Праздник, разумеется, проводился не на побережье. А на том месте, где должны были проводиться работы по восстановлению кораллового рифа. На месте мертвого рифа, населенного призраками прошлого.
Пытаясь прогнать поселившийся в ее груди страх, Наталья напомнила себе, что в данный момент риф был в процессе реанимации. Риф Лазаря. Риф – монстр Франкенштейна. Риф зомби. Но это все равно не помогало ей отвлечься.
Хорошо хоть до места они добирались на корабле: большом, быстром и удобном.
– Ринго не любит вертолеты, – с сочувствием проговорил Гилкрест, когда она встретила его на палубе. – Я так переживал после того, как мы это узнали!
– Да уж, – с удивлением согласилась Наталья.
– Смотрите! – Гилкерст указал рукой на воду. – Дельфины. – Они молча наблюдали за ними несколько минут и после каждого прыжка ждали, появятся ли дельфины снова или скроются под водой. – Возможно, в следующий раз мы задействуем их.
Наталья не знала, как реагировать на эту новость: с радостью или тревогой.
– Как вы использовали воспоминания осьминога при восстановлении рифа?
– Мы не располагали полноценными картами рифа, – сказал Гилкрест. – Имелись крупномасштабные карты региона, где он находился, а также разрозненные видеозаписи, сделанные дайверами на отдельных небольших участках рифа, но никаких документальных сведений о том, как он выглядел изначально, не было. Ринго предоставил нам более подробную информацию. – Он положил руку на перила и продолжил рассказ: – Разумеется, мы не пытаемся воссоздать риф в точности по воспоминаниям Ринго. В этом нет практического смысла, да это и невозможно. Но его воспоминания предоставили нам ценную информацию: мы смогли уточнить размеры различных морских жителей, выяснить, на какую глубину погружались кораллы того или иного вида и так далее.
– Осьминог-консультант, – сказала Наталья, оглядываясь, словно Ваниль мог ее услышать. Она не подходила близко к контейнеру с Ванилью, так как не хотела встречаться с осьминогом таким образом, но теперь поймала себя на мысли, что все же должна поздороваться с ним. Как бы между делом.
Гилкрест рассмеялся.
– Да. Возможно, даже в большей степени, чем вы думаете. Мы пытаемся понять, как с помощью расшифровок воспоминаний Ринго выяснить, в каком направлении нам двигаться дальше.
– Правда? Звучит потрясающе! – Впервые у Натальи возникло желание вернуться в проект, но прежде чем она успела придумать, как перейти к этой теме, рев мотора сменил тональность. Они прибыли на место, и нужно было подготовиться.
Наталья волновалась перед новой встречей с Ванилью, но когда она спустилась в воду, там уже было много людей. Она увидела новую переводчицу и нескольких боссов компании, включая Кирка, на всех были гидрокостюмы с регуляторами давления газа в баллонах. Однако переводчица – высокая австралийка – собрала вокруг себя группу на поверхности и стала все подробно объяснять, поправляя экипировку для подводного плавания. Создавалось впечатление, что она специально отвлекала их внимание, пока Наталья в своей неудобной маске погружалась под воду вместе с Ванилью.
Она не могла заставить себя включить гарнитуру. Не могла. Однако осьминог кружил около нее, приветствуя, протягивая к ней одно щупальце за другим, но не касаясь ее. "Ваниль осторожен со мной так же, как я была осторожна с ним", – подумала Наталья и подала сигнал.
Кораллы, словно цветы, распустились перед ее глазами, они были яркими и причудливыми, постоянно изменялись – на месте старых форм возникали новые, а вокруг них танцевали мелкие рыбешки, плавали угри и множество осьминогов.
– Что это? – спросила Наталья через переговорное устройство. – Все выглядит иначе.
– О да, – ответил Гилкрест. – Мы пытаемся задействовать разные части мозга. И мы думаем, что все это – плод воображения Ринго. – Когда Наталья ничего не ответила, он продолжил: – Это будущее.
Тед Чан опубликовал свой первый рассказ ("Вавилонская башня") в журнале Omni в 1990-м году. Этот рассказ был удостоен премии "Небьюла" – и за следующие двадцать три года Чан написал всего тринадцать рассказов. Многие из них получили награды "Хьюго", "Небьюла", "Локус", "Старджон" и "Сайдуайз"; они изданы в сборниках "История твоей жизни" и "Выдох". Повесть "История твоей жизни" впоследствии была экранизирована под названием "Прибытие".
На дворе 2059-й, а богатые детки по-прежнему выигрывают
На прошлой неделе "Таймс" опубликовала статью о долгосрочных последствиях проекта "Генное равенство", филантропической попытки обеспечить низшим слоям общества доступ к когнитивным генетическим достижениям. Результаты преимущественно разочаровывали. Хотя большинство детей, рожденных в ходе проекта, уже окончили четырехгодичный колледж, лишь немногие поступили в хорошие университеты – и только единицы нашли работу с хорошей зарплатой или возможностью продвижения по карьерной лестнице. Теперь, когда у нас перед глазами эти данные, пришло время переоценить эффективность и целесообразность генной инженерии.
Намерения, стоявшие за проектом "Генное равенство", были добрыми. Страховка покрывала терапевтическое генетическое вмешательство, например, коррекцию мутаций, вызывающих муковисцидоз и болезнь Гентингтона, с тех самых пор, как процедуру одобрило Управление по контролю за пищевыми продуктами и лекарственными препаратами, а значит, ею могли пользоваться дети родителей с низким доходом. Однако дополнения вроде когнитивных улучшений не покрывала даже частная страховка, и потому их могли позволить себе только богатые родители. Двадцать пять лет назад, на волне страхов, что у нас на глазах рождается кастовая система, основанная на генетическом неравенстве, возник проект "Генное равенство", позволивший пятистам небогатым парам повысить интеллект своих детей.
Проект предлагал обычный протокол когнитивного улучшения, включавший модификации восьмидесяти генов, связанных с интеллектом. Каждая отдельная модификация оказывала незначительное влияние на интеллект, однако вместе они обычно давали ребенку коэффициент интеллекта в районе ста тридцати, то есть обеспечивали ему место в первых пяти процентах популяции. Этот протокол стал одним из самых популярных улучшений, что покупали богатые родители, и в прессе его продукт нередко называют "Новой элитой", имея в виду генетически модифицированных молодых людей, которые все чаще занимают руководящие посты в современных американских корпорациях. Однако пятьсот объектов "Генного равенства" не наслаждаются карьерным успехом, хотя бы отдаленно напоминающим успех "Новой элиты", хотя и подверглись тому же протоколу.
Провалу проекта находят различные объяснения. Консерваторы заявляют, что это свидетельство того, что некоторые расы нельзя улучшить, ведь многие – пусть и не все – участники проекта не были белыми. Сторонники теории заговора обвиняют генетиков в должностных злоупотреблениях, утверждая, что те преследовали скрытую цель не дать низшим классам воспользоваться генетическими улучшениями. Но нужда в этих объяснениях отпадает, если вспомнить фундаментальную ошибку проекта "Генное равенство": когнитивные улучшения имеют смысл лишь тогда, когда ты живешь в обществе, которое поощряет способности, а к Соединенным Штатам это не относится.
