соединенный проводками с другим шматком глины. Он тоже издавал какие-то кодовые сигналы, и на электронных часах, аналогичным тем, что я видел внизу, время с правильного изменилось на 23:57:30.
Осталось две с половиной минуты, которые таяли с каждой секундой.
Несмотря на то, что детство и девичество Пенни прошло среди колоссальных взрывов, она не предприняла попытки обезвредить взрывное устройство, но выплюнула: «Ваксс», – словно проклятье, и устремилась вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, на кухню. Я следовал за ней по пятам, едва не наступая на пятки.
Ворвавшись из прачечной в гараж, она ударила рукой по настенной кнопке, включающей электрический привод ворот, и они начали подниматься.
Когда я садился за руль, Пенни уже прыгнула на пассажирское сиденье, бросила мне ключи от «Эксплорера», оглянулась и спросила:
– Где Майло?
Собака сидела на заднем сиденье, с ушами торчком, подобравшаяся, но мальчик исчез.
Глава 18
Крича: «Майло! Майло!» – мы выскочили из «Эксплорера, словно выброшенные неким устройством, ранее смонтированным в любимом автомобиле Джеймса Бонда.
Если мальчик находился в гараже, вероятно, его состояние не позволяло ему ответить на наш зов. Пенни принялась обыскивать гараж, заглянула под седан, стоявший рядом с «Эксплорером», а я поспешил обратно в дом.
Подумал о Джоне Клитрау. Он был главной целью Ваксса, но сначала критик уничтожил близких Джона.
Величайшее наказание для человека – не собственная смерть, а утрата тех, кого любишь. Но еще хуже утраты, должно быть, жить, осознавая, что те, кто доверял и полагался на тебя, безвременно ушли, наказанные за твои прегрешения.
Ваксс был не просто маньяком-убийцей, но и террористом. В полном смысле этого слова.
В обреченном доме, проскочив сверкающую прачечную, которой вскорости предстояло превратиться в груду обломков, уже на кухне, которая больше не могла послужить по прямому назначению, в ответ на мои отчаянные крики я услышал: «Бегу, папуля!» – и в следующее мгновение Майло появился из коридора первого этажа.
Он держал в руках любимую игрушку Лесси, которую мы по недосмотру оставили наверху: плюшевого пурпурного кролика с огромными выпученными глазами, висячими ушами и белым шаром-хвостом. Милая игрушка, пищащая при нажатии на живот, собака ее обожала, но не стоящая того, чтобы умирать ради нее.
С необычайной силой и ловкостью я подхватил Майло с пола и помчался назад, через прачечную в гараж.
– Что происходит? – смеясь и нажимая кролику на живот, спросил Майло.
– Дом вот-вот взорвется, – ответил я.
Писк кролика сориентировал Пенни. Когда мы появились в гараже, она уже стояла у распахнутой водительской дверцы «Эксплорера».
Ее глаза раскрылись даже шире, чем у пурпурного кролика.
– Нет времени пристегиваться, Кабби. Держи его на коленях!
Хотя ворота уже поднялись и выезду из гаража ничто не мешало, я порадовался тому, что машину поведет она. Два обстоятельства (у внедорожника была задняя передача, и глухая сторона гаража оставалась целой и невредимой все то время, что мы прожили в этом доме) указывали, что не стоит мне искушать судьбу и садиться за руль.
Майло хотел ехать на переднем сиденье и добился своего, пусть и разделив это место со мной. Он сидел у меня на коленях, и я обнимал его обеими руками.
– Не волнуйся, – успокоил мальчик кролика, которого прижимал к груди. – Папуля не допустит, чтобы с нами случилось что-нибудь плохое.
Гении, даже шестилетние вундеркинды, не верят, что игрушки живые. Майло говорил не с кроликом. Он успокаивал себя.
Я оставил ключ в замке зажигания. Когда Пенни повернула его, двигатель кашлянул, кашлянул, застонал.
Она посмотрела на меня, я – на нее. И без всякой телепатии прочитали мысль друг друга: Ваксс вывел из строя двигатель.
Глава 19
Этот коренастый, с галстуком-бабочкой, с кожаными заплатами на рукавах пиджака, потягивающий белое вино, много о себе возомнивший, с толстой шеей, широкозадый интеллектуальный самозванец находился в нашем доме, должно быть, с полуночи, закладывая взрывчатку и выводя из строя автомобили, прежде чем вошел в нашу спальню в начале пятого и принялся пытать нас «Тазером».
Но в этот раз мы, однако, переоценили злодейство Ваксса. С третьей попытки Пенни двигатель «Эксплорера», взревев, завелся.
Вжимаясь в спинку сиденья, упираясь ногами в пол, я прижал к себе Майло, ожидая, что мы вылетим из гаража, как снаряд – из пушечного ствола, ускоряемые взрывной волной, в окружении обломков.
Но Пенни промчала всю подъездную дорожку, чуть притормозила у выезда на улицу, повернула налево. По случаю раннего часа других машин на улице не было. Пенни проехала полквартала, прежде чем сняла ногу с педали газа и свернула к тротуару.
С того самого момента, как мы покинули гараж, я оглядывался по сторонам, ожидая увидеть Ваксса в припаркованном автомобиле или стоящим где-то на улице, откуда он мог все видеть. Но, похоже, критик отказался от места в первом ряду.
Пенни посмотрела на меня. Я кивнул. Она развернулась, и мы поехали обратно.
Наверное, повели себя, как мазохисты, но не могли поступить иначе.
Через ветровое стекло смотрели на самый первый принадлежащий нам дом. Крыша из шиферной плитки, каменные, оштукатуренные стены. Красивый и уютный.
Этот дом подарил нам много смеха и любви. Здесь мы зачали Майло. В этих стенах из пары превратились в семью, к чему мы с Пенни стремились больше всего, продолжали стремиться, никогда бы не отказались от этой цели.
