И третье – последний довод, если наместнику придется брать капитана ледокола в крутой оборот… это поставить господина Чертова и его ближайших помощников перед фактом, что императору известно о нестабильных политических взглядах в экипаже. И что ряд членов команды ледокола намереваются захватить власть на судне и перегнать его в САСШ.
А посему! Во-первых, во-вторых и в-третьих, обеспечение порядка и охраны объекта империя принимает на себя. Экипаж – обязать к содействию.
Только взглянув на представших перед ним людей, адмирал решил не наводить мути и интриг. Личное мнение о пришельцах еще не успело сложиться, но Алексеев вполне доверял собственноручной монаршей приписке, соглашаясь:
«Не лебезят, держатся просто. Пожалуй, даже слишком просто для достоинства. Однако оценка верная – никакого почтения».
Это его даже не раздражало в понимании нетривиальности действительности и обстоятельств.
И рубанул по-военному. Без экивоков:
– Властью, данной мне Его Императорским Величеством, имею предписание…
«Вот так, значит!» – Выслушав тираду… взбрыкнули бунтом, заскребли наждаком мысли, полетели ножи-взгляды – Чертов исподлобился на торжественного и многозначительного его высокопревосходительство.
И в этой его многозначительности легко можно было угадать: «присоединяйтесь, господа, а не то…».
«Вот так, значит, – накатило уже более спокойное, потому как подобный расклад ожидался. Другое дело, что позже, по возращению на Мурман, – другое дело, что на фига так выпячивать силу?»
Пришло запоздалое понимание: «А ведь это удар по моему авторитету перед экипажем!»
Колыхались позади важной фигуры адъютанты. Остались за кадром… за дверью жандармы, гвардейцы личной охраны – тесно в малом конференц-зале.
«Но бородатого авторитета это не смущает – уверен? …самоуверен? …смел?»
И вернулась злость.
«Да все эти сатрапы парням Волкова на один зуб, дай только знак… не пожалев обивку! Вот только против, сука, пушек не попрешь».
И панорама из иллюминаторов представляла подтверждение.
«Вон он – серый лебедь “Рюрик”. Коптит, пары держит. Стволы в сторону, по-походному, но торчат весомо, только повернуть, довернуть на цель при надобности!
Но каков же царь – так по-скотски. Или дурак. Или там другие силы подвязались?
Или “англичанка гадит?” Или это самое естественное и рациональное решение для империи, для любого государства – хапать? У вас, господа-товарищи, есть равное право на выбор – никакого выбора, никакого права!»
Гнев застил разум.
Пауза затянулась… нечто уже чувствовалось в воздухе, тянуло вязкостью напряженного ожидания.
«Водки жирануть, что ль? – подумалось совсем невпопад. – Совсем невпопад, черт, надо что-то отвечать, а я о ерунде. Вона, как все напряглись».
Звук тренькнувшего телефона внутрисудовой связи спугнул стаю мыслей, заставив вздрогнуть.
Трубку взял начбезопасности. Выслушав, лаконично озвучил:
– На радаре наблюдаются два объекта, с зюйд-оста. Судя по курсу и скорости, скоро мы будем в пределах их видимости.
И глядел, пряча превосходство, как повело компасы взглядов – наместника и свиты адъютантской, на иллюминаторы… за иллюминаторы.
– Зюйд-ост там, Ваше высокопревосходительство.
А его высокопревосходительство хмурит, щурит левый, целя правым прицелом. Незнакомое слово «радар» проглотил, не заметив, поняв основное – обнаружены неизвестные суда. Буравит взглядом навыкате водную гладь – вдаль, предполагая увидеть дымы. Дергает бровью, услышав вкрадчивое предложение капитана.
– Пожалуй, нам следует отойти мористее к норду. Не стоит показывать кому попало ледокол.
Кто-то из адъютантов услужливо извлекает бинокль, перешептываясь, ропщут:
– На горизонте ни облачка, ни дыма.
Адмирал тяжело засопел – читаются мысли… и те же ножи ответные, недоверчивые, подозрительные, накручивая себе, распаляясь:
«Что за выдумки, что за уловки? Господин Чертов изволит тянуть время? Или вдруг думает сбежать, надеясь на ходовые качества или еще чего? Какая глупость. Намекнуть ли ему о государевом позволении на случай казусной ситуации… вплоть до применения артиллерии? Нет, не отвертеться вам, господа пришельцы из будущего!»
– У нас имеются приборы, которые видят на двадцать миль, – натянутое объяснение капитана, слегка презрит усмешкой, – не верите? Пройдемте на ходовой мостик – покажу.
Приборы, аппараты, лампочки, экраны и осознание, что сие есть продукт технологий из будущего, в другой раз – бог весть, повергли бы Евгения Ивановича в трепет любопытства.
Да только бесили снисходительные нотки (словно с дитем малым) объяснений принципов работы оных электронных машин, а потому зеленые светящиеся точки, что ползли по черному экрану, казались совсем неубедительными.
– Склонен полагать… – застряло в адмиральской глотке – «морочит мне голову, наглец». И вспылил: – Вздор! Мы не стронемся с места, господин капитан, пока не придем к конечному решению!
«А говорили, адекватный, – Чертов хмурно переглянулся с помощником, – а говорили, не дурак! Или налитый психом и спесью индюк не врубается, черт бы его побрал?»
И забыв обо всех правилах такта, предложил без обиняков:
– Давайте, ваше высокопревосходительство, пройдем в радиорубку, у нас с Петербургом есть связь, – подчеркнул, нажав, – голосовая. Вы переговорите с Авеланом… с самим императором, если…
– Да как вы смеете?! – вспыхнул генерал-адмирал, едва не захлебнувшись. Черт его знает отчего? От того ль, что к нему обратились столь неподобающим образом, или что императора затронул?
А позади нервно дергался чин особых поручений – сверлил своими пуговками, уже который раз порываясь что-то сказать. Да лишь губами шлеп-шлеп – поперек наместника пойти не решаясь, а…
А все ж сподобился, даже не предметно, а одним обращением к … прося за …:
– Ваше высокопревосходительство! Ваше высоко… – становясь на сторону чужаков – видимо, в теме был, разумел «петербуржец», к чему может привести упрямое непонимание наместника, – сие есть разумное предложение.
В радиорубку все-таки прошли, сделав запрос, установив контакт с Царскосельским пунктом. Вот только Авелана на месте не оказалось. Не застали. А звать императора не осмелились… ни сами (наместник: «да как так можно!»), ни там, в Царском.
А время вышло.
– Дымы на горизонте!
* * *
Алексеев не оттаял – не тот человек, чтобы быстро менять настроения, тем более добреть. Но офицера на «Рюрик» отправил с приказом командиру крейсера:
– Катер под трапом. Капитану первого ранга Трусову идти на сближение, досмотреть, кто такие. Ежели что, заворачивать их. Нечего им тут!
