Уже несколько десятилетий известно, что по зип-коду человека можно с высокой вероятностью предсказать его пожизненный доход, образование и здоровье. Однако мы продолжаем игнорировать этот факт, поскольку он противоречит одному из главных национальных мифов: ум и трудолюбие позволяют выбиться в люди. Отсутствие наследуемых титулов заставило людей забыть о том, какое значение имеет семейный достаток, и заявить, будто каждый успешный человек сам заработал свой успех. Свидетельством этого является уверенность богатых родителей в том, что генетические модификации повысят шансы их детей на процветание: они верят, что способности приведут к успеху, потому что полагают, будто их собственный успех является результатом их способностей.
Те, кто считает, будто Новая элита поднимается по корпоративной лестнице исключительно благодаря своим заслугам: подумайте о том, что многие из них занимают руководящие посты, однако исторически коэффициент интеллекта весьма слабо коррелирует с эффективностью руководства. Также подумайте о том, что богатые родители часто покупают для своих детей генетическое увеличение роста, а склонность считать более высоких индивидуумов более способными руководителями хорошо документирована. В обществе, которое постепенно охватывает одержимость личными качествами, быть генетически модифицированным – все равно что иметь звание магистра по деловому администрированию, полученное в университете Лиги плюща: это скорее знак статуса, повышающий привлекательность его носителя как сотрудника, нежели показатель реальной компетенции.
Я не хочу сказать, что гены, связанные с интеллектом, не играют никакой роли в достижении успеха; разумеется, играют. Они – существенная составляющая положительной обратной связи: когда ребенок демонстрирует способность к какому-либо занятию, мы поощряем его ресурсами – техническим оснащением, частными учителями, поддержкой, – чтобы развить эту способность; гены позволяют ему при помощи этих ресурсов добиваться лучших показателей, которые мы вознаграждаем еще более хорошими ресурсами; цикл продолжается, пока, повзрослев, ребенок не достигает чрезвычайных карьерных успехов. Но малообеспеченные семьи, живущие в кварталах, где школы страдают от нехватки финансирования, часто не могут поддерживать эту положительную обратную связь; проект "Генное равенство" не предложил никаких иных ресурсов, помимо улучшенных генов, а без этих дополнительных ресурсов потенциал генов так и не смог реализоваться в полной мере.
У нас на глазах действительно возникает новая кастовая система, но не та, что основывается на биологических различиях в способностях, а та, что использует биологию для оправдания существующих классовых различий. Мы должны положить этому конец, однако для этого потребуется нечто большее, нежели бесплатные генетические улучшения за счет благотворительного фонда. Потребуется разобраться со структурным неравенством во всех аспектах нашего общества, от жилищных условий до образования и рабочих мест. Эту проблему нельзя решить, улучшая людей; для ее решения требуется улучшить наше отношение к людям.
Это не означает, что проект "Генное равенство" не нужно повторять в будущем. Вместо того чтобы рассматривать его как лекарство от болезни, можно видеть в нем диагностический тест, нечто, что следует проводить через регулярные промежутки времени, чтобы оценить, как близко мы подошли к достижению цели. Лишь когда бенефициары бесплатных когнитивных генетических улучшений станут столь же успешными, как и те, кому эти улучшения купили родители, у нас появится повод верить, что мы живем в справедливом обществе.
Под конец давайте вспомним один из первых аргументов, прозвучавших во время первых дебатов о легализации когнитивных генетических улучшений. Некоторые ее сторонники утверждали, что с этической точки зрения мы обязаны проводить когнитивные улучшения, поскольку они принесут человечеству неоспоримую пользу. Но без сомнения, человечество лишилось многих гениев, чьи способности изменить мир не были реализованы, потому что их потенциал погиб под гнетом окружающей нищеты. Наша цель должна заключаться в том, чтобы обеспечить каждому человеку возможность полностью реализовать свой потенциал, вне зависимости от обстоятельств его рождения. Такой план действий принесет человечеству не меньшую пользу, чем внедрение когнитивных генетических улучшений, и позволит нам намного эффективнее исполнить свои этические обязательства.
Рич Ларсон (richwlarson.tumblr.com) родился в Нигере в деревне Галми, жил в Канаде, Соединенных Штатах и Испании, а сейчас проживает в Праге, столице Чехии. Он является автором романа Annex ("Приложение") и сборника Tomorrow Factory ("Фабрика завтрашнего дня"), в который вошли лучшие из его более чем 150 опубликованных рассказов. Его работы были переведены на польский, чешский, французский, итальянский, вьетнамский и китайский языки.
Канун Дня Заражения в Сомнамбулическом доме
В сгущающихся сумерках Бурджвик играл с Джибом в "плевальщиков" на лужайке перед Сомнамбулическим домом, пока небо не стало черным, как чернила. Игру подарил Бурдживку его любимый дядя, который приехал днем в ползучем экипаже. Дядя Беллерофон увлекался генным искусством и всегда приносил интересные подарки в канун Дня Заражения.
В последний раз он принес две толстые фиолетовые трубки, которые плевались. Нужно было нажать на маленький костяной спусковой крючок, и тогда из трубки выстреливал блестящий прозрачный клей, достаточно липкий, чтобы склеить пальцы противника или чтобы его нога прилипла к земле – именно это и стало целью новоизобретенной игры.
– Почему ты все время уворачиваешься, Джиб?! – возмущался Бурджвик. – Я так в тебя никогда не попаду!
Джиб только усмехнулся, показав свои кривые зубы, и вытер нос рукавом бледно-желтой рубахи слуги, которая скрывала почти все пораженные участки его тела.
– Ты бы тоже научился хорошо уворачиваться, если бы работал на кухне. У повара чертовски тяжелая металлическая рука.
Бурджвик сделал выпад вперед и нажал на спусковой крючок; длинная лента клея выстрелила в воздух, но Джиб отпрянул в сторону.
– Ты будешь поваренком, а я – аристократом, – пропел он. – И я буду целый день есть культивированное мясо в постели, а тебе повар надерет уши.
– Какая ужасная идея! Мне стоило бы избить тебя за такие слова, – ответил Бурджвик, он часто высказывал угрозы, однако редко исполнял их. Играть с Джибом было гораздо интереснее, чем с Мортисом – старшим братом Бурджвика, хотя Джиб был всего лишь слугой, да к тому же близился канун Дня Заражения. В эту пору в доме все шло кувырком, казалось, даже воздух наполнялся жужжанием, и в том, что Джиб позволял себе высказывать такие странные и неподобающие желания, не было ничего удивительного.
– Это отличный способ попрактиковаться перед охотой. – Бурджвик озвучил мысль, которая неожиданно посетила его. – У Мортиса теперь новое ружье, а свое старое он отдаст мне.
