К этому времени борьба между Испанией и Турцией зашла в тупик. Ни одна из сторон не обладала энергией предшествующих лет. Таким образом, Марокко не только не пострадало от испанского избавления от соглашения с португальцами, которое не позволяло им оккупировать марокканскую территорию, но даже смогло вернуть Лараш, играя на страхе Филиппа перед союзом марокканцев с врагами Испании, Англией и Голландией. Не имея возможности вести экспансию на восток из-за силы турок, Ахмад аль-Мансур вынашивал мечты об использовании государств христиан-протестантов, чтобы помочь ему восстановить мусульманское правление в Испании. В отношениях с ними он достиг самых впечатляющих успехов в коммерческой области — Англия покупала большое количество марокканского сахара, который выращивали в долине Сус. Потребность Англии в селитре, которую Марокко могло удовлетворить, обеспечила стране обратный поток леса для судостроения, хотя такой обмен приходилось держать в секрете, учитываю холодную войну между исламским миром и христианами, делавшую торговлю материалами, которые могли быть использованы для военных целей, неприемлемой для общественного мнения обеих сторон. Но хотя английская королева Елизавета была заинтересована в марокканской помощи в ослаблении Испании путем замены Филиппа другим претендентом на португальский трон, она вовсе не собиралась облегчать марокканскую высадку на юге Испании, к которой стремился Ахмад аль-Мансур. За год до испанской армады она отвергла его предложение дать ему 100 английских судов для перевозки его и армии на юг Испании, за что он заплатит 150.000 дукатов, как только они прибудут в марокканский порт. Остановленный на севере и востоке, марокканский правитель двинулся на юг. После успешной экспедиции в Гурару и Туат в центральной части Сахары в 1581 году он направил ультиматум правителю Сонгая (что на реке Нигер) Аскии, требуя дань за торговлю солью. Она бы позволила Марокко продолжать священную войну. Получив отказ, он отправил экспедицию через Сахару на Нигер. Марокканские силы состояли из 2500 аркебузиров — в основном морисков из Испании, из которых было 500 конников, а также 1500 арабов-копьеносцев, и корпуса «первопроходцев» с 8000 верблюдов и 1000 вьючных лошадей. Командир, известный как Джавдар-паша, был выходцем из окрестностей Гранады. Путешествие по пустыне, через Тиндуф и Таоденни, заняло пять месяцев. Потери составили половину армии. 13 марта 1591 года силы Аскии были разгромлены. Основную роль в победе марокканцев сыграло наличие у них стрелкового оружия. Эта победа, результатом которой стало установление марокканского протектората на Нигере на большую часть столетия, еще больше укрепила репутацию Ахмада аль-Мансура и дала ему не только богатую добычу и рабов, но также контроль над торговлей золотом из Западной Африки. Благодаря последнему он получил еще один титул — ад-Дахаби — Золотой.
Южане по происхождению, Саадиты устроили свою столицу в Марракеше, частично вернув городу великолепие, которым он мог похвастать при Альмохадах. Они обогатили его архитектуру, построив медресе Ибн Юсуфа и гробницы Саадитов, которые можно видеть и в наши дни, и знаменитый дворец Эль-Бади (Несравненный), разрушенный правителем следующей династии.
Обнадеженный сахарским успехом, Ахмад аль-Мансур в 1601 году снова обратился к королеве Елизавете с предложением вторгнуться в Испанию. На этот раз королева предложила вместо этого помочь Англии в нападениях на испанские владения в Америке. Ахмад аль-Мансур воодушевился перспективой создать новое исламское королевство за Атлантикой, но потребовал заключения соглашения с указанием выгод, которые получит Марокко. Двумя годами позже, прежде чем соглашение было достигнуто, правления и Золотого султана, и королевы-девственницы были прерваны смертью.
В Марокко после смерти Ахмада аль-Мансура воцарилась анархия. Его сыновья стали сражаться между собой за трон. Разные религиозные персонажи пользовались беспорядками, чтобы продвинуть свои учения и осуществить личные амбиции. За полвека беспорядков страна снова разделилась на Фес и Марракеш, а в Сусе и Тафилальте обосновались мелкие правители. Из трех сыновей аль-Мансура один, Зайдан, стал править в Фесе, другой, Абуль-Фарис, в Марракеше, а третий, Мухаммед аш-Шейх аль-Мамун, некогда считавшийся наследником, но опозоривший себя скандальным поведением и попавший в тюрьму, был освобожден и отправлен Абуль-Фарисом изгнать Зайдана из Феса. С задачей он справился весьма успешно, но после этого объявил себя султаном. Зайдан сначала бежал к туркам, но вскоре вернулся в Марокко и захватил Марракеш, откуда его изгнал племянник Абдаллах, сын аль-Мамуна. Впоследствии он также завоевал Фес, в то время как аль-Мамун бежал в Испанию. В 1610 году аль-Мамун вернулся, заручившись помощью испанцев, за которую обещал уступить Лараш испанскому королю. Таким образом, он утвердился на севере и правил там, пока не был убит в 1613 году, возможно из-за сдачи Лараша. В Фесе правили его потомки до оккупации города мурабитами в 1641 году. Зайдан, которого за границей считали законным правителем, правил с 1610 года до своей смерти в 1628 году, а с 1611 до 1614 года власть узурпировал мурабит Абу Махалли. Наследники Зайдана продолжали править в Марракеше до смерти его внука аль-Аббаса в 1659 году. Затем наступил период анархии, продолжавшийся до захвата города Мулеем ар-Рашидом в 1669 году, который стал концом династии Саадитов.
Во время этих войн капитан Джон Смит, впоследствии ставший губернатором Вирджинии, предложил свою службу Мулею Зайдану в Марракеше, но довольно быстро покинул ее, заявив, что это не война, а вероломные, предательские и кровавые убийства. В этот период действительно было больше позора, чем славы. Среди всеобщей неразберихи появилось несколько новых претендентов на власть. В основном это были религиозные лидеры (воинственные суфии), которых называли мурабитами. Главными из них были члены суфийского братства Дила, что недалеко от Хенифры, на Среднем Атласе, которые контролировали Фес и всю страну до Рабата с 1641 года до их подавления Мулеем Рашидом в 1688 году. Другой мурабит, аль-Айаши, несколько лет господствовал на равнине к северу от Рабата, нападая на испанцев в Лараше и Аль-Мамуре. На юге еще три мурабита боролись против последних Саадитов или друг с другом. Другим элементом, добившимся временной независимости, была маленькая республика на реке Бу-Регрег в Рабате. Ее образовали мориски из Испании, прибывшие в 1610 году. Они попытались поддерживать свое существование морской торговлей и каперством. Их называли «Пираты Сале». В 1626–1628 годах они договорились с английским королем, но договоренность оказалась недолговечной, и, очевидно, не по их вине. Их короткая независимость закончилась в 1641 году.
Династия алавитов
Алавиты (алауиты) прибыли из Хиджаза и обосновались к югу от Атласских гор, в Тафилальте, в конце XIII века, вскоре после подъема династии Маринидов. Их еще иногда называют Филалийскими шерифами. Основателю династии Мулею аш-Шарифу (1631–1636) наследовал его сын Мухаммед (1636–1663), которого сменил другой сын, Мулей арРашид, к 1669 году ставший правителем всего Марокко. Его преемник Мулей Исмаил (1672–1727) — самый известный представитель династии в первом столетии ее существования. Современники утверждают, что он был великим правителем. Этот титул вполне заслужил тот, кто правил беспокойной средневековой империей на протяжении пятидесяти пяти лет. Говорят, что в последние годы его правления женщина или еврей могли пройти из одного конца страны в другой, оставаясь в безопасности. Он вел переписку с Людовиком XIV, незаконную дочь которого, принцессу Конти, желал видеть в своем гареме. Также он переписывался с Яковом II, понуждая его принять ислам или хотя бы вернуться к протестантству, который считал менее идолопоклонническим, чем католицизм. Хотя Мулей Исмаил не сумел распространить марокканское правление на Тлемсен, так же как захватить Сеуту и Мелилью у испанцев, он вернул Лараш и Аль-Мамуру. А Танжер, который был английским с тех пор, как стал частью приданого Екатерины Браганса в 1662 году, был оставлен ему в 1684 году после систематических марокканских нападений, сделавших его удержание неразумным. Из масштабных строительных проектов Мулея Исмаила в Мекнесе, который он сделал своей столицей, до наших дней сохранились чудесные ворота — самые лучшие из них были спроектированы обращенным англичанином, и стены обширных складов. Благодаря опыту сотен христианских пленных, которые вместе с другими подневольными рабочими использовались на строительстве этих сооружений, правитель стал известен в Европе своей жестокостью. Затеи султана требовали много денежных и трудовых ресурсов, и марокканский историк XIX века аль-Насири утверждает, что его людям приходилось работать и платить налоги каждый день каждого месяца в каждом году. Его превосходство — результат непреклонной воли и огромной физической энергии, которую он стимулировал ограничениями в еде и питье, а также строгим отправлением религиозных обрядов. Безопасность, установленная постоянными военными кампаниями в первой половине его правления, поддерживалась строительством фортов на основных линиях коммуникаций. Гарнизоны в них состояли в основном из черных рабов, оставшихся от дней Ахмада аль-Мансура (которым он вел учет) и других, купленных им или захваченных в экспедициях по Сахаре. Юные негры женились на столь же юных негритянках, а их дети проходили обучение: мальчики — в военном искусстве, девочки — в домашних делах. При этом Мулей Исмаил, судя по всему, не интересовался интеллектуальным развитием Запада, так что его правление скорее укрепило Марокко в Средневековье, чем подготовило к занятию достойного места в современном мире. Его последние годы были омрачены поведением сыновей, и его смерть положила начало новой гражданской войне. Она продолжалась тридцать лет — самые ужасные годы в марокканской истории, во время которых семь правителей сменили друг друга, причем все они стремились завоевать благосклонность черной стражи и арабских войск племени удая. Один из этих правителей, Ахмад, которого саркастически называли Ахмад ад-Дахаби за расточительность, правил дважды. Другого — Абдаллаха — свергали и восстанавливали на троне не меньше трех раз. Только после восхождения на трон сына последнего Мухаммеда ибн Абдаллаха в 1757 году ситуация изменилась и началось столетие пяти долгих правлений, которое было прервано лишь однажды двумя катастрофическими годами — 1790–1792.
