Во второй половине XVIII века развитие цивилизации в европейских государствах привело к тому, что практика каперства для личного обогащения стала считаться предосудительной в принципе, и начали делаться шаги по ее ликвидации. Одновременно возросло европейское влияние в мировых делах, и наличие европейских рабов в Северной Африке стало считаться откровенным скандалом. В османских государствах Северной Африки к рабству и каперству тоже относились без восторга, и были произведены некоторые изменения: каперство и владение частными лицами любыми рабами, за исключением чернокожих, в конце XVIII века были ликвидированы. Однако их традиции затруднили, особенно для Османского Алжира и Триполитании, приспособление конституций к изменившимся условиям.
Поскольку это краткое изложение предшествует рассказу о событиях, может создаться впечатление, что нарушен должный порядок изложения. Однако это изменение вызвано тем фактом, что почти все рассказы о государствах Варварского берега до недавнего времени не уделяли достаточного внимания разнице между каперством и пиратством и излагали события так, словно подобных практик не существовало у европейцев
[18]. Все это вызвало предвзятые мнения, которые следует исправить, чтобы история событий была представлена в правильном свете.
Марокко
XVI век стал свидетелем смены династии Ваттасидов (бану Ваттас) новой династией, бану Саад. При ней страна восстановила единство, снизила угрозу нападений испанцев и португальцев, держала на расстоянии турок, установила протекторат над прежней империей Сонгай и приобрела определенное положение в международном сообществе.
Агрессия португальцев достигла высшей точки в первые два десятилетия XVI века. К этому времени они уже заняли почти все порты, за исключением разве что Сале — от Сеуты на севере до Массы, что к югу от Агадира, и установили протекторат над областью Дуккала. Пока Ваттасиды неэффективно боролись с ними на севере, лидерство на юге захватили члены бану Саад, династии, утверждавшей, что ведет свой род от пророка. Она обосновалась на крайнем юге — в Загоре. Между 1511 и 1517 годами два брата, принадлежавшие к этой семье, — аль-Арадж и Мухаммед аш-Шейх — отличились в борьбе против португальцев в Агадире, которая была одновременно священной войной и национальным восстанием. Они имели одобрение суверена Ваттасидов из Феса, авторитет которого, несмотря на ослабление династии, был все еще высок на юге.
Сначала Саадиты действовали только на юге от Атласских гор, вокруг Таруданта, но впоследствии продвинулись в северном направлении между Марракешем и Могадором. С 1518 года, когда важный марокканский деятель, поддерживавший португальцев, — Ибн Тафуфт — был убит, влияние Саадитов резко возросло, и старший из братьев, аль-Арадж, сверг местного правителя Марракеша из Ваттасидов и занял его место, не разрывая связей с султаном из Ваттасидов из Феса. Его брат Мухаммед остался правителем Таруданта. К 1528 году их растущая власть и связи, которые они энергично устанавливали с влиятельными религиозными лидерами, мурабитами, в разных частях страны, привели к нападению на них Ваттасидов. После ничего не решивших военных действий при посредстве религиозных лидеров было заключено перемирие. Но теперь страна была разделена на два отдельных государства, Марракеш (Марокко) и Фес. Двенадцать лет перемирия Мухаммед и его брат использовали для борьбы с португальцами. В 1541 году Мухаммед захватил Агадир, в результате чего португальцы покинули свой протекторат, отказавшись от Сафи и Аземмура. На юге в их руках оставался только Мазаган — из соображений престижа, а также как база для возможного возвращения. Соперничество между двумя братьями привело к бегству аль-Араджа в Тафилальт, а Мухаммед аш-Шейх возобновил войну с Ваттасидами, объявил себя вассалом османского султана. Последние обратились за помощью к туркам, которые к этому времени утвердились в Алжире. Османы отправили посла к Мухаммеду аш-Шейху с требованием, чтобы он поступил так же. Он наотрез отказался и двинулся на Фес. После неудачной попытки в 1548 году он взял город в 1549 году. Затем армия под командованием его сына выступила на Тлемсен, заняла город и изгнала правителя из Зайанидов. Хотя Зайанид являлся протеже испанцев в Оране, последние не вмешались и позволили марокканскому принцу, действуя против воли отца, начать наступление на Алжир и напасть на турок. Результатом стала контратака турок, которые в 1552 году вернули Тлемсен, а в 1554 году — Фес, где Ваттасид Абу Хасун был возвращен на трон. Эта реставрация, однако, оказалась недолговечной. Последний откупился от турок и отдал им Пеьон-де-Веллес (Бадис), который марокканцы отобрали у испанцев в 1522 году. В сентябре 1554 года Абу Хасун потерпел поражение и был убит в сражении в Тадле, а Мухаммед аш-Шейх стал неоспариваемым правителем Марокко. Хотя он тоже был убит тремя годами позже турецким эмиссаром, его наследником стал Абдаллах аль-Галиб Биллах. После его восхождения на трон имело место бегство двух братьев и потенциальных противников нового правителя, Абд аль-Малика и Ахмада, в Константинополь, где они во время семнадцатилетней ссылки получили турецкое образование и мировоззрение. Абдаллах (1557–1574) укрепил свое положение в стране и дал начало периоду относительного мира и процветания, одновременно давая отпор попыткам турок вторгнуться со стороны Алжира. В этом ему потребовалась помощь испанцев, которые занимали марокканскую территорию к востоку от Велеса по соглашению 1496 года с португальцами и одновременно являлись злейшими врагами турок. Как благочестивый
мусульманин, султан был обеспокоен восстанием морисков в 1569 году. Было невозможно поддержать его, поскольку у него не было военно-морских сил, а обратившись к туркам, он бы сделал Марокко подчиненной им территорией — как и остальной Магриб. Кроме того, он вызвал бы недовольство испанцев. Он мог только не замечать контрабанду оружия и волонтеров и использовать беженцев как рекрутов в свои вооруженные силы. На самом деле беженцы-мориски стали главным военным активом режима. Но этот элемент компромисса с гонителями мусульман спровоцировал негодование многих религиозных лидеров и укрепил их влияние в регионе Среднего Атласа, где эффект станет ощутимым спустя полвека.
После смерти Абдаллаха наследником стал его сын Мухаммед аль-Мутаваккиль (1574–1576). Сменой правителя воспользовались его ссыльные дяди в Константинополе, чтобы вернуть свое положение с помощью турецких связей. В 1576 году Абд аль-Малик, который помогал туркам в захвате Туниса у испанцев двумя годами раньше, с помощью турецких войск вытеснил аль-Мутаваккиля из Феса. Поддержка Абд аль-Малика турками вовсе не подразумевала его поддержки турецких притязаний на Марокко. Его короткое двухлетнее правление завершилось победой над португальцами в сражении при Альказарквивире в августе 1578 года. Сражение произошло после того, как свергнутый султан убедил португальского короля Себастьяна восстановить его на троне в обмен на обещание стать его вассалом. Себастьян, которому в ту пору было 24 года, был исполнен романтических идей о славе крестоносца и возрождении позиций Португалии в Марокко. Он высадил португальских солдат и германских наемников, а также контингент папских войск под командованием англичанина Томаса Стакли в Асиле, которая была возвращена марокканцам в 1550 году, но теперь контролировалась сторонниками ссыльного султана. Себастьян сразу выступил на Лараш — посреди жаркого лета, не имея контакта со своим флотом, обремененный большим обозом. В сражении все португальцы были разгромлены и уничтожены. Марокканцы стали обладателями большой добычи, а впоследствии и крупного выкупа за пленных. Уже тяжелобольной Абд аль-Малик умер своей смертью во время сражения, а король Себастьян и свергнутый Мухаммед аль-Мутаваккиль были убиты. По этой причине сражение иногда называют Битвой трех королей. Эта война, катастрофическая для Португалии, где в результате корона перешла к Филиппу II Испанскому, стала началом периода пышности и великолепия для Марокко, где новым правителем прямо на поле боя был провозглашен его брат Ахмад, получивший почетный титул аль-Мансур — победитель (1578–1603).
