Эти события придали государствам Центральной Азии новые функции, сделав их преградами против натиска кочевников, казахов или киргизов с севера и монголов (к примеру, джунгаров, чей первый удар пришелся на казахов и киргизов) с востока. Несмотря на большие территориальные потери на севере, ханства всеми силами старались преградить путь любой новой кочевой лавине. Тем самым они становились непреднамеренными защитниками иранского региона. Любой захватчик, желающий до него добраться, должен был сначала перейти их территории на Сырдарье и Амударье. Что касается туркменов, хотя они давно являлись бельмом на глазу соседних иранских провинций и иногда также Хивы и Бухары, они никогда не угрожали независимости Ирана, тем более пока режим Сефевидов оставался сильным.
Роль центральноазиатских ханств невозможно оценить без упоминания об их северных соседях, казахах и киргизах (тогда в Европе их называли, соответственно, киргизы и каракиргизы). На протяжении большей части XVI века эти два кочевых народа владели территорией Семиречья, но они ни тогда, ни в XVII веке не объединились, чтобы сформировать единое государство. С 1533 года и далее казахи подвергались все более сильному давлению со стороны ойратов, которые стали двигаться на юго-запад. Примерно к 1570 году зона между бассейном Или и верховьем Енисея уже была в руках ойратов. Впоследствии казахам пришлось пережить много бед из-за голода. Последующие передвижения северных кочевников не могли не оказать влияния на оседлый регион между Сырдарьей и Амударьей и являлись факторами, способствовавшими его фрагментации в конце XVI века на отдельные государства.
Считается, что киргизы мигрировали в южном направлении с верховьев Енисея в XVI веке
[46]. Они заняли северную половину современной Киргизии, где стойко держались против натиска казахов и племен из Могулистана. В 1586 году, возможно под давлением ойратов, они совершили первую попытку прорваться в бассейн Тарима и Фергану.
Каракалпаки впервые появились под этим названием в XVI веке. Они осели в низовьях Сырдарьи в 1590 году. Считается, что до этого они вели кочевую жизнь среди ногайских татар.
Преграждая путь кочевникам, ханства Центральной Азии не только защищали Иранское плато, но также сохраняли давний социальный порядок на своих территориях. Это поставило правящие династии в положение признанных лидеров, но не самодержавной власти. Главные кланы и их вожди (бии, беки), которые служили командирами во всегда многочисленных войсках, а также религиозные классы с влиятельными сановниками образовывали такие мощные группировки, что даже самые энергичные деспотичные монархи не могли позволить себе с ними не считаться. Попытки справиться с той или иной группой не единожды приводили ханов к печальному концу.
Эта двойная аристократия клановых вождей и теологов имела сильное влияние вплоть до начала русской оккупации. В основании социальной структуры находились крестьяне и освобожденные рабы, широко использовавшиеся в земледелии. Крестьяне были свободными, не привязанными законом к земле. В случае засухи или других природных катастроф они могли ожидать помощи от крупных землевладельцев в виде ссуд, возвращения которых, как правило, не требовали, пока сам меценат не сталкивался с трудностями. Если тогда крестьяне не могли выплатить долг, они могли попасть в кабалу и не имели права какое-то время покидать землю. Но и при этом они не теряли все свои права. Для таких задач, как строительство дорог, поддержание ирригационных сооружений (что всегда выполнялось с большой тщательностью) и, при необходимости, строительство новых каналов, требовалось участие всех местных жителей (кроме кочевников). Они трудились под надзором водного инспектора, которого называли мираб или иногда «белобородый» (аксакал). Ирригационная экономика всегда вызывает необходимость заключения соглашений о распределении воды, выборе сельскохозяйственных культур, ассигнований на работы и т. д. Когда в результате роста населения появляется необходимость в земле, выделяются участки государственных (амлак-и падшахи) или царских (амлак-и султани) земель. Таким образом, увеличивалось количество земли, находившейся в частных владениях, и выигрывали не только крупные землевладельцы, но и мелкие собственники. Более того, землю можно было сделать неотчуждаемой с помощью вакуфа и обеспечения средствами существования его управляющего — мутавалли. Поскольку земли вакуфа не были освобождены от налогов и обычно сдавались в аренду, крестьяне старались уклониться от работы на них.
Сельскохозяйственный земельный налог (тогда называвшийся маль-у джихат, как в сефевидском Иране), как правило, взимался натурой, но также и деньгами. По закону он должен был составлять 10 процентов от урожая, однако на практике часто устанавливались более высокие ставки, возможно, 20 процентов, хотя детали неизвестны. Кроме земельного налога существовали также другие сборы, некоторые имели древнее происхождение. Налог на капитал — закат — который, согласно исламскому закону, платили с табунов, стад и торговых запасов, должен был составлять 2,5 процента, но на практике тоже был выше. Садоводство и движение караванов также облагались налогами. Время от времени ханы требовали специальной дани на собственные или армейские нужды.
Сбор налогов отдавался на откуп «контрагентам», которые часто требовали у налогоплательщиков «подарки» для правителя и «премии» в виде дополнительной овцы и т. д. Помимо налогов, люди подлежали мобилизации на работы по ремонту и строительству дорог и каналов и на военную службу неопределенной продолжительности. В те времена ханы вели многочисленные войны друг с другом, а также с кочевниками и иранцами. Войны, как правило, были тяжелыми и кровопролитными и уводили работников далеко от дома.
Большие земельные угодья были у ханов и их семейств, а также у биев
[47]. Кроме того, земельная собственность имелась у религиозных деятелей и учреждений, таких как медресе и монастыри дервишей. Члены двух ведущих классов инвестировали в развитие ремесла, караван-сараи, племенные фермы и другие прибыльные предприятия. Общая забота о защите собственности являлась одним из мотивов тесного сотрудничества между ними. Влиятельные семейства могли расширить свои владения культивируемых и пастбищных земель, поскольку новые фьефы (суюргал или туюл) зачастую выделял правитель, и создавались новые вакуфы. Поместья, приобретенные одним из этих способов, можно было продавать, особенно если они были освобождены от налогов.
Обработкой земли в больших поместьях занимались издольщики, которым приходилось отдавать до половины урожая, а также пленные, захваченные в военных конфликтах. Все это время в Бухаре работал обширный невольничий рынок. В XIX веке требования выкупа или безусловного освобождения рабов все чаще звучали в переговорах иранцев и русских с ханствами. Требования в ту пору политически слабого правительства Ирана отвергались сразу на основании того, что рабы незаменимы в сельском хозяйстве.
