– Я не говорил про следующий месяц. Я имел в виду, что начался новый месяц. Этот месяц.
Бонни опустила веки, чтобы незаметно для всех закатить глаза – такой вот немудреный фокус, – но мы все равно это заметили.
Позже вечером, когда мы говорили о дерьмовых мужиках, о списке, в котором их было так много, и о нашей жизни, в которой их было не меньше, Бонни, сидевшая до этого момента тихохонько, с потерянным видом, сказала:
– Мужчины, мужчины, мужчины, мужчины, МУЖЧИНЫ. Неужели на свете совсем не осталось других тем для разговоров? Пожалуйста, давайте поговорим о чем-нибудь приятном?
Но это была типичная Бонни.
Тот раз, когда Бонни все отменила
Я получила от нее письмо, в котором она сообщала: "ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ ОТМЕНЯЕТСЯ! Я решила отправиться в новое путешествие. Это экспедиция за Полярный круг, СУКИ! Улетаю через час, нет времени выпить с вами, придурки. Я уже пьяна"
Тот раз, когда Бонни попросила совета
Она спросила:
– Что бы вы сделали? Гипотетически?
Мы были немного удивлены. Бонни обычно не заводила разговоров на такие темы. Она считала подобные беседы бессмысленной скучной мастурбацией для очкариков-задротов. "Хватит вести себя так, словно мы сейчас находимся в сериале "Звездный путь", ничего такого никогда не будет!" – говорила она. Иногда вместо "Звездного пути" она называла "Звездные войны". Но в тот раз мы снова обсуждали список дерьмовых мужиков, на который Бонни опять отреагировала в духе: "Ох, опять это!", поэтому, возможно, она была рада любому поводу сменить разговор.
Филлида занялась бы саморазвитием. Читала бы книги, учила языки, брала уроки игры на музыкальных инструментах и хореографии, которая не требовала особого физического напряжения.
– А еще я наказала бы тех, кто, как мне кажется, этого заслуживает. Я отправила бы их в ад, который сама бы сотворила, и они бы не знали, что обречены терпеть все эти мучения снова и снова. И прошло бы очень много времени, прежде чем мне это надоело бы.
Черт побери, молодец, девчонка!
Скотт отправился бы в путешествие и постарался побыстрее потратить все свои деньги. Мы вежливо проигнорировали тот момент, что Бонни уже несколько раз прибегала к этому способу.
Девон ушла бы с работы и ничего бы не делала. Если тебе приходится снова и снова проживать одну и ту же неделю, это означает, что ты не состаришься, а значит, время больше не властно над тобой, оно больше не заставляет тебя мчаться вперед на бешеной скорости, пока ты выплевываешь жучков, которые попали тебе в рот, и стараешься изо всех сил удержаться и не упасть. Нет, при таком развитии событий время становится чертовски спокойным, оно с радостью бродит с тобой по кругу и ведет бредовые разговоры, которые потом никто не сможет вспомнить, и которые будут повторяться снова и снова. Этого приятного спокойствия нам особенно не достает в безумном, полном жестких напрягов мире.
– Я бы постаралась получше узнать моих друзей. Но я бы держалась подальше от большей части моей семьи. Даже возможность повторить все заново не помогла бы мне наладить отношения с ними. – Но затем Девон смягчилась. – Хотя, может, я и попробовала бы. Лет так через тысячу.
Нина попыталась бы всех спасти.
Мы придумывали бы замысловатую маскировку, чтобы шпионить за нашими друзьями и узнать, что они на самом деле о нас думали; устраивали бы пьянки; секс-марафоны; пробовали бы новые прически; завели бы три собаки; украшали бы лицо татуировками чайных капель или рожков с мороженым; завели бы пять кошек; перепробовали бы все наркотики; а вот садоводством мы бы ни за что не стали заниматься.
Разумеется, я тоже внесла вклад в общую дискуссию. Но из всего мною сказанного я была искренна лишь в одном: я сказала, что меня бесят эти вычурные фантазии. Если прогнать ситуацию по минимальной шкале серьезности, то это было отвратительно. Потому что вы можете сделать все, что угодно, абсолютно все, но ничего из этого уже никогда, никогда, никогда, никогда невозможно будет изменить.
У Бонни был совершенно безмятежный вид.
– Да, и что с того? Ведь все будет начинаться снова и снова и это никогда не прекратится, что бы ни произошло.
– Ты смиришься с этим, – сказал Деррик. – Тебе придется отказаться от прежнего восприятия времени.
Скотт вмешался:
– Ты сказала "неделя"? Это же большая удача. Это уже что-то! Намного лучше, чем день. За неделю многое можно сделать.
Тот раз, когда Бонни все отменила
Ее письмо имело следующее содержание: "Привет, засранцы! Вечеринка по случаю дня рождения отменяется. Впрочем, все эти предупреждения никому не нужны, все равно вы соберетесь, чтобы обсудить меня за моей спиной, потому что это ваше любимое времяпрепровождение. ИНЫМИ СЛОВАМИ, Я ВСЕ СЛЫШАЛА. Вы, правда, так обо мне думаете? И что плохого в том, чтобы выбирать радость? Ну, так вот. Ваше желание исполнилось. И на протяжении этой недели я буду все больше узнавать о вас и о том бесконечном безграничном вечно повторяющемся дерьме, в которое мы себя сами загнали. Спасибо вам большое, неудачники! Теперь я впала в такую же депрессию, как и вы".
Мы понятия не имели, о чем она говорила.
Но все равно это было очень похоже на Бонни.
Тот раз, когда Бонни разбудила меня
Она влетела в мою комнату без стука.
– Кажется, я поняла! Ты помнишь тот раз? – протараторила она.
Я прищурилась и посмотрела на будильник.
– …тот раз? Когда?
В это мгновение Бонни вдруг охватило чувство глубочайшей опустошенности. Ее тело словно превратилось в плоский, тусклый, безликий серый экзоскелет, который повернул ее голову, привел в движение ноги и вывел из моей комнаты.
Тот раз, когда Бонни была с нами серьезна
Бонни подняла бокал.
– За этот незабываемый вечер, проведенный с друзьями, которые всегда все забывают, – сказала она и залпом выпила все содержимое. Мы сидели неподвижно. Если бы мы попытались что-нибудь сделать или сказать, она бы сразу начала предугадывать наши дальнейшие действия и подражать нам ужасным саркастическим тоном.
– Идите, – махнула она рукой, и мы выбежали из бара.
Тот раз, когда Бонни все отменила
Ее письмо имело следующее содержание: "Вы все так меня достали. Простите".
Тот раз, когда от Бонни плохо пахло
Случилось что-то нехорошее. Бонни не вставала с постели. Не принимала душ. Я приносила ей еду, но она едва притрагивалась к ней. Когда я спрашивала ее, что произошло, и могу ли я чем-нибудь помочь, она отвечала: "Послушай. Иногда у меня просто не хватает сил, чтобы встать и заново прожить эти все те же, все те же, все те же семь дней". Я никогда еще не видела ее такой.
